Луна для двоих - Кира Райт
И не прогадала.
Никто не стал прогонять меня или тем более – пытаться использовать. Хотя у меня были некоторые идеи, как можно это всё применить. В ближайшее время я собиралась провести эксперимент по выявлению возможности передачи этой самой силы своему самцу. Что-то мне на уровне инстинктов подсказывало, что это возможно.
Правда, о таком говорить Эрнарду было бы совсем неуместно. Пока. Ведь ни я, ни Нир не собираемся претендовать на его место. Однако должна же я выяснить даже чисто теоретическую такую возможность! Да и дать зверю моего настоящего истинного шанс чувствовать себя сильнее и увереннее, тоже хотелось. Нир-то сам по себе молодец, а вот его ирбис даже меня сторонился, не то что оборачиваться при других из прайда.
Поэтому решила для себя, что сначала попробую, а там будь что будет. Не думаю, что если Эрнард принял меня, то прогонит Нира, если он станет сильнее.
К тому же мне пришла в голову мысль, что если я до сих пор не лишилась волчицы, то возможна эта самая сила будет действовать и на волков. И если это так – то сделаю всё, чтобы не упустить этот шанс.
Слишком уж велика была моя ненависть к альфе чёрных.
И раз уж решение принято, то не стала откладывать его в долгий ящик. К тому же мне надоело видеть стенания волчицы из-за ничего. Ну правда – боли мы не ощущали, метки тоже, всё отлично! Поэтому горевать я смысла не видела. Наоборот, хотелось отпраздновать свою свободу. И если не смогла заставить эту хитрую стервочку обратиться в кошку, то заставила выпустить обратно меня, оказываясь обнажённой на коленях Нира.
– Теперь тебя гладить? – улыбнулся он, проходясь своими тёплыми огромными ладонями по моим бёдрам, по талии и спине.
– Можешь не только гладить, – игриво закусила я нижнюю губу, глядя прямо ему в глаза.
Вариант, как передать ему эту самую силу, у меня был пока только один.
– Что ты задумала на этот раз, Рина? Я вижу, что это неспроста.
Ну какой проницательный. Каждый раз удивляюсь, что помимо возможности считывать эмоции, Нир умудряется будто бы читать мои мысли.
– Пусть будет сюрпризом, – отвлекла я его долгим поцелуем и повела рукой по кубикам пресса вниз.
Это был единственный вариант, как можно отключить его голову.
В обычной жизни, даже там, где оборотни руководствовались инстинктами и эмоциями, Нир всегда сначала думал. Те времена, когда он крушил нам карцер за карцером из-за ревности, будто стёрлись ластиком. Понимая меня и доверяя мне, он больше не сомневался ни в чём.
И вывести его из этого рационального состояния получалось только в сексе. Хотя даже тогда он всё равно думал о моей безопасности и комфорте. Вот, например, прямо сейчас вместо того, чтобы накинуться на предложенное и взять прямо здесь, поднял на руки и отнёс на постель, чтобы там устроить предварительно долгую, нежную прелюдию.
– Я говорила, что люблю тебя? – спросила в перерывах между ласками.
– Да, но можешь говорить почаще, – усмехнулся он, потому что такие признания от меня действительно звучали не так чтобы часто.
– Тогда я люблю тебя, – повторила, притягивая к себе за шею.
– Я тоже тебя люблю, Рина. Моя Рина. Только моя.
– Только твоя, – выдохнула я в его губы и снова поцеловала.
Почти ЭПИЛОГ. Нир
Я не пожалел о своём главном решении ни одного мгновения с тех пор, как она стала моей.
Ни о том, что в первую нашу встречу уже здесь не показал, что смог освободиться от действия препарата. Ни когда заменял её брата, когда меня похитили и мучили волки. Ни когда не сознался сразу, что могу снова обернуться ещё в карцере.
Потому что быть рядом с ней. Видеть, как она ко мне тянется. Знать, что она действительно принадлежит только мне. Что она меня любит. По-настоящему. Это стоило всего.
Мне больше не нужно было ревновать её. Не нужно было бояться, что однажды она передумает и не придёт ко мне больше. Что она разлюбит. Или что найдёт кого-то лучше. Теперь я и правда был для неё самым лучшим. Пусть она не так часто говорила это. Я видел это в её глазах. И не оставалось больше никаких сомнений, что ей плевать даже на слабости моего зверя.
Мне хотелось бы как можно скорее избавить его от этих страхов. Стать самым сильным для неё. Ради неё. И я был уверен, что именно так всё и будет. Потому что мы с моим ирбисом были готовы перебороть что угодно. Лишь бы защитить её. Лишь бы сделать ей приятное.
Пусть Рина пока так и не привыкла быть с кем-то, я не переживал по этому поводу. Потому что она тоже старалась изо всех сил. Она меняла свой привычный уклад, своё обычное поведение. И за этим было даже забавно наблюдать.
То, как старается не спорить со мной при других и держится до тех пор, пока не останемся одни. То, как одёргивает сама себя в этих самых спорах, чтобы не повышать на меня голос, ведь привыкла всеми командовать. То, как потом вспоминает, что она может вить из меня верёвки, и превращается в ласковую кошечку, чтобы я уступил ей. Иногда буквально – в кошечку.
И видеть в своей любимой женщине самочку своего вида была особенно приятно. Я уверен, что она это знала. Потому и пользовалась этим приёмом довольно часто. Но я любил её любую. И её волчицу. И горную львицу любил бы. Да кем бы она ни была. Каждая её часть дорога мне.
Это и есть та причина, по которой мне даже не приходит в голову пытаться исправлять её или перевоспитывать. Рина сама по себе совершенно целостная. Ей не нужна «вторая половинка» или поддержка мужчины. Она сама себе и поддержка, и опора.
Пусть она иногда жёсткая, иногда малоэмоциональная, и выглядит совершенно равнодушной в момент, когда внутри неё горит пламя.
Я восхищался её этими качествами. Гордился ею. Но всё же напоминал иногда, что теперь она не одна, и я вместе с ней. Да. Она не была «за мной», мы теперь шли по жизни рука об руку, и хотя у оборотней обычно всё иначе, меня более чем устраивало. Как и она, я был готов разделить с ней не только радости воссоединения нашей
