Дом слёз - Вячеслав Еропов
Мне вдруг захотелось рассмеяться. Все это походило на дурной сон.
– Вы сумасшедший, – сказал я. – Не понимаю, к чему вы клоните?
– Ты – монстр, Колин. Не до конца сформированный, еще не созревший. Но все же монстр.
Не выдержав, я наконец засмеялся. Теперь у меня не было сомнений: я либо сплю, либо меня кто-то с утра накачал наркотическими веществами. Иного объяснения происходящему не было.
– Этот мир тебе не подходит, – продолжил Виктор. – Ты не способен жить среди людей, элементарно не в состоянии принять их систему ценностей. В конце концов, я отвечу за тебя на свой же вопрос: ты не доверяешь этому миру.
– Чушь, – воспротивился я. – Вы пытаетесь мне промыть мозги. Что-то подсыпали сегодня утром. Так делают террористы. Промывают мозги и вербуют в преступные группировки. Я вам не верю. Вы сумасшедший.
Виктор пропустил мои слова мимо ушей и продолжил:
– И так как мы уже определили, что ты представляешь опасность для окружающих, тебя отправят в дом слез. Это специальное место, которое определит твою дальнейшую трансформацию. Либо процесс превращения прекратится, либо тебе придется присоединиться к нам. Джон Форд – твой бывший одноклассник – уже находится на последней стадии превращения. Теперь он смотрит на мир совершенно иначе. Освещает его своим великолепием. Освещает огнями. У нас в гостях находится его отец, Спенсер Форд. Он так долго стучался к нам в дверь, чтобы взглянуть на своего сына. Давай позовем его? Спенсер Форд, не стесняйтесь, входите.
Издалека послышались тихие шаги. Круг монстров разделился на две половины, давая пройти мистеру Форду.
– Спенсер Форд – уникальный человек. Преждевременно покинув дом слез, он сохранил способность видеть монстров в истинном обличии, однако сам монстром так и не стал. Неудивительно, что ты, Колин, сразу почувствовал с ним родственную связь.
Спенсер подошел к Джону и, немного помедлив, взял его за руку.
– Мы можем идти домой, Джон, – сказал Спенсер. – Пойдем?
Мальчик напоминал манекен. Казалось, стоит дотронуться до его лица, и на пальцах останутся следы воска. Он не двинулся с места, даже когда Спенсер взял его за руку, чтобы отвести к выходу. Джон определенно уже не был человеком.
– Джон? Сынок, ты меня слышишь?
– Джон Форд не ел вторые сутки, – сказал Виктор. – Поэтому у него слегка заторможенная реакция.
Спенсер перевел растерянный взгляд на Виктора.
– Это мой сын! – крикнул Спенсер. – Я забираю его!
– Разумеется. Но прошу заметить, что вы также, господин Форд, до последней капли крови принадлежите вашему сыну.
Спенсер продолжал смотреть на Виктора, тщетно пытаясь найти в его словах смысл.
– Так или иначе, уговор есть уговор, – сказал Виктор. – Вы забираете Джона Форда, а Колин Вуд остается у нас.
– Что? – я вопросительно посмотрел на Спенсера. – О каком уговоре идет речь?
– Спенсер Форд проинформировал нас сегодня ночью, что возле площади Дифирамб живет необычный мальчик. Как уже было сказано, Спенсер сохранил способность видеть монстров. И он увидел его в тебе, мой дорогой Колин. Иными словами, Спенсер выдал тебя нам, тем самым в очередной раз подтвердив свою человечность.
От услышанного в ушах зазвенело. Теперь понятно, как монстры меня нашли. В голове потихоньку начала складываться полная мозаика сегодняшних событий.
– Прости, Колин, – пробубнил Спенсер. – Но мне нужно было забрать Джона из дома слез.
Виктор осклабился.
– Не держи зла на господина Форда, Колин. Спенсер – человек со всеми присущими ему слабостями. Разве можно его винить за это? Но управлять людьми мы тебя научим. Управлять временем. Материей. А то, что находится за пределами материи, мы осветим огнями. И тогда ты удивишься, насколько наш мир отличается от мира людей.
Я хотел было возразить, но Виктор выпустил изо рта протяженное «т-с-с-с-с», после чего указал на маленькие часы, висевшие на стене. Я перевел взгляд на часовую стрелку, остановившуюся на цифре «пять».
– Сейчас покажется солнце. Самое завораживающее – это зачатие нового дня в утробе Неверона. – Виктор махнул рукой в сторону огромного рояля, стоявшего посередине огромной залы, и там в ту же секунду материализовался пианист. – Винсент, будь так добр, исполни первые три этюда Ференца Листа. Начнем с прелюдии, за которой последует стремительный этюд в характере токкаты. И когда Джон Форд закончит свою трапезу, а Колин Вуд перестанет кричать, нам останется лишь исполнить светлый и лирический «Пейзаж», укутанный, как новорожденное дитя, в утренние лучи солнца.
Теперь Виктор пристально смотрел на старика Спенсера.
– Спенсер Форд, а вам пора покинуть наше заведение. Благодарим за визит. Все существа должны подчиняться законам той формы, которой принадлежит их сущность. И потому как мир людей находится в недоступной для монстров форме, мы не имеем права к людям прикасаться, и уж тем более их убивать. Но ведь вы, господин Форд, давно пребываете одновременно в двух формах, безбилетником передвигаетесь в двух мирах. И так как человеком в полной мере вас уже не назовешь… боюсь, мы вынуждены вас убить, господин Форд. Дом слез вас больше не примет.
Заиграла веселая музыка. Глаза Джона Форда внезапно зажглись яркими угольками. Старик Спенсер судорожно схватился за руку, которую, судя по всему, сильно сжал Джон.
– Вам не стоит беспокоиться по поводу посетителей, Спенсер, – сказал Виктор. – Они вас не тронут. Как я уже говорил, сегодня вы до последней капли крови принадлежите своему сыну.
– Он все еще человек. – Спенсер поднес руку к лицу Джона. – Он не тронет меня.
– Джон Форд не ел вторые сутки, – напомнил Виктор. – Я бы посоветовал вам закрыть глаза.
Лицо Джона Форда исказилось, угли глаз вспыхнули красным пламенем. Восковая кожа расплавилась, опалив руку Спенсера. Кровь хлынула на пол. Я закричал и хотел уже бежать к выходу, как невидимая сила придавила меня к стулу, заставив наблюдать кровавый спектакль. Лицо Джона Форда пенилось, пузырилось, все глубже засасывая руку Спенсера. В воздухе витал солоноватый запах горячей крови. Я продолжал кричать, в тайне надеясь, что меня все-таки отпустят, пока в один момент не заметил, что мой крик постепенно начинает приобретать иное звучание.
– Кричим более прерывисто, – Виктор дирижировал рукой возле моего лица. – Протяжными долгими legato. Переходим ко второму этюду! Меняем темп
