Вторжение - Виталий Абанов
— Решение о готовности к полевым испытаниям в степях Казахстана. Но не о применении в густонаселенном регионе, о первом применении в сражении, а не в режиме тестирования. — парирует профессор: — не нужно передергивать факты. Я знаю, что у вас в подвалах я сегодня же во всем признаюсь. И что работал я на английскую разведку и целью моей деятельности было Государя-Императора свергнуть и прокопать ложкой тоннель от Бомбея до Лондона и тайком провозить по нему контрабанду чая. Да и черт с ним, вы только Майю Васильевну отпустите, она-то точно тут не виновата. Ассистентка она, да и не знает ничего толком.
— Вы не в том положении, чтобы ставить условия перед Службой Безопасности. — сухо отвечает Эрнест Максимович: — и…
— Секундочку. — говорю я. Ситуация мне ясно и понятна. Никто ничего делать не будет. СИБ, Имперская Канцелярия, Новый Генеральный Штаб, и уж тем более — Кабинет Министров или гражданская администрация. Кто-то очень сильно облажался, и сейчас все трясутся, но не хотят на себя ответственность брать. Уж Служба Имперской Безопасности так тем более. Они могут расследовать и карать, находить заговоры, неважно выдуманные или настоящие, но вот управлять в моменты кризиса — это не их паттерн поведения. Мы просто потеряем время, будем вот так тут сидеть и совещаться до морковкина заговенья, пока поздно не будет.
Но все, что мне от них было нужно — это две портальные бомбы. В остальном СИБ мне не нужна… а профессор точно знает где такие бомбы есть.
— Извините, Сергей Павлович. — поворачиваюсь я к нему: — а вообще у нас есть такая возможность? В смысле, сколько всего бомб было изготовлено?
— Дурное дело нехитрое. — ворчит он: — сделать портальную бомбу не сложно. Сложность представляет собой точное позиционирование порталов относительно друг друга. Сами по себе портальные камни не редкость, за прошедший год их было наделано сотни штук. Но в основном небольшие… таких как изделие, примененное против Демона — немного. Пять штук. Еще три — больше. Намного больше. — он ежится: — хорошо, что остановились на этом изделии. Если взять Царь-Бомбу, то… скорей всего Столицы уже не было бы. И половины страны. Было бы Великорусское Море на этом месте.
— И где они сейчас? — задаю я следующий вопрос.
— Наверное все еще в запечатанном хранилище под лабораторией. — пожимает плечами профессор: — но какой в том смысл? После случившегося скорей всего это все будете передано в арсенал. Или уничтожено.
— Владимир Григорьевич! — привстает со своего места СИБовец: — что вы…
— Казимир Лефортович. — обращаюсь я к Светлейшему Князю Голицыну: — вы же видите, что толку с ним разговаривать. Предлагаю не тратить время зря. У нас не так его много, день промедления — уже слишком много. Да и время может течь в разных мирах по-разному… так что нам следует торопиться.
— Это не вам решать! — повышает голос СИБовец, выпрямляясь: — вплоть до последующего распоряжение ситуацию на местах контролирует Служба Имперской Безопасности! Вы забываетесь, господин Уваров. Любые действия, не согласованные с нами, я подчеркиваю — любые действия! Любые действия, на которые я не даю санкцию и не одобряю — это государственная измена! Так что сядьте на место и замолчите, это — приказ!
— Как-то я успел позабыть, когда именно присягу СИБ приносил. — отвечаю я: — мое непосредственное командование в Ударе пропало, а в то, что вы тут волю Императора исполняете — верится с трудом. Это скорее на узурпацию похоже.
— Владимир Григорьевич… — сужает глаза СИБовец: — думаете я не заметил, что к вас ваши способности вернулись? Вы уже полчаса как кусочек металла от кандалов в пальцах крутите. Вы все еще на ногах только потому, что мне интересно ваше мнение. Здесь — Госпожа Надсмотрщица. Только дернитесь — и вы заснете. А мы закатаем вас в свинцовый гроб и опустим в самую глубокую скважину в земле… исследовательская экспедиция с участием Светлейшего Князя Голицына, Мага Земли Высшей Категории пробурила такую на Кольском полуострове. Сколько там? Десять километров в скальных породах? И зальем сверху сверхпрочным бетоном. Знаете что самое интересное? Вы не проснетесь. Никогда. Но даже если бы и проснулись… — он пожимает плечами: — предполагать, что Служба не предпримет меры безопасности против ваших способностей… вы как ребенок ей-богу. Хотя, о чем я… вы же гусар. Саблю наголо и вперед. Такие как вы, Владимир Григорьевич — это разменная монета войны. И мне вас ни чуточки не жалко, если бы речь шла только о вас — то и пес с вами, взрывайте бомбу, отправляйтесь на Ту Сторону. Но профессор Завадский прав — эффекты не изучены, риски высокие, мы не можем принять такую ответственность.
— Это вы не можете. — говорю я: — а вы, Сергей Павлович? Эти — не отпустят ни вас, ни Майю Васильевну. Повесят на вас всех собак, свою вину под ковер заметут. Вы же понимаете что они с ней сделают.
— Понимаю. — профессор снимает очки и протирает их белым платком: — если ставить вопрос таким образом, то я готов рискнуть. Я укажу вам, где находятся изделия и как ими пользоваться.
— Госпожа Надсмотрщица, пожалуйста… — начинает было СИБовец, но в этот самый момент в том углу комнаты, где находилось средоточие тьмы — с грохотом вырастает каменная стена! Пыль вздымается до потолка, кто-то глухо кашляет, я вскакиваю на ноги и разрываю кандалы, готовы к бою!
— Я пойду с вами, Владимир Григорьевич. — говорит Казимир Лефортович Голицын, одной рукой удерживая каменную стену в углу: — Верочка там. Меня ее родители не простят.
— Это государственная измена! — шипит со своего места СИБовец: — и вы всерьез думаете, что сможете удержать Ее какой-то стеной⁈ Госпожа Надсмотрщица! Взять их!
Я вижу, что тьма просачивается прямо сквозь камень…
Глава 29
Глава 29
