Ступень Четвертая. Часть первая - Инди Видум

После ухода Ефремова, император включил сложную защиту, существенно усилившуюся с моего прошлого визита, и спросил:

— Почему Дамиан тебе поверил, когда ты сказал о возможности перемещения между мирами?

Я активировал пространственный карман и пояснил:

— Смотрите, Ваше Императорское Величество. Это — мой личный пространственный карман. Получил я к нему доступ не так давно, но он определенно тот же, что был в прошлом мире. Теоретически это означает, что я могу его открыть и здесь, и там. Дамиану я поклялся, что у меня тот же самый пространственный карман, что и был. Именно поэтому он испугался.

Сказать, что император заинтересовался такой возможностью, это значит ничего не сказать. Он меня заставил несколько раз открыть-закрыть карман, достать из него и положить туда разные вещи, потом сказал:

— Чем дальше, тем больше ты меня удивляешь. Я считал, что знаю очень много, но по сравнению с тобой я не маг, а подмастерье.

— Вы преувеличиваете, Ваше Императорское Величество. На самом деле это не самая сложная техника, — ответил я. — Но она требует несколько предварительных ритуалов, нужных не только для нее правда.

— Я их смогу пройти?

— Боюсь, что нет, — ответил я. — Во-первых, вы уже слишком взрослый, а во-вторых, это секрет нашего клана.

Император нахмурился, наверняка посчитав, что у нас слишком много секретов, поэтому я добавил:

— Пока никто из моего клана не имеет пространственного кармана.

— У нашего противника такое есть?

— Я не знаю, но нужно исходить из худшего варианта. В том мире у него точно был. Он все четыре ритуала прошел, а к пространственному карману доступ после третьего, — ответил я так, чтобы даже название «Ступени» не звучало. — Но проходил ли он здесь — вот в чем вопрос. Ритуал очень болезненный, требуют помощи целителей, но первые два можно пройти на зельях точно. Можно ли пройти третий — не знаю, но исключать бы не стал. Не знает этого и Дамиан, поэтому с него нужно получить по максимуму.

Глава 28

Дамиан откликнулся сразу. Наверное, ногти себе все изгрыз, пугая подданных сумасшедшим блеском в глазах и не менее сумасшедшими приказами. Когда страх овладевал Дамианом, тем, кто оказывался с ним рядом, можно было только посочувствовать, потому что до мозгов этого императора было не достучаться.

Даже сейчас он чуть не бросился нам навстречу наплевав на безопасность. Видать, Накрех его пугал намного сильнее меня. Но Дамиан остановился, убедился, что я пришел не один, принял надлежащий вид, даже вспомнил об изменении обстановки, превратив пространство в богато изукрашенный зал.

— Приветствую моего августейшего брата, — торжественно сказал он и склонил голову в знак уважения. — В нашу прошлую встречу между нами случилось небольшое недопонимание.

— Почему же недопонимание? — холодно сказал Туманов, — Вы хотели меня оскорбить, и вам это удалось. Признаться, у меня не было желания встречаться с вами опять, но вашему другу удалось меня убедить, что встреча может быть взаимовыгодной.

От слова «друг» поморщились и я, и Дамиан. Возможно когда-то раньше это и соответствовало действительности, но Дамиану власть оказалась куда притягательней и куда более необходимой, чем дружба. Дружбой он пожертвовал, как и мной.

— Видите ли, мой августейший брат, Мальгусу свойственны неуместные шутки. — И Дамиан натужно засмеялся. — Вот я и решил, что это одно из его развлечений за мой счет. Но Мальгус меня убедил, что я был неправ. Поэтому еще раз приношу свои глубочайшие извинения и надеюсь, что это мелкое недоразумение никак не повлияет на наше возможное сотрудничество.

— Что ж, я вас выслушаю и буду решать по результатам встречи. — Холодность из голоса Туманова не уходила и давила на Дамиана. — Давайте перейдем к серьезным вопросам и перестанем обсуждать бывшего вашего подданного. Теперь он под моей защитой.

У Дамиана на лице отразилось сильное желание сказать подходящую случаю гадость про меня, но он не совсем идиот, понял, что встреч может больше не случиться, поэтому гадость он приберег для следующего удобного случая, на лицо нацепил благостную улыбку и сказал:

— Мальгус мне рассказал о вашей проблеме с Накрехом, и я подумал, что мог бы вам помочь на определенных условиях.

Именно этого я и ожидал: Дамиан не будет самим собой, если в самых невыгодных условиях не попытается получить хоть что-то от сделки. Поэтому его следовало заткнуть сразу, что Туманов с блеском и сделал.

— Собственно, проблема почти решена. Сейчас мы обговариваем структуру клятвы, пытаемся учесть все нюансы, чтобы исключить его возврат к нам. В том числе и через пространственный карман. Запирающее заклинание в процессе разработки

— Вполне возможно, что он блефует. Наши маги проверили возможность нахождения живого существа в пространственном кармане. Результат неутешительный.

— Это если не ставить дополнительную защиту, Дамиан, — вмешался я в разговор. — А вот с ней время нахождения увеличивается многократно, но требует много энергии. Насколько я понял, Накрех у вас там уже прогулялся, оставив после себя пару катастроф у потомков тех, кто участвовал в его убийстве. Некрупных, разумеется, чтобы раньше времени себя не выдать.

Я был уверен, что Дамиан непременно притянет что-то к этим намекам. Магия — сущность такая, которая не позволяет небрежения, поэтому случаи взрывов, пожаров и утечек на предприятиях, с ней связанных, были не так уж и редки. Исключительно ради давления на Дамиана я добавил:

— Он мне сказал, что был большой соблазн занять твое место сразу. Остановило его то, что у него здесь нехилая собственность, которую нужно перевести в нечто, что может быть уложено в пространственный карман, и желание заполучить заклинания из Тронной книги.

Дамиан побледнел.

— Вы должны его остановить.

— Должны? — рассмеялся я. — С чего бы? Как ты недавно говорил, это проблема не нашего мира.

— Но он может потом вернуться к вам. Я уверен, он решит вопрос со снятием печати. Может, не за год и не за два, но решит. Мальгус, многое из того, что воплощал в жизнь Накрех, до сих пор не могут повторить. Полезного, я имею в виду. Всякую дрянь время от времени вылавливаем. А если он оставит вам ученика?

— Накрех — одиночка, — заметил я. — Он никого ничему