Искушение - Юрий Горюнов
– Надо полагать, что вы знаете обо мне больше, чем сказали. Снимите очки, – я решил проверить мелькнувшую у меня мысль: абсурдную, глупую, дикую, но она была единственной, что посетила меня. А была она разумной или нет, мне было не до этого.
Он лишь улыбнулся, но возражать не стал и легко снял их. На меня смотрели глаза, в которых играли лукавые искорки, как сказала бы бабушка – бесинки. Глаза смеялись и пронзали насквозь. Но главное – они были разные: один зеленый, другой черный. Я встретил глаза, которые не принадлежали этому миру. Он буравил меня взглядом, от которого я должен был бы съежиться, но мое настроение не давало место испугу.
– Ты это хотел увидеть, – спросил он, перейдя на «ты»
– Да. Наверное, этого мне сейчас и не хватает. В последнее время событий было достаточно, чтобы понять или начать верить, невозможное возможно.
– Я попытался говорить так, чтобы ты догадался.
– Я думал, ты не существуешь.
– Как видишь. Своему зрению доверяешь? Это реальность.
– Трудно не верить своему зрению.
– Себе надо верить, во всем.
– Никогда не задумывался и даже не представлял, что это, возможно, вот так, просто, я бы даже сказал, изящно.
Он засмеялся. Это был восторженный смех от моего нелепого высказывания: – Ты думал, что я холодный и злой, – выдавил он из себя, словно прочитав те мысли, что я не озвучил, – ты купился на эту литературную глупость? Тайна окружающая мою персону слишком надумана, но она должна быть, если ты понимаешь, о чем я говорю.
– Ладно, с этим разобрались. Зачем ты здесь?
– Ты меня позвал и я здесь по долгу службы.
– Я!? Позвал? – изумлению моему не было предела, но справившись с ним спросил: – Когда?
– Примерно неделю назад, ты торопился на работу и глотнул слишком много горячего кофе, сразу выплюнул его и сказал: – «Черт бы меня взял». И потом, увидев, что испачкал рубашку, три раза сказал, черт.
– И что?
– И все. Это заклинание.
– Глупость какая. Не один же я говорю подобное. Миллионы людей это произносят. Что ты ко всем являешься?
– Лично я, не ко всем. Ты редкое исключение. И это далеко не глупость, и являться ко всем, штата не хватит. Есть одна тонкость. Люди часто говорят: – «Черт бы тебя побрал». То есть, они обращаются с просьбой по отношению к другому. Это раз. И уж тем более не произносят черт три раза. Это, как раз, и редкость, чтобы все совпало.
Я вспомнил, что действительно обжегся кофе и испачкал рубашку. Говорил ли я это, не помнил, но что-то подобное было. Приходится верить, видя его перед собой.
– И что теперь?
– Ты позвал, я пришел, тебе нужна помощь.
– Помощь нужна, бывает всегда, но твоя мне без надобности. Да и не будешь ты ее оказывать просто так.
– Это верно. Ты не сталкивался до сих пор со мной. Но знаешь, что я могу многое, почти все. У тебя будет работа, любовь, уважение, слава.
– Слава мне не нужна.
– Слава нужна всем, – услышали мы голос. За разговором мы не заметили, что к нам подошла официантка. На ее груди был бейдж с именем – Вячеслава. Она и представилась: – Вячеслава.
Мы оба опешили от ее появления, он махнул рукой: – Не сомневаюсь, что вы нужны всем, но не сейчас и не здесь, – и она отошла. Мы оба от души засмеялись.
– Так вот, практически все, что захочешь, – закончил он.
– И за это я должен заплатить
– Платить надо за все, – вздохнул он и надел очки. – Мы заключим договор, и ты получаешь исключительные возможности в виде моей помощи.
– А плата душа.
– Не без этого, но все потом.
– Глупость какая. Я так полагаю, что большинство и так попадает к вам.
– Не путай. В обычном порядке надо пройти процедуру, где определят куда направить. А в этом случае, сразу к нам, так сказать вне очереди. Но зато в замен…
– Не знаю, что там потом, но сделку заключать не собираюсь. Не хочу, чтобы душа, если она есть, жарилась на огне.
– А как ты можешь судить о том, чего не знаешь?
– По литературе, всяким описаниям.
– Ты в своем уме! Кто может описать то, чего никогда не видел, выдавая это за реальность. Это же вселенский обман. Кто видел, того здесь нет.
– Но откуда-то все это взялось?
– Фантазии! Должно быть добро и зло. Зло должно быть болезненным и жутким, до крика. Но это не так.
– Тогда что там, в аду?
– Не могу сказать, но все существует не под землей. Есть ограничения на информацию, и никто тебе не скажет, где лучше, где хуже. В раю или в аду.
– Так они есть?
– В вашем человеческом понимании, как вы их описываете, нет. А так, да.
– Все равно не согласен. Зачем мне что-то непонятное, взамен всего. Знаешь, когда все получаешь быстро, то также быстро и приедается. Помощь, конечно, бывает нужна, но не такая.
Он смотрел на меня, внимательно, но я не чувствовал в нем ни злобы, ни негодования.
– Да хотя бы подумай! Ты же не знаешь, от чего отказываешься. У тебя будет все: деньги, статус, любовь, женщины. Ты же ничего этого еще не увидел, не почувствовал. Для чего тогда жить? Чтобы просто существовать?
– Мы не выбираем, рождаться или нет.
– Это верно, но родившись, вы хотите жить, а не перебиваться, думая, что живете, как положено. Нет внутренней свободы. Для того чтобы сказать «нет» нужно знать от чего отказываешься.
– Для того чтобы сказать «нет» нужно мужество. Не так просто отказать.
Он задумался: – Сложный ты человек, но тем интересней. Заманчивее.
– Какой есть.
– Я не могу вернуться пустым. Должен быть заключен договор.
– И у вас там бюрократия?
– Еще похлеще, чем у вас! – возмутился он. – На каждое слово, дело бумажка.
– На бумаге, кровью?
– Ну, про кровь ты перегнул.
– Поговори с кем-нибудь другим. Найди замену. Вон сколько людей вокруг, наверняка кто-то согласится.
– Конечно, согласится! – он
