Веревочная баллада. Великий Лис - Мария Гурова
Никто не обещал, что короткое, по сравнению с пройденным, расстояние они преодолеют быстро. Битва за маннгерд Сиггскьяти длилась четыре месяца. Ее надо было заканчивать или заниматься уничтожением флота – лед на Вальтере истончался. Синоптики и разведчики назвали прогнозы. Илия поставил сроки. Последнее сопротивление ждало эскалотцев на том берегу, где кнудцы теснили радожцев в надежде расчистить проход к открытым водам и уйти на кораблях, едва лед тронется.
Третий день с того берега не приходило новостей. Но вот погода выбрала сторону, и снова ударили морозы. Илия решился наступать, что бы их ни ждало к востоку от Вальтеры. Саперы расчищали путь. Больше всего Илия переживал, что мины могут быть во льду. На той стороне реки завязался бой – послышались звуки пальбы, замелькали всполохи взрывов. Илия приказал продвигаться быстрее. И в самый холодный час, когда мороз пробирался до нутра, до самого сердца, что казалось, будто дыхание уже ничем не отличается от ветра, бой стих. Небо окрасилось предрассветной синевой, а белый снег, отражая всякий свет, делал раннее утро светлее. Илия вышел в первые ряды пехоты.
– Сир, стоит ли?.. – начал Гаро.
Но король мотнул головой и взял бинокль.
– Движение на том берегу, сир! – почему-то шепотом произнес один из лейтенантов. – Вам стоит вернуться в укрытие.
– Узнайте, кто идет, – сказал Илия и понадеялся на лучший исход.
Обе стороны не желали выдавать своего присутствия, двигались тихо и осторожно. В середине реки лед был не изведан. В конце концов несколько фигур побежали по льду и через несколько метров легли, раскинув впереди щиты и легкие баррикады.
– Походу, радожцы, сир, – прокомментировал Гаро.
– Запустите зеленую ракету, – велел Илия и вновь взглянул в бинокль.
Ответом на их сигнал в небо взвилась красная ракета – на том берегу Радожны, но они сомневались в безопасности льда. Светало. На восточную набережную высыпали нестройные ряды радожцев. Саперы с двух сторон двигались друг другу навстречу. Лапы служебных собак разъезжались по скользкой поверхности. Илия высматривал одного человека, чей облик разительно бы отличался от радожцев. Мин во льду пока не обнаружилось, но обезвредили тридцать четыре растяжки. Количество ловушек сдерживало обе армии от встречи. Илия нашел его взглядом: Тристан стоял в первых рядах. На нем поверх пальерской формы была надета радожская шинель, ворот которой он поднял, чтобы хоть как-то согреться. Рыцарь тоже смотрел в бинокль, но, очевидно, нашел Илию раньше, потому что не искал больше никого. Вскинув руку, Илия принялся ему махать. В ответ вместе с Тристаном стали радостно размахивать руками остальные бойцы.
Пока саперы прощупывали лед, десятки тысяч людей по обе стороны Вальтеры улыбались друг другу, пытались докричаться, прикладывая ладони рупором к лицу. Не дожидаясь отмашки, Илия ступил на лед и пошел до той линии флажков, где все уже было безопасно. Остальные ждали команды, только Гаро и королевский конвой старались нагнать стремительно удаляющегося Илию. И когда саперы встретились почти на середине реки, они подняли сигнальные пистолеты вверх, и в голубое небо взлетели десятки зеленых ракет. Счастливые саперы обнимались крепко, загребая в охапку всех без разбора. Илия ускорил шаг, и людские шеренги солдат сорвались с места. Они бежали навстречу, утопая в сугробах, скользя подошвами сапог по льду, падая и барахтаясь в снегу, вставали и продолжали бег. Кто-то встречный обнял Илию и, потоптавшись с ним в охапку на месте, тут же отпустил. Другой радожец заключил его в объятия, совсем не различая, что дотрагивается до эскалотского короля. Он сердечно поздравил незнакомца и побежал дальше, неловко поскользнувшись. Илия удержал парня, тот поблагодарил и только сейчас заметил, что перед ним Илия I. Король шел, пожимал руки, кивал, обнимал этих счастливых солдат – всех на одно лицо – и искал Тристана. Кто-то прорвался к Илии сбоку и вцепился в рукав шинели. Король инстинктивно подхватил налетевшего на него бойца за пояс и обернулся. Едва не завалившийся навзничь Тристан удержался. Они смотрели друг на друга минуту. Вокруг толкались и шумели. Бледное лицо Тристана пошло красными пятнами, а плотно сжатые губы задрожали. В мгновение ока оба они заплакали и стиснули друг друга в крепких объятиях, словно боялись, будто не почувствуют рук сквозь несколько слоев зимней одежды. Они не сдерживали слезы, жар обдал их продрогшие от стояния на Вальтере щеки. Они отстранились, чтобы еще раз взглянуть друг на друга. Илия утер кулаком нос и произнес, выдохнув облако пара:
– Полтора года!..
Тристан часто моргал, чтобы слезы быстрее слетали с ресниц, но на их место приходили новые. Он откликнулся тихим эхом: «Полтора года!», – за которые они несколько раз в мыслях хоронили друг друга. Десятки случаев, когда новости опаздывали, связь терялась, Тристана переводили в другую часть, о которой приходили дурные сводки. С Илии слетела фуражка, и теперь он своей макушкой ничем не отличался от облепивших его радожцев. Короля кто-то схватил за плечи и тут же принялся возмущаться:
– Куда ты улетел? Мы с ног сбились тебя… Тристан!
Гаро без стеснения отпихнул Илию и захватил отощавшего Тристана в могучие тиски рук. Сгонять всех на берег пришлось едва ли не силой, так не скоро могли унять радости союзники. Только угрозами провалиться под лед удалось собрать всех на западном берегу Вальтеры. Сюда стягивали и технику, пока морозы еще были крепки. Объединенная армия готовилась идти на штурм Дроттфорда.
Разведка докладывала верно: все, кто действительно поверил Рольфу или намеренно поддерживал его Ложь, сплотились вокруг столицы Империи. Илия и Тристан будто вернулись на Новый фронт, где за каждый шаг вперед приходилось расплачиваться дорого. Двигались – медленно, тягуче – еще полгода. Чем дальше они прорывались, тем большая глубина человеческой натуры утягивала зривших ее на дно. Там не было ничего красивого, ничего поэтичного, ничего, чтобы оправдать традицию войны. Когда закончились солдаты, на их место пришли партизаны –
