Огромный. Злой. Зеленый - Екатерина Вострова
Но даже сейчас Серп не закончил измываться над собственным сыном. Он обхватил его лицо обеими руками, надавил, и кровь из пореза стекала по его пальцам. Он смотрел ему в глаза, шепча ритуальные фразы.
Хватит медлить.
Теперь я уже не шагала – рванула вперед, максимально концентрируясь.
Серп попытался что-то сказать, но тотчас замолк.
Я находилась внутри его головы.
Это вышло проще, чем мне казалось. Потому что, управляя близнецами, он и сам был открыт для вторжения. Он стал их частью, а я той раковой опухолью, что влезла в мозги, не спросив разрешения. Мне не пришлось проявлять особых усилий, чтобы войти – но вот удержаться было сложнее.
«Малышка, ты умеешь и такое? – поинтересовался он, и голос эхом отразился в сознании. – Приятно удивлен. Дальше-то что будешь делать?»
Что, что… Хвататься за разум этого безумного орка изо всех сил.
Сконцентрироваться максимально, не позволяя вытолкнуть себя наружу. Соединиться с Серпом рассудком, если придется, стать им самим, но остановить его.
Я разрастусь… я стану сильнее… я захвачу контроль над телом старого орка…
«Ты уверена, что хочешь этого?» – язвил Серп Адрон, но вслух молчал.
У меня медленно получалось. Я, точно паучиха, сетью своих сил опутывала чужие мозги. Я объединялась с Серпом, перенимала его собственную мощь по подчинению разума, усиливала ее и обрушивала на владельца.
Никогда еще я не пользовалась своими навыками так. Безошибочно. Бесстрашно. Без опаски растерять их.
«Ты… да как ты смеешь… – Орк больше не язвил, а панически трепыхался, сам став лишь гостем своего тела. – Ты не можешь быть… сильнее меня… ты жалкое ничтожество… полукровка…»
Я отпустила лицо Платона, и он склонил голову, не издав ни звука. Я приказала голосом Серпа немедленно освободить братьев и Агату. Арахна с непониманием сощурилась.
– Это часть плана, – сказала губами Серпа, и лишь тогда она нехотя кивнула.
Я попросила близнецов отойти в сторону. Я наблюдала за тем, как братья переглядываются, не понимая, в чем заключается хитрость этого замысла. В то, что отец просто передумал, они, разумеется, не верили.
Наконец Дитрих посмотрел на меня саму. Точнее, на мою человеческую оболочку, не подающую признаков жизни.
– Тая?.. – уточнил он, обращаясь к собственному отцу.
И тогда я слабо кивнула головой Серпа Адрона. Удерживаться было все сложнее. Но я помнила случайную фразу Серпа.
«Вы можете уйти отсюда только по моей воле».
– Вы все свободны, – прошептала немеющими губами, и внутри зарычал Серп, забился еще сильнее, пытаясь вернуть утраченный контроль. – Уходите… немедленно!
Рассматривая развилки судеб, Серп увидел и ту, в которой он добровольно отпускает своих сыновей. Конечно же, эта концовка показалась ему нелепой и невозможной. С чего бы ему менять свои планы, к осуществлению которых он шел долгие годы?
Серп ведь не мог почувствовать, как им управлял чужак, и не понимал, что ему не нужно ничего решать – я все сделаю за него.
– Серп! Ты ведь не можешь… – Арахна непонимающе распахнула глаза, уставившись на своего шефа.
Она была опасна. Слишком опасна.
«Остановите ее!» – мысленно крикнула я, надеясь, что близнецы услышат, и они услышали.
Алексей направил пистолет на Арахну, выпуская всю обойму.
Прислужница Серпа зашипела, взобралась на бортик бассейна и побежала в мужскую раздевалку. Тварь оказалась живучей, и даже несмотря на то что раненой ей далеко было не уйти, близнецам потребовалось много времени, чтобы скрутить ее и приковать цепями.
Я чувствовала, как время утекает сквозь пальцы. Реальность виделась уже сквозь белую дымку, контролировать чужое тело было сложнее с каждой минутой.
– А теперь свяжите себя. – Я знала, что, как только уступлю Серпу его место, близнецы снова встанут на его сторону.
– Выбросьте оружие, – приказал Дит близнецам, а сам помог Златону подняться на ноги.
Братья-орки принялись заковывать своего отца, не особо церемонясь с ним.
– Быстрее… – шипела я, удерживаясь из последних сил.
«Ты кое-что не учла, – сказал вдруг Серп, когда казалось, что все кончено. – Мы с сыном связаны. Вместе с собой я заберу и его».
А затем меня все же вытолкнуло из его рассудка.
Его разум залило ярким, испепеляющим светом. И отголосок этого убийственного свечения я заметила в отрешенном взгляде Платона. Сын Адрона вздрогнул и забился в конвульсиях. Лицо его посерело, а волосы… волосы начали стремительно седеть. Жизнь вытекала из него словно из разбитого сосуда.
Дитрих с Агатой Эдуардовной кинулись к Платону, но успели подхватить только его бесчувственное тело. Серп Адрон тоже был без сознания, но на него, обмякшего в кандалах, уже никто не обращал внимания.
Я пришла в себя в тот самый момент, когда Дитрих осторожно отцепил меня от конструкции. Рухнула в его объятия, ощущая невыносимую слабость. Вцепилась пальцами в рубашку жениха, понимая, что вот-вот расплачусь.
Только вот не знаю, от счастья или от горя.
– Как Платон?
– Не волнуйся. Все будет хорошо, – твердо ответил Дитрих. – Все будет хорошо, – повторил он менее уверенно, смотря на бескровное лицо брата. – Я смог удержать его душу.
Эпилог
Мама всхлипнула, прижимая платочек к лицу, а сама исподлобья глянула на меня. Словно проверяя, как я реагирую на ее театральные ужимки. Поняв, что особого эффекта они не производят, она спрятала платочек в карман.
– В общем… – начала уже по-деловому. – Все с его стороны были против нашего брака. Его мать, твоя бабка, приводила статистику, что от ведьмы может родиться черт-те кто. Сорок семь процентов, что ребенок будет в мать, сорок семь – что в отца. Процента четыре на то, что получится просто человек, и еще по проценту на то, что либо неполноценный, даже по человеческим меркам, либо какой-то причудливый дар, которого раньше, может, и не встречалось. После этого мы с ней разругались и не общались больше.
Мы с ней шли по пустому пляжу, где она впервые за много лет согласилась рассказать мне все без утайки. Ветер трепал волосы, играл с волнами, мерно выплескивая воду на берег.
– …Когда твой отец пропал, его так называемый друг заявил, что это я сгубила Диму… Хотя я была в ужасе. Молодая еще совсем, осталась с ребенком на руках без особых средств. Колдовские ритуалы ничего не дали – они не показывали его ни в живых, ни в мертвых, а вместо того чтобы дать местоположение, волчок крутился юлой. По людским законам признали его без вести пропавшим…
Эльвира вздохнула, на этот раз
