Галина Гончарова - Волшебникам не рекомендуется
– Рон, если вы не будете лежать смирно и молча, я вас просто усыплю. Я не для того потратила на вас столько усилий, чтобы выкопать еще одну могилку.
Рон готов был поверить, что следующее усилие, не важно, магическое или нет, просто убьет его. Но и оставаться дальше в темноте и неведении не мог. Кажется, женщина это тоже понимала. Потому что второй рукой она стиснула его пальцы и опять заговорила:
– Рон, я потратила очень много сил и времени на то, чтобы дать вам новое тело. Не говоря уже о том, что насмерть разругалась с верховным волшебником. Теперь мы оба вне закона. К счастью, найти он нас не сможет. Поверьте на слово. Я знаю, вы сейчас думаете об отпечатке ауры. Не волнуйтесь. Я не слишком опытная волшебница, поэтому еще дня три вы будете восстанавливаться. И ваша аура будет сама на себя не похожа. Моего же отпечатка у них просто нет. Свою историю я расскажу вам чуть позже. А пока постараюсь объяснить все остальное. У вас сейчас идет откат от заклинания. Несколько дней, пока душа и тело привыкали друг к другу, вы были под моим заклинанием магического сна. Сейчас вам требуется сон обыкновенный, чтобы все связи окончательно срослись и восстановились. Поэтому вы должны постараться заснуть. Мы сейчас в безопасности, я все время рядом, я ваш друг и не дам никому даже приблизиться к вам.
Рон слушал этот голос, как музыку. Он свободен! Свободен!!! Свободен!!!
Он опять будет жить! Будет двигаться, говорить, колдовать, пить вино, целовать красивых женщин… У него обязательно будет ребенок! На этот раз он не станет уворачиваться от жребия всеми правдами и неправдами. Ему так безумно хотелось открыть глаза – и хотя бы просто посмотреть на окружающий мир. Кажется, он даже потянулся рукой к глазам, но на его кисть тут же легли жесткие пальцы.
– Рон, я понимаю, что вы вне себя от счастья…
По мнению Рона, этого никто не мог понять! Каково это – пару тысяч лет (или все-таки десятков тысяч?) просидеть в тесном предмете, существовать, а потом опять начать жить! Да ему хотелось на голову встать! Просто так! Чтобы доказать, что у него есть голова и он может на ней стоять!
– …но если вы и дальше будете так наплевательски относиться к моим словам, я вам просто дам снотворного. Конечно, эффект будет непредсказуемым, может быть, даже потребуется много времени для восстановления, но это все равно лучше, чем ваша глупая гибель! Лежите – и постарайтесь уснуть. А я посижу с вами.
Рон хотел, чтобы женщина поговорила с ним, пока он будет засыпать. Сейчас для него не было ничего лучше этого тихого, немного хрипловатого голоса. Песни ангелов?! Да кому они нужны?! У него теперь был свой ангел! И у нее даже имелось имя. Тина…
– Я не буду рассказывать вам свою историю, Рон. Но я расскажу вам о моем мире. Знаете, мой мир называется Земля. И представляет собой одну планету. На самом деле их гораздо больше, этих планет. Миллионы и миллиарды. И на многих есть жизнь. Иногда такая, как мы, иногда совсем другая. А я знала раньше только одну страну. И только одну планету. А моя страна называется Россией. Знаете, для меня это самое прекрасное место в мире…
Про нее один поэт даже стихотворение написал. Его звали Сергей Есенин…
Я не успела дочитать стихотворение до конца. Рон заснул примерно на середине второго четверостишия. Несколько минут я молча сидела рядом, а потом осторожно высвободила руки и пригладила растрепанные медные волосы. Как хорошо, что я старалась не отходить далеко от палатки. И когда Рон проснулся и выбросил мощную волну магии, оказалась рядом. Страшно даже подумать, как бы он себе навредил, продолжая колдовать или попытавшись двигаться. Я не обманывала волшебника. Его сущность только-только притиралась к другому телу. Если бы я использовала клон первоначального Рона, как это описывалось в подаренной Лефроэлем книге, все прошло бы быстрее и безболезненнее. Но для создания клона требовались кровь, волосы и кусочек кости, кстати – взятые из живого тела. У верховного волшебника все это было. Но явиться к нему домой и попросить образцы…
Спасибо, мне еще жизнь не надоела.
То же самое относилось и к краже. Чисто теоретически я могла провернуть операцию в духе Лары Крофт. Расхитить личный мавзолей Орланды ан-Криталь, передавить врагов, поцеловать друзей, походить на голове, одновременно стреляя с обеих рук…
Я могла попробовать.
Но жизнь – не голливудский боевик. И до сих пор мне просто свински везло. Меня не сожрали, не утопили, не пристрелили и не повесили просто потому, что считали безобидной дурой. Верховный волшебник меня такой не считал. Дурой – да. Наверняка. Но не безобидной. И наверняка понаставил на меня ловушек. А умирать мне рановато, у меня еще в жизни дела…
Вот и пришлось сидеть рядом с Роном Джетлиссом уже пятый день. Осторожно выправлять разорванные связи между душой и телом, поить с ложечки, обтирать холодной водой, держать за руку и всячески изображать из себя заботливую мамочку.
Но не надо считать меня доброй, белой и пушистой. Я была уверена, что после заточения Рон любит верховного волшебника, как я – касторку. И поможет мне в ма-аленькой такой войне. И не только.
У меня уже сложился план действий. Думаю, для Рона не будет очень сложным изобразить ко мне ну если и не безумную любовь, то хотя бы видимость ее. Тогда я и с Орландой расквитаюсь. И с муженьком тоже. Одно дело – гордо уйти прочь, стискивая зубы и шипя: «И вовсе мне даже никто не нужен… не нужен, я сказала!!!»
И совсем другое, когда я заявляю, что Ник и Орланда могут подавиться друг другом, а я им только спасибо скажу, потому что благодаря им я нашла единственного человека, который что-то значит для меня. И это как раз Рон Джетлисс. Зная Ника… Он просто взбесится от того, что я предпочла ему другого. Зная Орланду…
Она тоже будет в бешенстве, потому что я выкинула на помойку мужчину, за которым она гонялась долго и упорно. А то, что Ник к ней не вернется, я даже не сомневалась. Еще не родился такой мужчина, который стерпит подобное обращение с собой. Даже дядя Паша с нашей кафедры, лет двадцать сидящий под каблуком у жены, – и тот взбесился бы.
Я решительно выбросила из головы все лишние мысли, поднялась – и отправилась на рыбалку. У меня имелись с собой кое-какие припасы от эльфов, но Рону их лучше было пока не давать. Эльфы так же легко добавляли в свои продукты магию, как и поедали их. А если мне удастся поймать пару рыбешек, я сварю неплохую уху. Для Рона это будет полезнее эльфийских галет.
РонКогда Рон второй раз попытался открыть глаза – у него действительно это получилось. И он тут же огляделся вокруг, получая огромное удовольствие от самых простых вещей, над которыми люди и не задумываются. Думать, видеть, слышать, дышать. Чувствовать запахи земли, ночного ветра, травы, цветов…
– Мы никогда не задумываемся над такими простыми вещами, пока не лишимся их.
Тихий голос прозвучал рядом так неожиданно, что Рон едва не подскочил на метр в высоту. Рука сама сложилась в позицию для атакующего заклинания.
– Спокойно, Рон. Это я, Тина. Вы помните мой голос?
Еще бы Рон его не помнил!
– Тина?
На этот раз говорить было почти не больно. Для того, кто знал боль в самых разных ее проявлениях, вообще сущие пустяки.
– Вот именно. Я рада, что вы наконец проснулись. А теперь закройте глаза и полежите смирно пару минут. Я хочу считать вашу ауру.
– Мою ауру? Вы медик?
– Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик… Вы послушаетесь – или мне прибегнуть к силе?
– Не надо.
Рон послушно закрыл глаза – и сильные пальцы легли ему на виски. Он почувствовал мягкое прикосновение чужой магии. Разум его протестовал против любого вмешательства, но Тина и не пыталась воздействовать. Она просто проводила осмотр. И через несколько секунд убрала руки.
– Можете открыть глаза. Я помогу вам сесть.
– Можно, доктор?
Рон пытался острить, но получалось плохо. Наверное, потому, что волшебница действительно стала для него авторитетом в вопросах лечения. Сам Рон был поразительно бездарен в этой области. Убить? Пожалуйста! А вот вылечить…
Это гораздо сложнее.
Вместо ответа теплая рука обхватила его за плечи и приподняла. Рон почувствовал, что ему что-то подсунули под спину. И осознал, что сидит.
– Если бы мы были снаружи, вы бы могли увидеть звезды. Они такие красивые в этом мире.
Звезды?
На миг перед глазами Рона вспыхнуло небо, усыпанное крупными – с вишню – сияющими звездами. Так много… И они были прекрасны. Они смотрели на мир с огромной высоты, а Рон смотрел на них в ответ и чувствовал, что если потребуется отдать всю кровь, до последней капельки, если потребуется отдать жизнь, душу и посмертие, чтобы только его народ жил, смотрел на эти звезды, любил и радовался жизни, – он бы с радостью пошел на это. Но небо часто бывает жестоко. И смерть одного человека его не удовлетворит. Оно всегда требует жертв…
