Варя Медная - Принцесса в академии

Он торжествующе выпрямился, сверкнув моноклем.

– Мадам, ну что же вы стоите, скажите ему!

Мне на плечи легли руки Озриэля, но я повела плечами, скидывая их. Я не желала успокаиваться!

Гномка наконец разомкнула губы.

– Сказать о чем? – бесцветно спросила она. – Что меня предали под моей собственной крышей?

В этот момент на рукав господина Жмутса вскарабкалось яркое пятнышко. Я вгляделась и с трудом узнала Лизоблюдку: синие лепестки покрыты уродливыми малиновыми завитушками и усеяны пятнышками, похожими на лишай. Даже на таком порядочном расстоянии я почувствовала запах грязных носков. Так вот кто побывал в моей комнате и рылся в вещах! Это Лизоблюдка украл кровеит. Значит, он снова туда наведался в моё отсутствие, и зелье Озриэля сработало, покрыв его несмываемыми пятнами. Получается, бутончик шпионил и за мной, и за мадам и доносил обо всём Жмутсу!

Мужчина поморщился от запаха, щелчком скинул цветок и вытер это место платком:

– Не смей так больше делать.

Лизоблюдка поголубел от унижения и подобострастно подполз к его ботинкам.

– Предатель! – вскричала я, указывая на него. – Это он рассказал про букет.

– Да, меня окружают одни предатели, – глухо сказала гномка, отвернулась и направилась к выходу.

Проходя мимо нас с Озриэлем, она не глядя сунула мне что-то в руки:

– Чтобы к вечеру тебя не было в моей лавке, – сказала она и вышла за дверь.

Я раскрыла ладони и узнала подаренный Рудольфо кровеит. Значит, Лизоблюдка выбрал именно этот день и этот момент, чтобы отдать его ей, и, судя по всему, сопроводил всё лживым рассказом с участием меня и Рудольфо. Жмутс и его приспешник тщательно всё спланировали, чтобы поражение хозяйки «Эксклюзив-нюха» было полным.

Тут на втором этаже застучали лёгкие шаги, и чистый детский голос произнёс:

– Дядя, что за шум? Кто там?

Наверное, в тот миг я почувствовала себя примерно так же, как и мадам, потому что на лестницу вышел Кен. Тщательно причёсанный, в чистом костюмчике. Он посмотрел вниз, увидел меня и побледнел.

– Значит, дядя?.. – выдохнула я.

Так вот откуда всё это: манеры, добротная одежда, умение вальсировать. Да он никогда и не был уличным мальчишкой!

– Ливи, я… – Он сделал шаг вперёд, но Жмутс положил руку ему на плечо, удерживая:

– Никто, Кракен, и эти никто уже уходят, – сказал он.

Мальчик растерянно смотрел на меня, а я в этот момент вспоминала утреннее чаепитие в лавке. Мы сами показали ему мечтирисы… я показала. И это я привела его в «Эсклюзив-нюх».

– Ну, здравствуй, Кракен Жмутс, – холодно сказала я. – Надеюсь, дядя не забыл похвалить тебя за то, что ты нас предал.

Лизоблюдка, Кен… мадам права: вокруг одни предатели.

Глаза мальчика гневно сверкнули.

– Я никогда вас не предавал!

Он сделал движение ко мне, но Жмутс крепче сжал его плечо.

– Идём, Ливи, – тихо сказал Озриэль, подталкивая меня к выходу, и на этот раз я не сопротивлялась.

Спустившись с крыльца, мы нос к носу столкнулась с Эмилией. Её глаза опухли от слез.

– Озриэль, Ливи, как хорошо, что я вас нашла!

– Значит, ты уже знаешь про букет? Не плачь, Эмилия, мы всё как-нибудь уладим.

– Нет, я не из-за этого…

– Что случилось? – встревожилась я и отвела её чуть в сторону.

Она промокнула глаза и попыталась взять себя в руки:

– Когда мы вышли из Шаказавра, то встретили Уинни. Она сказала, что её подруга уже уехала и теперь ей не на чем добраться домой. Мелков как раз хватало ещё на одного, поэтому мы согласились взять её с собой. Только немного задержались: пришлось снова вернуться в Шаказавр за мандолиной Индрика. Вы уже к тому времени ушли и… и…

Я приобняла её:

– Тише-тише, постарайся успокоиться. Что было дальше?

– Мы начертили круг, и сначала всё шло хорошо. А потом из-за перегрузки нас выкинуло раньше времени…

– Где это произошло?

Эмилия всхлипнула:

– На площади перед дворцом. И в этот момент там оказался Марсий…

Я почувствовала, что холодею.

– Он увидел Индрика рядом с Уинни, ужасно разозлился и… и… – Она судорожно вздохнула и продолжила, всхлипывая: – Он забрал Уинни с собой, а Индрик… Индрика он…

Озриэль схватил её за плечи и встряхнул:

– Эмилия, что? Что он сделал с Индриком?

– Марсий… превратил его в… статую… – Она всхлипнула в последний раз и разрыдалась.

Когда оцепенение от этой ужасной новости схлынуло, я схватила её за руку:

– Идём, мы прямо сейчас отправимся во дворец и потребуем встречи с Марсием.

Озриэль нас остановил:

– Нет, погодите. Это ничего не даст. Он велит вышвырнуть нас вон. Нужно обратиться к тому, кого он послушает.

Я подумала над его словами, и сердце подпрыгнуло от надежды.

– Ты о мадам Лилит?

Эмилия осталась ждать возле ворот академии, а мы с Озриэлем побежали внутрь. Я неслась, не видя ничего вокруг, и, только заскочив в вестибюль, поняла, что за всё это время не встретила ни единой живой души: ни во дворе, ни на лестнице. На первом этаже тоже никого не было, кроме Августа, дежурившего на своём обычном посту. Наши шаги отдавались в тишине гулким эхом.

Мы бросились к колпаку. Привратник хотел поприветствовать нас, но я опередила вопросом:

– Август, где все?

На лице старичка промелькнуло облачко неудовольствия, но тут же сменилось привычным добродушием.

– Как где? Сегодня занятия отменили в связи с небезызвестными событиями, – он сделал многозначительную паузу, – печальным и радостным.

Это он о кончине предыдущего правителя и предстоящей коронации Марсия.

– А кто-нибудь из руководства есть? – спросил Озриэль.

– Мадам Лилит у себя? – добавила я и взволнованно сглотнула.

– Нет, мадам Лилит здесь нет, и больше не будет.

– Как?

– Почему?!

Прежде чем ответить, Август вынул из кармана платочек и важно протёр свой лорнет.

– Потому что сегодня утром мадам Лилит была назначена первым советником его величества. Теперь с ней можно встретиться лишь во дворце, заранее договорившись об аудиенции.

У меня земля ушла из-под ног. Надежда только что упорхнула: Марсий, несомненно, сделает всё, чтобы помешать нашей встрече!

– Но вы вполне можете переговорить по своему вопросу с новым ректором, как только завершится её встреча с важным гостем.

– И кто теперь вместо мадам Лилит? – спросила я без особого интереса.

Август торжественно выпрямился, словно выступал на общем собрании, и громко провозгласил:

– Этим утром четыреста двадцать первым ректором академии Принсфорд, ранее именовавшейся Дворцом знаний и основанной при поддержке первого короля, Утера Затейливого, была назначена мадам Черата.

Мы с Озриэлем застонали, узнав о столь нежеланном повышении профессора истории волшебного народа. Но тут привратник насторожился и вытянулся по струнке.

– Слушаю, мадам! – ответил он невидимому собеседнику. Потом перевёл взгляд на меня и добавил: – Да, она прямо здесь, передо мной. – Потом снова пауза и его уточнение: – То есть сейчас?

Видимо, собеседник выказал недовольство, потому что Август выпалил: «Да-да, сию секунду», торопливо порылся в кармане, извлёк оттуда свой серебряный рожок и приставил к стеклу.

– Ректор хочет поговорить с вами.

– Со мной? – удивилась я.

В рожке что-то покряхтело, а потом полились звуки: шуршание страниц, звяканье чайной ложечки о фарфор и извинения мадам Чераты (наверняка перед тем самым важным гостем) за вынужденную задержку.

Потом в рожке раздался её резкий голос, прокатившийся по всему этажу и впившийся мне прямо в уши:

– Оливия Виктима Тринадцатая, немедленно зайдите в мой кабинет…

Я приросла к месту.

– …вас хочет видеть Якул Кроверус. – Потом лязг, как будто керамическую вазочку передвинули по столу, и снова неловкое бормотание новой ректорши: – Вот, господин Кроверус, пока вы ждёте, не угодно ли попробовать этот деликатес. Новинка, только на днях завезли в Затерянное королевство.

Ей ответил глубокий бархатный голос, в котором перекатывались металлические чешуйки. Голос, от которого у меня заслезились глаза, запершило в горле и защекотало под коленками. Он недовольно произнёс:

– Вы с ума сошли! Уберите эту гадость. У меня аллергия на фисташки.

Конец первой книги

Примечания

1

1 унция = 28,3 г.