А. Смолин, ведьмак - Андрей Александрович Васильев
А позже, может, еще кое-какой рассады прикуплю да у себя под окнами это дело и посажу. Похоже, переезд в Лозовку отодвигается все дальше и дальше, значит, придется разбивать мини-плантацию из самых незамысловатых потенциальных ингредиентов тут, в городе. Тем более что самому ухаживать за ними не придется, этим займутся подъездные. Просто всякий раз покупать за немаленькие деньги высушенный цвет растений, которые ничего не стоит самому посадить, — верх расточительства. Да и не это главное, не только в деньгах проблема. В последнее время очень много брака стало попадаться среди этого товара, причем не только у нас, но и по миру в целом. Прямо международный сговор какой-то. Тут тебе и пересортица, и просушка отвратительная, и подмес иных компонентов, и еще невесть что. Плюс не все и не всегда найти можно в интернет-магазинах. Будто болиголов или иван-чай расти стали хуже, чем раньше. Или в меньших количествах.
У остановки, подняв клубы пыли, тормознул автобус, помнящий еще те времена, когда партия и народ были едины, грохнули открывающиеся двери.
— Саш, вообще-то мы так не договаривались, — пыхнул сигаретным дымом Стас, с недовольством глядя на то, как довольный оптовой продажей торговец отгружает в багажник третий ящик. — Вон земля с них сыплется, потом ее вычищать замучаешься.
— Да ладно тебе. — Маринка тоже наконец выбралась из машины, глянула на закатное солнышко и потянулась. — Зато запах приятный какой в салоне сейчас будет. Исконно русский, я бы сказала. Мы аграрная держава, так было и так будет. Наши корни — они как раз в земле. Кстати, хорошо сказала, надо будет записать, чтобы не забыть. Эдакий слоган-каламбур. Может, продам кому.
В этот самый момент меня словно кольнуло что-то под левую лопатку. Я резко развернулся и наткнулся на острый взгляд невысокой сухенькой старушки, которая, похоже, прибыла на том автобусе, что в данный момент, попыхивая сизым дымком, готовился отправиться в дальнейший путь.
Ведьма. Сто процентов, ошибки быть не может. И не из простых, заметим отдельно, тех, которые по мелочам промышляют, привораживая чужих мужей и наводя порчу за небольшое подношение. Нет, эта особа статусная, если не глава ковена, то точно приближенная к ней подруга. Вон один глаз голубой, другой зеленый, руки опять же ухоженные, как в таких случаях положено. И еще на безымянном пальце левой руки перстень красуется, массивный, с мутно-желтым камнем. Видел я такие в Германии, знаю, что за вещица и кто такие носит.
Интересно, за что она так нашего брата ведьмака не любит? Что мы ей сделали? А все обстоит именно так, я просто физически ощущаю ее ненависть. Не конкретно ко мне, а к нашему роду в целом.
— Как бизнес, подруженьки? — отведя от меня недобрый взгляд, спросила она у старушек. — Расторговались или нет?
— Какой там! — задорно ответила одна из бабок, сухенькая, но голосистая. — Вон один покупатель пожаловал, да и того Никитка, черт плешивый, к себе переманил!
— Холера его возьми, — поддержала ее соседка.
Никитка, в это время подтаскивавший к машине четвертый, последний ящик с рассадой, даже и не подумал на сказанное как-то реагировать, поскольку привык к тому, что им всегда все недовольны, особенно местные бабки.
— Мужчина, поддержали бы отечественных производительниц, — с едкой иронией, закутанной при этом в десять слоев благообразности, обратилась к нам ведьма. — Растения растениями, но ведь и баловать себя иногда надо. Вон сладенького возьмите к чаю, девушку свою им угостите. Смотрите, какое варенье вишневое. Ведь ягодка к ягодке!
Она взяла в руки одну из банок и встряхнула ее.
— А почему нет? — Маринка взяла с сиденья сумку и достала из нее миниатюрный кожаный кошелек, с которым почти никогда не расставалась. Она, разумеется, была дама прогрессивная и пользовалась пластиковыми картами, но при этом как журналист знала, что в жизни всегда могут возникнуть ситуации, в которых без наличных никак не обойтись. Особенно если подальше от столицы отъехать. — Кроме вишневого, какое еще варенье есть?
— Разное, внученька, разное. — Ведьма еще раз тряхнула банку, и я сумел поймать тот краткий миг, когда в самой сердцевине ее на секунду вспыхнуло и тут же померкло багровое свечение. — Михайловна у нас мастерица по этой части, уж поверь. И матерь ее в наших краях своими вареньями славилась, и бабка тоже.
— Не стоит, — я положил ладонь на плечо Маринки, которая двинулась в сторону торговок. — Ни к чему тебе варенье, душа моя. Ты же сама вечно ноешь, что вес набрала, а там сахара знаешь сколько? У-у-у-у!
И снова ведьма уставилась на меня. Сама улыбается, а глаза злющие!
— У нас, баб, из-за вас, мужиков, жизнь всегда горькая. И чем дальше, тем хуже, — с вызовом заявила она. — Так дай девке хоть чутка ее подсластить. А ты его не слушай, внученька. Иди возьми вот вишенки да малинки. Ох, малинка у Михайловны до чего хороша! Хоть для души, хоть для простуды — для всего сгодится.
— Стой, — я сжал ладонь на плече соседки, не давая ей двинуться. — В машину садись. А варенья я потом тебе сам куплю, если ты уж так его хочешь откушать. Да и ехать нам пора.
— Марин, в машину сядь. — Стас, с его чутьем бойцового пса, моментально уловил перемены в моем голосе, выбросил на обочину окурок и закрыл багажник. — И правда, поехали. Дело к ночи, а мне еще отчеты писать.
Зря он ее имя назвал, но что теперь поделаешь. Впрочем, что стоит знание имени, если больше у этой бабки ничего нет? Плюс вряд ли она станет тратить силы на какую-то девчонку, даже ради того, чтобы насолить неизвестному ей ведьмаку. Попутно, при случае — конечно же. А целенаправленно — нет. Да и спрошу я с нее, случись что с моей приятельницей. Мы оба это знаем.
— Спасибо, — я протянул деньги Никитке, отряхивавшему руки. — Будь здоров.
— Зря, милая, зря. — Ведьма вернула банку на ее прежнее место. — Такого варенья ты больше нигде не сыщешь.
— Не сомневаюсь, — не удержался я от реплики. — Но ей не надо. Она на диете.
— А ты? — улыбки на
