Андрей Круз - Хмель и Клондайк
Дверь во внутренние помещения вела лишь одна, добив короткой очередью охранника, я ухватил стул и кинул его перед собой. А когда в ответ загрохотали частые выстрелы, зашвырнул в смежное помещение гранату.
Грохот взрыва, рывок за дверь. Глушитель автомата обежал комнату – кушетка, телевизор, бар, – но никого. Никого нет, и негде спрятаться.
Здесь уже два прохода, и как узнать, где укрылись бандиты?
Отводящий пули амулет позволял провести разведку боем, но рисковать не хотелось. Попросту закинул стеклянный шар в одну дверь и сразу метнул второй в другую. На этот раз хлопки прозвучали едва слышно, а к витавшему в воздухе серому туману добавилась зеленоватая взвесь. Надеясь на алхимические фильтры респиратора, я заскочил в комнату, откуда донесся сдавленный хрип, всадил короткую очередь в корчившегося на полу бандита, и тотчас сверкнул дульной вспышкой золоченый пистолет в дрожащей руке бандита, приникшего к распахнутому настежь окну.
Пуля прошла рядом и расщепила дверной косяк. Спасла «Чешуя дракона», или Шар просто промахнулся, я гадать не стал, инстинктивно шатнулся в сторону и открыл огонь. Автомат затрясся, полетели гильзы, пиджак Шарова перечеркнула очередь, и он вывалился в окно. Миг спустя снизу долетел приглушенный удар.
Высовываться на улицу не имело никакого смысла, и я опрометью бросился на выход. На ходу выдернул магазин, воткнул запасной и осторожно выглянул в коридор. Никого не заметил и рванул к лестнице. Сбежал на один пролет, вывернул к другому – и сразу из дыма возникла темная фигура. Серое марево помешало толком разглядеть человека – а вдруг это постоялец или портье?! – и третий телохранитель Шарова открыл стрельбу первым, нисколько не опасаясь совершить роковую ошибку.
Компактный пистолет-пулемет в его руках выплюнул длинную очередь, пули с гулом прошли стороной, и в такт выстрелам задергалась болтавшаяся на цепочке «Чешуя дракона». Палец самостоятельно и совершенно бездумно утопил спусковой крючок, бандита сбило с ног, он покатился по ступенькам.
Сбежав на площадку лестничного пролета, я выстрелил в бритый затылок, перескочил через труп и помчался дальше. Но помчался изрядно взвинченный неожиданной стычкой и потому, когда заметил в дыму новую тень, не колебался ни секунды, а сразу пригнулся и выскочил в коридор. Вдогонку полыхнула синяя вспышка; «Игла Стужи» угодила в стеклянную вставку двери, перемороженное стекло лопнуло и разлетелось во все стороны заиндевевшими осколками.
Я тотчас сунулся обратно и обстрелял сестру, но та вовремя отступила, и пули впустую срикошетили от стен. Гнаться за ней не стал, вместо этого упер в плечо приклад автомата и поймал на прицел край лестницы. Да только когда ведьма выступила обратно и мой палец утопил спусковой крючок, выстрела не прозвучало.
Мать вашу! Я резко отпрыгнул, и в тот же миг снизу вырвался вихрь ледяного воздуха. По дверному косяку и противоположной стене расползлась серебристая изморозь, вмиг остывший воздух обжег ноздри холодом.
Понимая, что «витязь» превратился в бесполезный кусок металла благодаря колдовству, я выбросил автомат и выхватил из сумочки «таурус». Защитные руны на боковине оружия мерцали расплавленным золотом, и стоило только ведьме сунуться в коридор, револьвер без всякой заминки рявкнул, выплюнув длинный сноп огня.
Картечь легла кучно, от двери полетели щепки, сестра шустро отступила на лестничную площадку. Не зная, насколько серьезно ее зацепил и зацепил ли вообще, я развернулся и рванул по коридору к центральной лестнице. Скатился на первый этаж и выбежал в затянутый непроглядной пеленой дыма холл, где бродили сбитые с толку постояльцы и персонал.
Они спотыкались, кашляли и неуверенно пробирались к распахнутым настежь входным дверям. Я не стал суетиться и спокойно пересек вестибюль, а потом по служебному коридору поспешил к черному ходу и вдруг обратил внимание на сильный сквозняк. Осторожно заглянул за угол – и точно: дверь была открыта нараспашку и заблокирована для верности офисным стулом. Снаружи слышался надсадный кашель и сипение.
На засаду это нисколько не походило, я поборол нерешительность и выскочил на улицу. Согнувшийся в три погибели портье только начал выпрямляться, когда рукоять тяжелого револьвера угодила ему в скулу и сбила с ног. Добивать не пришлось.
Добежав до «буханки», я завел двигатель и подкатил к хлипкому шлагбауму. Автомобиль скорее даже не выбил, а выдавил его бампером, и только после этого я прибавил скорость. Сразу свернул за соседний дом, выехал на Комсомольскую и погнал по ней, но не к Торговому углу, а в противоположном направлении. На первом же съезде направил УАЗ во двор, сорвал с бортов плакаты и выбросил их в снег. Потом сдернул с головы респиратор, выбрался из рабочего комбинезона и бронежилета и покатил прямиком к новой базе Патруля.
Откуда-то от гостиницы донеслось завывание сразу нескольких сирен.
В самом скором времени на всех окрестных перекрестках выставят усиленные патрули, а район станут прочесывать наемники и ведьмы, но меня это уже нисколько не волновало. Ушел! Как есть ушел!
У перегороженного в шахматном порядке бетонными блоками въезда на территорию базы я остановил УАЗ и протянул вышедшему из караульного помещения рядовому удостоверение резервиста.
– К майору Гельману, – заявил, не дожидаясь расспросов.
– Он вас ждет?
– Телефон есть?
Караульный хмыкнул, отошел к будке, скорее напоминавшей добротную крепость с бойницами огневых точек, и передал мое удостоверение напарнику. Тот прокатал его машинкой, убедился в подлинности и только тогда снял трубку телефона.
Через пару минут рядовой вернулся к «буханке», протянул удостоверение и спросил:
– Почему без номеров?
– Украли, – спокойно ответил я.
– И как машину записывать на въезд/выезд?
– Ну я же не посторонний, запиши на служебное удостоверение.
Караульный поглядел на меня с неприкрытым сомнением, потом махнул рукой:
– Проезжай!
Связываться с коллегой, прикатившим на встречу с заместителем командира Патруля, ему точно не хотелось.
Ушел вниз выставленный под углом железный лист, как на железнодорожных переездах, я попетлял между блоками и загнал «буханку» в глухой закуток у забора и гаражных боксов, так чтобы не было видно с улицы.
– Зачем так далеко? – зашагал ко мне неугомонный рядовой.
– Разговор небыстрый намечается, – спокойно пожал я плечами и запер кабину. – Вот придется вам технику выгнать, неужели за мной побежите? Логистика!
Караульный кивнул и требовать переставить машину не стал.
– Пропуск, – протянул только от руки заполненный листок, заранее разлинованный и неровно оборванный.
– Благодарю, – улыбнулся я и зашагал к зданию бывшего профтехучилища. Поднялся на крыльцо и протолкался мимо рабочих, которые монтировали на входе пропускную систему, но попался на глаза бдительному младшему сержанту и был немедленно взят им в оборот.
– Документы! – потребовал служивый.
Одним удостоверением на этот раз не обошлось, пришлось доставать разрешение на оружие и сверять серийные номера.
– Совсем заняться нечем? – вздохнул я, убирая револьвер обратно в сумочку.
– Устав гарнизонной и караульной служб обязывает! – строго ответил младший сержант, записал в пропуск время и кивнул на рабочих. – Весь день шум, пыль, гам. Ни покурить сходить, ни отлить. Только отвернешься, как тараканы разбегаются.
– А бригадир где?
– Мне бы кто сказал! – фыркнул караульный. – Слушай, закурить есть?
– Не курю, – ответил я и в свою очередь поинтересовался: – Гельман где сидит?
– Второй этаж, угловой кабинет, дальний от лестницы. Найдешь, там вывеска.
– Найду, – кивнул я и зашагал через вестибюль.
Накатила нервная дрожь, затряслись руки, начали подгибаться ноги. Шок и адреналин отступили, стало страшно. Хотя теперь-то чего бояться? Дело сделано.
Еще было немного противно. Пусть и бандитов завалил, и жизнь давно от брезгливости отучила, но как-то погано на душе. Будто в грязи извалялся.
Но это пройдет. Всегда проходит.
Я ведь самый умный и замечательный и все сделал правильно, так?
Мы все самые умные и замечательные для самих себя. А кто нет – тот больной на всю голову. Как-то так.
В кабинет заместителя командира Патруля я прошел без стука.
– Привет, Артем! – поздоровался с восседавшим за огромным столом худощавым господином, моложавым, взъерошенным и слегка нервным на вид, несмотря даже на мундир с двумя прямоугольниками на петлицах.
Обманчивое впечатление – нервы у этого пай-мальчика были просто стальными, а вместо мозгов арифмометр «Феликс». Без малого десять лет заведовать хозяйством Патруля и не угодить на виселицу – это дорогого стоит.
