Алекс де Клемешье - Сын Дога
– Федор Кузьмич, родненький… Противоядие давно уже нашли! Я был уверен, что к вам его тоже применили, как и ко всем, кто подвергся воздействию симфонии Михальчука… Почему же вы никому не позвонили, не сообщили?!
– Дык… а кто ж знал-то? – пожал плечами растерянный милиционер. – Чего сообщать, ежели в то время со всеми такая же чехарда творилась? Я думал, и так все в курсе, только поправить ничего не могут. Чего бы мне занятых людей дергать, от дел отрывать, на здоровье жаловаться? Не привык я как-то…
Уж насколько хладнокровно старался держаться Угорь в любой ситуации, а тут слезы сами готовы были брызнуть из глаз – от чудовищной несправедливости, от стыда за собственную несообразительность и халатность, от того, что снова, в очередной раз подвел учителя… пусть даже тот не числился официальным наставником.
– Не переживай, парниша! – улыбнувшись, мягкими интонациями постарался Денисов ободрить Евгения. – Я же говорю – нашелся способ бороться с недугом! Ритм – энто, я тебе скажу, страшная силища!
– Да, мне в ИКЭМе говорили, что басы и ритм могут принести временное облегчение… – потерянно проговорил Угорь. – Временное! Настоящее противоядие – в области инфразвука…
– Так! Ну-ка, не раскисать! Р-руководитель…
– Закончим с этим, – Евгений мотнул головой в сторону возвышенности, – лично отвезу вас в Томск. Лично! И незамедлительно! – Потом подумал немного и возмутился: – Как же так, Федор Кузьмич?! Я же видел информацию о том, что право на «Светлый Клин» вам вернули! Значит, про право на воздействие они вспомнили, а про контузию – нет?!
– «Они» – энто кто такие, Евгений Юрьич? – хитро прищурился милиционер.
– Ну… Сибиряк, Гесер… или кто там занимается рассмотрением дел о правомерности использования артефактов?
– Вот в том-то и закавыка, друг мой ситный. Никто из ваших верховных главнокомандующих отношения к энтому делу не имеет! «Светлый Клин» – не из арсенала Дозоров. Не они решают, восстановить право на его использование или нет. Рассматривать-то они могут сколь им влезет! Суды устраивать, дискутировать…
– Но тогда… кто? Инквизиция?
– И тут мимо, Евгений Юрьич! – улыбнулся Денисов. – Предполагаю, что ни Инквизиция, ни дозорные всех мастей, да и вапче ни один из Иных не знает, кто заведует артефактами такого рода. Думаю, что и не стоит за энтим кто-то конкретный. Из Сумрака, видать, поручение исходит. Может, какие-то Тени Владык за нами следят? Может, духи, которые подле Шаманского дерева обретаются?
– Но если никто из ответственных официальных лиц с вами не связывается, как же тогда вы понимаете, что право вам вернули?
– Как понимаю-то? – хохотнул Денисов. – Ох, Евгений Юрьич, продемонстрировал бы я тебе отметку… Когда тебе вдруг плечо до кости белым огнем прожигает – трудно не заметить, что право вернулось! Ладно, раскалякались мы с тобой, что бабы в нашем магазине. Пора уже! А то возвертаться в потемках придется.
– Нет уж, погодите, Федор Кузьмич! – с жаром возразил Угорь, все еще пристыженный и оттого сердитый. – Пять минут погоды не сделают. Раз уж разговор зашел – хочу до конца все выяснить!
– Прям до конца? Ишь ты! Ну, давай выясняй.
– Отметка отметкой, а кто вам ложку принес?
– Ложку? – выпучил глаза Денисов, искренне не понимая, о чем идет речь.
– Ложку, ложку! Деревянную такую, с резной ручкой. Простите, я сейчас не самый приятный эпизод напомню, да деваться некуда. Вы ведь ложкой взмахнули, когда нападение Мельниковой почуяли! И с собой через все село пронесли, когда к дому Матрены спешили!
Несколько секунд Евгений думал, что участковый, вспомнив обстоятельства убийства Воропаевой, расстроится или, того хуже, разразится гневной отповедью. Федор Кузьмич же ни с того ни с сего вдруг надул щеки, словно пытался удержать что-то, готовое вырваться изо рта, но все-таки не справился и расхохотался в голос. По-настоящему так расхохотался, со всхлипами и слезами в уголках глаз.
– Ты уж извиняй, Евгений Юрьич! – отсмеявшись, обратился он к нахохлившемуся оперативнику. – Не обижайся на старика! Ить по сути-то ты все верно подметил! Энто надо же – ложка! – Денисов снова судорожно, в несколько заходов всхлипнул. – Нет, ты, конечно, молодец, что подметил и запомнил. Только выводы сделал не совсем правильные. Эх, р-руководитель, ежельше тебя энтот вопрос столько времени мучил – что ж ты ишшо год назад вопрос про «Светлый Клин» не задал? Постеснялся, что ли?
Угорь в ответ пробормотал что-то невразумительное и отвернулся – белая-белая целина за пределами машины. Правда, вблизи не такая чистая, как казалось издалека. С полутонами от неровностей рельефа и прочих теней.
– Артефакт – энто, получается, я сам. Знак на мне, право на мне, да и Сила для воздействия – тоже во мне копится. Трать ее не трать – а в нужный момент организм свое доберет, был бы Сумрак рядом. Деревянная тросточка, выструганная дудка, рыбацкая удочка из орешника… да любая щепка, с родной земли подобранная, любая деревяшка, на родной земле когда-то выросшая, в ладонях носителя становятся атрибутом «Светлого Клина». Ложка у меня в тот раз случайно в руке оказалась – вот и махнул ею! А мог бы и не махать. К примеру, стол, за каким мы тогда сидели, из кедра сделан, который в соседнем лесу вырос, – он бы тоже в качестве атрибута сгодился. Но Сила не в столе и не в штакетнике заключена, и уж тем более не в столовых принадлежностях. Тут она, Сила! – И участковый ударил себя в грудь могучим кулаком.
– Едрить твою редиску… – прошептал зачарованный дозорный.
* * *
Тусклое зимнее солнце падало за горизонт так стремительно, будто кто-то закрепил его на конце секундной стрелки. Мороз стоял совсем не такой трескучий, как в прошлом году в эту же пору, однако Угорь успел озябнуть, даже несмотря на терморегуляцию Иного. Ползать по пояс в снегу по груде сваленных как попало, насквозь, до металлической твердости промерзших бревен – занятие не самое приятное. После очередного захода он вернулся к «бобику». Денисов молча протянул ему кружку чая из термоса. Чай уже успел подостыть, но Евгений был рад и такому. Сделав внушительный глоток перенасыщенного сахаром напитка (знал старый маг, что придется в Сумрак лазить, а после восполнять потери!), оперативник с благодарностью кивнул Денисову и спросил:
– Слу-ууушайте, а вот когда вы с Ворожеем в общину проникли, вы через какой слой шли?
– А шут его знает, Евгений Юрьич! – призадумался милиционер. – Мне тогда не до счету было. Он меня за собой протащил, как нитку за иголкой, – все быстро, непонятно и боязно. – Потом он еще подумал и добавил: – Может, и через пятый даже.
– А меня на четвертый выкинуло, – сообщил Угорь. – Пытаюсь вспомнить, что я там видел. Точнее, видел-то я там бушующего Неваляшку и гнойник купола, жрущего и травящего все вокруг себя. Это были такие очевидные объекты, они так настырно притягивали взгляд, что ничего другого я, честно говоря, и не приметил. Но если Каскету по силам было такой купол создать, чтобы закрывал общину вплоть до четвертого слоя, то что ему мешало и Пляшущего шамана поглубже отправить? Или даже не самого Бохоли-Хару на третий-четвертый слой погрузить, а просто такую защиту соорудить, которая не позволяла бы до самой-самой глубины обнаружить подходы к нему. Верно я говорю? Маг третьего ранга вроде меня вряд ли сможет так глубоко заглянуть, а уж о том, чтобы снять заклятие, наложенное Высшим, и вовсе речи быть не может. Верно? Чтобы не отвлекаться на всякую мелочь, которая мимо шастает, Каскет использовал что-то такое, что и отследить, и обезвредить сможет только равный ему. Если сможет.
– И если успеет! Обычно Клокочущий аккурат в тот момент являлся, когда кто-то попытку делал, – подсказал Денисов и с сомнением покачал головой. – Вижу я, Евгений Юрьич, что ты уж нацелился на поход по нижним слоям. Хватит сил-то? Может, все-таки к кому-нибудь из Высших обратиться? Сибиряк – он же Светлый, в конце-то концов! Неужто не поможет несчастного вызволить?
– Угу. Особенно если он сам его туда и запихнул. Федор Кузьмич, вы сами мне все уши прожужжали, что у Высших Иных могут быть такие резоны, которые оправдывают их в любом случае, вне зависимости от того, Светлые они или Темные. Вот скажите мне, каким, по-вашему, был Дог?
Участковый пожал плечами.
– Вот именно! – выставил указательный палец оперативник. – Никто точно не знает. Поскольку величие Дога вне сомнений, можно предположить, что он мог взяться воспитывать и Темного, и Светлого – ему на самом-то деле без разницы было! И мы снова возвращаемся к началу: его сыном может быть каждый из наших старых знакомых. А то и совсем незнакомый персонаж. Пока не выманим его сюда – не поймем, кто это. А теперь еще и неясно, сможем ли выманить, если я ничего здесь не чувствую… Пока не чувствую. И значит, Федор Кузьмич, придется мне лезть вниз, в глубину.
