Инна Георгиева - Ева. Гибкий график катастроф
– Вертикальная посадка? Круто!
И я сразу определила, в какую сторону меня будет тошнить…
Из самолета выходили с дрожащими коленками, пугая работников аэропорта «di Fiumicino» ровным сине-зеленым цветом лиц. Впрочем, они и без нас были напуганы.
Знаете, что такое для Европы снег с дождем? А метель? Это стихийное бедствие! Катаклизм! То, что нашему человеку: «Слегка непогодится, надо бы шапку надеть», для римлянина почти начало апокалипсиса. Хотя если бы от обычного снегопада на дорогах нашей родины творилось то, что происходило в тот день на трассах Италии, мы бы, наверное, думали так же…
– Понимаете, – на ломаном английском объяснил водитель такси где-то через сорок минут после того, как мы выехали из аэропорта, а он все равно отчетливо проглядывался в зеркалах заднего вида, – дороги скользкие, аварий много. Все стоит!
– Да что ты? – мрачно фыркнул Костик, которого посадили на заднее сиденье между мной и Полиной и который этому почему-то совсем не обрадовался. Я вздохнула и покосилась на часы: стрелка медленно перешагнула отметку в три часа пополудни.
– Кажется, сегодня мы уже никуда не успеем, – протянула, глядя в окно, где совсем близко от нашей машинки буксировала и сигналила стайка точно таких же.
– А я разве не говорил, что нужно ехать на поезде? – обернулся с переднего сиденья заклинатель.
Полина тут же окрысилась в ответ:
– Просто мне хотелось полюбоваться красотами города! Мы тут всего два дня: нужно ловить каждый момент.
– Ну раз так, – изогнул бровь Алекс и махнул в сторону окна, – любуйся на здоровье! Надеюсь, оно того стоило.
– Да вы не переживайте, – смущенно улыбаясь, вмешался таксист. – Такая пробка еще с километр протянется, не больше…
– Слушай, ну мы же еще недалеко отъехали, – позвала я. – Может, вернемся, пока не поздно, и пересядем на шаттл?
– Извините, но по правилам дорожного движения я не могу вас здесь высадить, – бескомпромиссно отрезал водитель. – Можете подождать, пока перестроюсь, но не уверен, что это получится сделать быстро.
– Езжайте прямо, – сквозь зубы выдавил Алекс и опять уселся к нам спиной.
Я тоже отвернулась – к окну, потому что разглядывать драпировку шуриковского сиденья сил уже не было. Костику, к сожалению, отворачиваться было некуда, потому он просто закрыл глаза. Осталась только Полина, которая сама же настояла на такси, а теперь вот пыталась делать вид, что все ОК и своим решением она полностью довольна. Поскольку шило из ее мягкого места никто не вынимал, выходило не очень убедительно.
– Да ладно вам! – не выдержала она наконец затянувшегося молчания. – Мы все в одной лодке и не должны срываться друг на друге. Я, между прочим, от ситуации… тоже не в сильном восторге. Еще и есть хочется…
– Ты же слопала мой сэндвич в самолете, – удивленно покосилась я на нее. – И весь арахис.
– Ой, ну что такое сто грамм арахиса для взрослого человека?!
– Там, вообще-то, полкило было… – осторожно уточнила я.
Поля закатила глаза:
– Давай я тебе расскажу, как работает организм с быстрым обменом веществ…
Я даже не успела кивнуть, Костик резко выпрямился, схватил с пола свой рюкзак, сунул в него обе руки, покопался и, вытянув из недр сникерс, буквально разодрал обертку в клочья.
– На вот! – с размаху сунул он шоколадку Полине в рот. И добавил, опасно блеснув глазами: – Жуй медленно! И молча!
Алекс хохотнул, Полина напыжилась, но от сладкого отказаться не смогла. Черт, да она не выплюнула бы сникерс, даже если бы ради него пришлось сражаться с драконом! Бедный, кстати, дракон: молочный с орешками «приз» способен в считаные мгновения превратить мою подругу в какого-то киборга-уничтожителя, безжалостного и на редкость живучего. А еще мстительного, что автоматически увеличивает степень ее опасности вдвое. Потому что, даже объевшись вкусняшкой от пуза, она не забудет того, кто пытался испортить ей аппетит.
– Спасибо, Костик, – мурлыкнула готесса, облизываясь после последнего кусочка шоколадки. – Ты знаешь, как обрадовать девушку. Это хорошо!
Некромант скосил глаза.
– Для кого хорошо? – уточнил мрачным голосом. – Ты, между прочим, только что схомячила мой неприкосновенный запас.
– Серьезно? – нахмурилась Полина. – А как долго этот самый запас пролежал в твоей сумке?
Костик с невинным видом покосился в окно.
– Сложно сказать… Он старожил походного рюкзака. И ведь совсем не вонял, пока ты его жевала, что, я считаю, было хорошим знаком…
Готесса скрипнула зубами.
– Учти, экспериментатор, я сегодня ночую с тобой в одной комнате! Если меня прижмет, ты будешь первым, кто об этом узнает. И чтобы не сомневался: я позабочусь, чтобы об этом ты еще и никогда не забыл!
Парень потемнел лицом и, кажется, аж содрогнулся от подобной перспективы.
– С чего это вдруг мы будем ночевать вместе?! – просипел он тоном Хомы Брута, которому только что приказали провести три ночи у гроба Панночки.
Готесса осклабилась:
– А что тебя не устраивает?
– Ну я, блин, даже не знаю, с чего начать! – всплеснул руками Костик. – Вдруг ты станешь ко мне приставать?! И вообще: я согласился поехать на условиях полного обеспечения. Хочу отдельный номер!
– А получишь губозакатывающую машинку, – хмуро вставил свое веское слово меценат Соколов, и на этом, собственно, перепалка закончилась. Потому что у Шурика и так настроение было не ахти, а при упоминании о семейном бюджете, которым оплачивалось путешествие некроманта, вообще падало ниже плинтуса. Неудивительно, что оставшуюся часть пути мы ехали молча: никому не хотелось попасть под горячую руку заклинателю, и без того измученному контролем над Аллазаем.
Кстати, таксист не соврал. Минут через пятнадцать машинка выбралась из пробки и набрала скорость. А спустя еще четверть часа мы остановились у гостиницы с резными воротами и двумя красивыми львами, «сидящими» на низком кирпичном заборе.
– Наконец-то! – выдохнула Полина и, схватив сумку, первая выбралась из авто. Догнали мы ее уже у стойки регистрации. Высокий мужчина в светлом костюме с бейджем смотрел на готессу с подозрительной настороженностью, на каком-то нижнеклеточном уровне понимая, что это именно тот клиент, от которого стоит ждать неприятностей. И он не ошибся.
– Вот мой паспорт, – сообщила Полина, выкладывая документ на стойку. – Мы заказывали два двухместных номера. Я хочу тот, который с видом на море, но чтобы было тихо, с кроватью не у окна, не ниже пятого этажа, с балконом и джакузи.
– Полечка, – шепотом позвала я, глядя в несколько обалдевшие глаза администратора, – в этом отеле только три звезды…
– …и четыре этажа, – в тон мне добавил Костик.
– …и в Риме нет моря, – произвел контрольный выстрел Шурик. Полина обернулась, окинула нас убийственным взглядом и закатила глаза.
– А балконы здесь есть? – вновь обернулась к администратору.
– Есть! – с готовностью кивнул он. – Могу предложить номер с большой лоджией… которая, правда, выходит как раз на центральный железнодорожный вокзал…
Мгновение Полина молчала, выразительно играя желваками, потом вздохнула и протянула руку:
– Давайте. Все равно я туда выходить не собиралась. А у стеклопакетов хорошая звукоизоляция…
– Но у нас нет стеклопакетов, – смущенно поправил дядя, укладывая ей на ладонь ключ с номерком. И объяснил в ответ на вытянувшееся лицо Полины: – В Италии редко бывает холодно, даже зимой…
Правда, тут же добавил, когда вьюга за окном с очередным подвыванием попыталась пробить себе дорогу в помещение:
– Но, конечно, всякое случается.
– Как же нам «повезло» с гостиницей, – язвительно протянула готесса. – Сейчас вы еще скажете, что у вас нет ресторана?
– Могу порекомендовать кофейню за углом, – смущенно пожал плечами администратор, и Поля просто не нашлась, как бы так культурно отреагировать. Только обернулась к Шурику и недовольно бросила:
– В следующий раз, Скрудж МакДак, бронируй места в «Хилтоне»!
Тот опустил на пол рюкзак, криво ухмыльнулся и ответил:
– В следующий раз, мамаша Гавс, мы поедем в Европу за твой счет!
Наш номер был маленьким, но уютным: две одноместных кровати с желтыми покрывалами, тумба с лампой и телефоном между ними, трюмо, маленький холодильник, стул и большое окно, занавешенное тяжелыми темными шторами. Приоткрыв одну, я выглянула на улицу: погода и не думала улучшаться. Солнце скатилось к линии горизонта, и серый пейзаж, и без того тоскливо смотревшийся днем, стал совсем мрачным.
Сзади раздалось два глухих удара – это Алекс сбросил на пол рюкзаки. А потом очень тихо, почти бесшумно, ступил ближе и обнял меня рукой за плечи.
– Я думала, ты еще сердишься, – прошептала, чуть повернув голову.
Он прижался щекой к моему виску:
– Тебя не должно это беспокоить.
– Но ведь все равно беспокоит, – упрямо возразила я. – Когда ты нервничаешь, я тоже начинаю переживать.
