Круги на воде - Яна Эдгаровна Ткачёва
– Все слуги в доме, Иоанна, Филиппос и Симонас убиты, Шошанна тоже, – всхлипывает Марфа. Андрис пытается ее утешить, но она не успокаивается. – Иешуа арестовали и приговорили к казни на рассвете.
– О, слава богу! – из меня вырывается ставшее за пять лет привычным выражение. – Он еще жив!
Как ни сильно чувство стыда, но смерть друзей отступает на второй план. Я слишком стремлюсь спасти одну-единственную жизнь!
– А меня интересует, что здесь делает главный союзник Петруса, – вкрадчиво произносит Велес.
– Я не… – Андрис испуганно вскидывает глаза.
– Он узнал только сегодня утром, – торопливо говорит Марфа, пытаясь сдержать рыдания. – Из-за меня они скрывали от него всё до последнего. Марья! – Марфа умоляюще смотрит на меня. – Андрис всё рассказал мне во время вашей проповеди, и мы пытались помочь, но Петрус не дал. Он хотел убить собственного брата! – кричит Марфа, и ее голос звенит от напряжения и отвращения.
– После суда над Иешуа мы бросились сюда, – поспешно объясняет Андрис. – Торопились как могли за подмогой для тебя и Иешуа, но здесь нас ждала засада из стражников, а потом появились ведьмы… И ты тоже тут, – смешавшись, скомканно заканчивает парень.
Он выглядит обеспокоенным, но расправляет плечи и смотрит в глаза сначала мне, а потом Велесу. Марфа пытается затащить его за свою спину, всё еще всхлипывая, но он не дает ей. Мара и Ягишна переглядываются и усмехаются. Мне хочется их ударить. Каждого из них. Мы теряем тут время, разбираясь, кто прав, а кто виноват.
– Как часто из-за любви нам приходится выбирать сторону, – задумчиво говорит Велес, глядя на Марфу и Андриса.
– Я свою выбрал уже давно, – решительно отвечает парень.
Они что, собираются просто болтать целую вечность?!
– Пожалуйста! – громко кричу я. – Мы должны попытаться спасти Иешуа!
Я знаю, что для богов жизнь смертных ничто, но всё равно падаю на колени перед Велесом.
– Велес, молю тебя! – Я готова целовать по́лы его плаща – и вообще на что угодно. – Я сделаю всё, что скажешь, – только спаси его.
– Встань, дорогая, ты только теряешь время, – шепчет бог, пока Андрис с Марфой, раскрыв рты и переводя взгляд с него на меня, начинают прозревать, кто перед ними. – Нам нужно спешить, – заканчивает бог, указывая на небольшое окно подземелья.
И я вижу то, чего предпочла бы никогда не видеть.
Рассвет.
12. Год 1909 от Восхождения Фараона
Велес переносит нас на место казни, и первое, что я вижу, – стражник, вонзающий в бок Иешуа копье. Я кричу, кричу настолько яростно и громко, что все караульные разом оборачиваются. В два прыжка подскакиваю к телу Иешуа, распятому на кресте. Слышу, как Мара за моей спиной шепчет напевно: «Идите сюда», и солдаты на деревянных ногах скрываются из виду. После я слышу лишь звук падающих тел, одного за другим. Но мне уже всё равно. Валюсь на колени перед окровавленным телом и прислоняюсь лбом к ступням, пробитым гвоздями. И не чувствую жизни. Здесь больше нет Иешуа – только пустая оболочка.
Чувствую, как чьи-то руки обхватывают меня за плечи и оттаскивают. Я не могу оторвать взгляд от любимого лица, оно избитое и опухшее, с запекшейся кровью. Голову венчает терновый венец. Острые ветви практически вбиты в кожу. Казнь началась гораздо раньше рассвета. Хочу рыдать, стенать и рвать на себе одежду. Но глаза мои сухи. Ягишна – узнаю́ ее по запаху – прижимает меня к себе и баюкает. Она не говорит ни слова, но чувствую, как заходится ее сердце. Удивляюсь. Она совсем не знала Иешуа – с чего бы ей переживать?
И яркое солнечное утро темнеет. Небо заволакивают черные тучи, вдалеке слышится раскат грома, на землю стеной обрушивается дождь. С лобного места виден город и река. Вода прибывает быстро, то и дело на потемневшем небосклоне появляются яркие росчерки молний. Люди в панике бегут. Я не слышу их крики, но уверена: они кричат. Распяли Сына Божьего и получают кару от его так называемого Отца. Перун зарабатывает очки в этой игре, без усилий заполучая последователей.
Через секунду-другую одежда промокает насквозь. Велес возводит над нами защитный полог, Марфа тихо плачет на груди Андриса, мы с Ягишной сидим в луже и раскачиваемся. Я пытаюсь освободиться, но наставница не сразу выпускает. На коленях я подползаю к кресту и слышу за спиной странный сдавленный хрип. Мне наплевать: пусть решат, что я жалкая. Вода с небес омывает Иешуа, окрашивается красным и уходит в песок у основания креста. Но синяки, ссадины и ушибы никуда не уходят. На теле нет живого места. Раньше белую кожу оттенял только знак рыбы, но сейчас метка сливается с синими и багровыми пятнами.
– Снимите… – хриплю я. – Снимите его.
Кажется, за шумом дождя моего голоса даже не слышно, но вот гвозди выходят из кистей и ступней Иешуа, словно невидимые руки выкручивают их, веревки, привязывающие Иешуа к кресту, падают, и тело медленно плывет по воздуху, но на сырую грязную землю не опускается.
– Давай, Марья, – слышу я голос Велеса. – Пора уйти отсюда.
– Ты можешь… – я касаюсь лба Иешуа. – Можешь вернуть его?
– Он мертв, дорогая, – сочувственно шепчет бог. – И живым уже не станет. Здесь даже я бессилен. Стражник проткнул его сердце копьем.
– Неужели… – я отчаянно ищу хоть какую-то лазейку. – Неужели нет способа?
– Есть, – кивает Велес и смотрит на Ягишну.
– Можно вернуть его, – шепчет наставница, и, вскинув на нее взгляд, я вижу красные мокрые глаза. Она плакала или это дождь?
– Верни, – бросаюсь я к ней. – Я отдам что угодно!
– Для этого нам нужен Владан, – просто говорит Ягишна.
Я непонимающе хмурюсь, а наставница не отводит взгляд. И понимание приходит. Владан. Я вспоминаю бледную кожу и свои догадки. Иешуа сможет жить – но станет питаться кровью.
– Он бы не хотел такой жизни, – сдавленно шепчу я. Это я знаю точно. Я рассказывала Иешуа про мое обучение и наставников. Он говорил, что не пожелал бы вечной жизни даже худшему врагу.
– Тогда не мучай его бессмертием, – решительно говорит Мара, и Ягишна согласно кивает.
Словно такое решение легко принять! Может, он говорил не всерьез. Возможно, он был бы рад увидеть меня снова. Может, быть бессмертным не так уж и плохо… Как я должна жить без него?
Я хочу произнести все свои мысли вслух, но что толку? Ни Ягишна, ни Мара, ни даже Велес не могут решить за меня. Поэтому я молчу. Когда молчание становится невыносимым, бог делает пасс рукой, и нас закручивают потоки энергии. Мы возвращаемся в поместье с горестной ношей. Общая зала полностью и бесповоротно разрушена. Все роскошные предметы разбиты или изуродованы. Мягкая обивка диванов и кресел изрезана, вазы превратились в осколки, картины сорваны со стен. По коридору тянется кровавая
