Путь хранителя - Маркус Кас
Но чем черти не шутят, служительницы забытых богов способны на многие сюрпризы. Пусть меня одурманить было невозможно, но вероятность такого отвергать было нельзя. Нет хуже вещи для бойца, чем полная уверенность в чем-то.
— Хм, — задумался наставник. — И что делать будем?
— Скажи что-нибудь, что может знать только наш командир! — предложил Ростовский и подмигнул мне, тоже стягивая маску.
— Да вашу мать! — женский голос был наполнен яростью. — Тут нахрен всё рушится, а они беседы решили вести. К тому же меня ранили и это не прибавляет мне терпимости и хорошего настроения. Я спускаюсь! И если вы ведьмы, то давайте быстрее со мной разбирайтесь, пока нас всех не пришибло.
Сверху снова послышались торопливые шаги, за ними возня и властный приказ:
— Стоять!
— Ваша светлость? — я высунул удивленную рожу в пролет, поднимая голову наверх.
Такого придумать ни одна самая долбанутая ведьма не смогла бы. И, если личность девушки никак не укладывалась в моей голове, то ледяной тон её бати не вызывал никаких сомнений.
Там были Глеб, князь Воронецкий и его дочурка, княжна Мари. Более безумную команду и представить было сложно.
За моей башкой высунулись и остальные, наплевав на прикрытие и вероятность обмана. Сверху появились удивленные лица этой троицы, тоже снявшие маски. Так мы несколько секунд и смотрели друг на друга, пока у княжны не сузились глаза:
— Так это ты в меня стрелял?
— Это был я, княжна, — заулыбался Саня. — Приношу свои извинения. Готов загладить свою вину в любом удобном для вас виде.
Мысленно пожелав им снять номер в отеле, я плюнул и отправился наверх. И, пока до Мари доходила двусмысленность извинений, вежливо поинтересовался у наставника:
— Ну и какого хрена вы то тут делаете?
Форма на них была не из запасов обители, да и опознавательных знаков не было. К тому же и прикрытия, кроме этих троих на лестнице больше никого не было. Значит, тоже не самая официальная операция.
Не говоря уж о любимом отвлекающем маневре Глеба — всё подорвать к праматерям.
— Отличный вопрос! — монах скалился во все тридцать два белоснежных зуба. — Собственно к вам аналогичный. Доложить, адепты! Что тут происходит?
Попытка напомнить о старшинстве была неплохой, уверенной и напористой. Но после всего случившегося меня уже было таким не пронять. Только Семён подобрался на командирский окрик и задумался над ответом.
Ростовский тут же кинулся помогать с перевязкой Мари, а Герман грустно смотрел вниз, где глухо обрушалась его последняя надежда на спасение, погребая ведьму со всеми её тайнами.
Я пихнул локтем в бок Строганова, чтобы не вздумал докладывать и улыбнулся:
— Давайте отчетность отложим до приема у настоятеля.
Монах скривился, на равнодушном лице светлейшего князя промелькнула усмешка, а девушка невоспитанно хрюкнула, давясь смехом вперемешку со стоном боли от суеты инквизитора над своей раной.
— Ладно, уел, — признался наставник и замахал рукой: — Выбирайтесь, нам нужно проверить ещё кое-что внизу.
— Нечего там уже проверять, — помрачнел я. — Если вы искали лабораторию, то её больше нет. Как и божественной пыли с исходным сырьем.
Глеб с Воронецким переглянулись и я немного пожалел о своих словах. Лучше бы помалкивал о том, что узнал. Но открытие меня шокировало, как и догадки о Фросе, не считая остальных детей. Слишком это было для меня. О таком не смолчать.
— Ясно, — голос монаха похолодел. — Потом поговорим тогда, уходим, сейчас…
Я понял, что он хотел сказать «рванет», потому что рвануло. Посыпалось, застонал металл, железобетонная конструкция пошла трещинами и мы все без отдельной команды помчались по рассыпающимися под ногами ступеням.
Глеб бежал впереди, и я зацепился взглядом за его спину, уже не разглядывая куда мы бежим. Та шахта, по которой мы спускались сюда, была далеко, а значит и правда был другой вход. Ну или его быстро проделали, судя по взрывам и дрожи земли.
Но это оказалась шахта, почти такая же, но чуть теснее и запущеннее. В ней всё ещё болтались толстые тросы лифта, ободранные словно зверями. Может так и было, но рассматривать причину повреждений мне не удалось. Так быстро по вбитым в стену скобам я в жизни не забирался. Но рекорд поставили все, не отставая от карабкающегося наставника.
Затем был спринтерский бег по тоннелям с препятствиями в виде проваливающегося пола и потолка. А потом глоток свежего ночного воздуха, ставший сигналом что всё закончилось.
Для нас, но не для ганзейцев. И мне их даже было жаль, где-то в глубине души.
Мы отбежали от выхода на поверхность, пока Глеб не дал знак остановиться. С пригорка на окраине острова открывался отличный вид на то место, где находилось убежище. И что теперь у Ганзы стало два острова.
Земля расступилась широким каналом и тот уже наполнился темной водой с залива, бурлящей и покрытой барашками пенистых волн. Насколько я видел, развалился остров ровно по проспекту, пересекающему его с юга на север.
Но, помимо ушедшей под воду дороги, осели туда и ряды домов, медленно погружаясь и расширяя канал. Я посмотрел на Глеба с негодованием, на что наставник поспешил меня успокоить:
— Всех эвакуировали. Сирену включили ещё до взрывов. И мы заранее тайно вывозили жителей.
Я лишь помотал головой. Заранее вывозили, значит планировали именно это? Я смотрел, как исчезает под водой дымоход, а со стороны порта разрезают темноту прожекторы подлетающих вертушек.
— И что на этот раз? — спросил я, махнув рукой на два острова. — Взрыв болотного газа?
— А неплохая идея, — оживился Глеб и хлопнул меня по плечу: — Молодец, соображаешь.
Нет, Питер конечно то ещё болото, но чтобы так… Я промолчал и мотал головой уже как болванчик. И надеялся что Карл с девчонкой уже далеко. Острова уже со всех сторон были окружены вертушками, ночь окрасили мигалки десятка машин, мчащихся на происшествие, но я играл в гляделки с князем.
Воронецкий, и до этого постоянно и пристально меня изучающий, смотрел на меня со
