Правда понимания не требует - Саша Фишер
«Ледебур?» — Шпатц наклонил голову, пытаясь рассмотреть лицо женщины. Не получилось. Увидеть фамильное сходство в такой ситуации было, прямо скажем затруднительно.
— Ледебур? — пробормотал Хольц. — О чем вы говорите? Это моя секретарша, Минна Мориц!
— Хольц, вы или дурак, принявший на работу человека, не озаботившись узнать о нем побольше, — Готтесанбитерсдорф заглянул в глаза Хольца и подмигнул. — Или... дурак, который думает, что я ему поверю. Которая из версий дурака вам нравится больше? У первой больше шансов остаться в живых.
Хольц промолчал. Готтесансбитерсдорф отпустил его локоть, но на его месте немедленно оказался второй верзила в мундире. «Интересно, кто эти ребята? — запоздало подумал Шпатц. — Какая-нибудь тайная служба? Тогда странно, что они носят униформу, тайные сотрудники как правило не выделяются». Мысленно обругал себя за недостаточно прилежное изучение внутреннего устройства Шварцланда и Вейсланда. Тем временем парень с разбитыми губами и носом защекнул на тонких запястьях фрау массивные наручники и приподнял ее с пола. Несмотря на ситуацию, она вовсе не казалась сломленной. Державший ее верзила больше не расслаблялся, и успел увернуться, когда она попыталась укусить его за лицо. Да, определенно она какая-то родственница Зеппа. Ей вряд ли меньше шестидесяти, однако она все еще может сойти за школьницу, если не приглядеться внимательно.
— Ну что ж, герр Хольц, теперь самое время начать экскурсию по этому любопытному месту, — тощий доктор сел за стол, из-за которого вскочила фрау пакт Ледебур. Шпатц перевел дух и осмотрел комнату. Она была небольшой, действительно походила на каморку секретаря, как и прихожая Шпатца в конторе у Крамма. На столе стоял письменный прибор, но никаких бумаг не было. Рядом с дальней дверью, массивной, дубовой и богато украшенной резьбой, что совершенно не подходило этому помещению по общему стилю, стоял стеллаж, примерно на треть заполненный толстыми кожаными папками.
— Я не услышал ответа, герр Хольц, — голос Готтесанбитерсдорфа стал ледяным.
— Уверяю вас, все это совершенно не то, чем кажется... — Хольц опустил глаза.
— Идиот, — прошипела фрау Ледебур.
— Буду счастлив, если вы меня просветите, — тощий доктор откинулся на спинку стула, его длинные пальцы нетерпеливо забарабанили по столу.
— Что вы себе позволяете, фрау Мориц, — пробормотал Хольц, не поднимая глаз.
— Умный дурак, — усмехнулся Готтесанбитерсдорф. — Так кто из вас мне все расскажет?
— Понятие не имею, о чем вы говорите, герр незнакомец, — отчеканила фрау.
В комнату просочился еще один человек, которого Шпатц не заметил раньше — невысокий, в обычном гражданском сером костюме и очках в массивной роговой оправе. В руках он держал знакомый уже Шпатцу саквояж — тот самый, который он уже видел в карантинной зоне «Гехольц». Именно из него Готтесанбитерсдорф извлекал свои многочисленные склянки для проведения анализов. Тощий доктор кивнул головой в сторону двери. Верзила потащил Хольца вперед. Второй оттащил фрау Ледебур в сторону.
— Идите-идите, герр Грессель, думаю, вам тоже будет интересно, — Шпатц медленно направился следом за медленно переставляющим ноги доктором Хольцем. На мгновение поймал себя на злорадной мысли, о том, как легко сбивается спесь с тех, кто убежден в собственной власти и безнаказанности.
Вторая комната была много больше первой, и ее убранству резная дверь как раз подходила — массивный стол, антикварный книжный шкаф во всю стену, тяжелые бархатные портьеры, закрывающие окно. Это никак не было похоже на кабинет врача. Других дверей с первого взгляда заметно не было.
Готтесанбитерсдорф пропустил вперед человека со своим саквояжем и верзилу, тащившего фрау пакт Ледебур. Вошел в комнату последним и захлопнул дверь.
— Всегда мечтал о таком кабинете! — он раскинул руки, как бы приглашая всех насладиться роскошью обстановки. — О, какая у вас прекрасная библиотека, герр Хольц! Помнится, я просил у вас почитать «Законы человеческого мышления» Герберта Хлишмана, но вы сказали, что у вас ее нет. Вы мне солгали или приобрели ее позже?
Тощий доктор распахнул стеклянную дверцу шкафа и ухватил пальцами толстенный том в коричневом кожаном переплете. Выдвинул наполовину, замет замер, словно заметив что-то еще.
— О! О! Это же первое издание «Рассудка обреченных» доктора Карлхофера!
Он медленно и осторожно стал вытягивать книжку с соседней полки. Фрау пакт Ледебур зашипела, доктор Хольц зажмурился. Раздался металлический лязг, словно где-то открылся замок, и средняя секция массивного шкафа дрогнула. Готтесанбитерсдорф расплылся в довольной улыбке.
— Смотрите, как изобретательно! Все-таки аанерсгросские инженеры кое-что делают получше наших. Потайная дверь в книжном шкафу, какие тайны она скрывает? Я чувствую себя героем приключенческого романа, а вы, друзья?
Тощий доктор без видимых усилий сдвинул казавшуюся тяжелой секцию. За ней открылся тускло освещенный коридор. Шпатц почувствовал нарастающий азарт пополам с тревогой. Это была явно какая-то секретная операция, зачем Готтесанбитерсдорф притащил его сюда? От мысли о том, что его потом не оставят в живых, Шпатц отмахнулся — все-таки Готтесанбитерсдорф не бандит, хотя мотивация его пока что была совершенно не ясна.
Ледебур ослабил жгут на плече Клеменса и осторожно положил шприц в металлическую кювету. На бледных щеках здоровяка проступил румянец, он пошевелился, потрескавшиеся губы зашевелились. Зепп склонился к его лицу, приподнял сначала одно веко, потом другое, пощупал пульс. Беззвучно выругался, накрыл механика до шеи одеялом и встал.— Что с ним? — спросил Крессенштейн.— Не имею понятия, — буркнул Ледебур. — Если через час не придет в сознание, скорее всего не выживет.— Зепп...Ледебур поднял голову. Очки льдисто сверкнули в свете тусклого светильника.— Зепп, кажется, мне тоже нужна твоя помощь, — гауптман говорил тихо, почти шепотом. — У меня... галлюцинации. Уже третий день маячит всякое... неприятное. Голоса, видения... Не хотел об этом говорить, думал, от недосыпа. Может быть можно как-то...— Что ты видишь, Гейнц?— Тени в углах, — Крессенштейн поежился. — И шепот. Если прислушаться, становится разборчивым. Как будто кто-то убеждает меня прыгнуть вниз. Что экспедиция потерпела фиаско, что когда мы вернемся, нас все равно ждет забвение и тюрьма. Что... И дальше в таком ключе.— Тоже по ночам? Или днем случается тоже?— Да какие здесь ночи... Постой. Что значит, тоже? Кто-то еще жаловался?— Да. И тоже не хотел говорить. Мол, мало ли, вдруг это просто унылый пейзаж
