Рыцарь Резервации. Том II - Александр Артемов
Как и я, собственно. В этом мире бесконечных перерождений и смертей цель одна — умирать и снова пытаться, пока не пройдешь тропу боли до кон…
У подъема на вал на меня налетело сразу пятеро скелетов. Едва я расправился с троими, как — бум! — и у меня из груди торчит арбалетный болт.
Неожиданно. Затем на меня навалились сразу двое, а на вершине вала вспыхнуло пламя. Я выругался — ко мне неслась троица пылающих колес, состоящих из живых костей.
Шаг в сторону, но двое скелетов повисли на мне, как… Шлеп!
«ВЫ УМЕРЛИ!» — зажглась кроваво-красная надпись.
Перед глазами вспыхнуло пламя костра. Я снова сижу и грею руки у спасительного пламени. И снова негостеприимный город, вдалеке замок, пепел, грязь и бледные гляделки из каждой щели.
— Что-то вы сегодня какой-то мрачно-пафосный, Илья Тимофеевич! — заметила Метта, появляясь рядом. — Неужели на вас так действует эта тренировочная модель? Может, вернуть горную речку?
— Нет, это все шестьдесят семь смертей так действуют, — ухмыльнулся я и встал.
Вытащив меч, я снова бросился на приступ. Монстров не стало меньше и появлялись они из совсем других мест, но я была начеку. Порвав монстров на тряпки, добрался до подъема, убил троих, а стрелу отбил на лету. Визжащие колеса пронеслись мимо, а я рванул на вал.
Тут передо мной выскочила очередная зубастая образина, и мне пришлось потратить драгоценную секунду, чтобы обезглавить ее. Повалив тварь, я побежал прямо к крепостным воротам. Сзади грохотали колеса, но забраться на вал не так просто, как скатиться с него.
Их закрывала бледная дымка. Только доберусь до ее и…
Мохнатая гадина выскочила из-за полуразрушенного домика. Едва я поднял, меч как с другой стороны вылетела ее подруга. Секунду спустя мой клинок торчал у нее из груди, но ее клыкастая морда была слишком близко…
«ВЫ УМЕРЛИ!»
— Да как так-то⁈ — всплеснул я руками, вновь оказавшись перед костром. — Я же убил этого мудака!
— Забыл, что эти твари всегда делают предсмертный укус? — спросила Метта. — Неужели предыдущие шестьдесят семь смертей вас ничему не научили?
— Разве что тому, что на твои «давайте немного повысим сложность, Илья Тимофеевич», стоит отвечать нет. Здесь и так как в аду.
— Бубубубу!
Очередной забег был похож и одновременно не похож на предыдущий — твари подстерегали на каждом углу, стали сильнее и быстрее, но я все же смог забраться на вал. На этот раз без ран не обошлось, но приложившись к бутылочке, я вновь вернул себе силы.
— Была бы такая бутылочка в жизни, — посетовал я, отбрасывая ненужную стекляшку.
— А как же ром? — хихикнула Метта.
— Как только сделаем Рощина, так сразу.
Вот и ворота… Фух! Наконец-то!
— Кстати, как там дела у Томы с Яром? — спросил я Метту, коснувшись белой пелены. — Еще не приехали?
— Приехали, но хранительницы еще заряжаются в кристалле. И… Ой!
— Что такое⁈ — спросил я и оказался по ту сторону пелены.
Вокруг распростерся разросшийся сад. До «финиша» осталось всего ничего — нужно только найти принцессу. Думаю, еще шагов сто, и баста.
— Тома уже внутри… — ответила Метта. — Блин!
Не успел я спросить, чем вызвано это ее «блин», как впереди загрохотала земля, и я покрепче перехватил меч.
Передо мной возвышалась громада цитадели, а на ней, обвив башню хвостом, сидел трехголовый дракон. В его огромных глазах я разглядел свою крохотную фигурку.
Выдохнув столп дыма, он раскрыл пасть.
* * *
— Ой, больно, — шипела Тома, потирая ушибленный копчик. Посадка вышла жесткой.
Прежде чем потолок, недавно бывший полом, сошелся над ее головой, на фокс посмотрели два огромных глаза — зеленый и синий. Потом — хлоп! — и Тома осталась одна в темноте.
Она проморгалась и увидела подвальное помещение, куда ее сбросили словно мешок с мусором. Вокруг паутина, сырой камень, а на грани слуха слышатся какие-то скрипы.
— Жуть…
С трудом поднявшись, она наощупь принялась искать выход. Привыкнуть к темноте ей было это куда проще, чем Яру — этот здоровяк вообще ночью превращался в слепого котенка, но вот Тома любила погулять под луной. Говорили, это у нее от бабушки, а та была той еще полуночницей.
Еще немного блуждания по коридорам, и она почуяла холодок. Бабушка всегда говорила, что если ты умудрилась заблудиться в пещерах, то иди туда, откуда тянет воздухом.
Принюхиваясь к каждому изменению воздуха, Тома направилась вперед. Благо нюх у нее отменный. Сильно пахло смазкой, сыростью и перегоревшей проводкой. С каждым шагом холодок усиливался.
Не прошла она и десяти метров, как сердце екнуло, а ушей коснулись странные звуки — как будто нечто железное скреблось о камень.
Еще кто-то храпел. Серьезно⁈ Держась вдоль стенки, она заглянула за угол и…
Стена⁈ Сплошная стена? — охнула Тома, ощупывая каменную кладку без единой щели. Здесь явно должен быть проход!
Впустую потыкавшись в стенку, она направилась в другую сторону, но вскоре ее опять встретила глухая преграда. Попробовав третий проход, фокс повела носиком — поддувало где-то совсем рядом!
Еще пара переходов, и Тома еще острее уловила храп — глубокий, хриплый и пронизывающий до костей. Сглотнув, фокс побрела туда, где было посвежее. Вскоре вышла в просторную комнату с низким потолком, с которого свисали связки проводов.
Храп совсем затих, так что Тома со спокойным сердцем могла идти вперед. Провода постоянно мешались и с каждым шагом их становилось только больше. Похоже, это какой-то технический этаж, или что-то подобное.
— А господин Марлинский тут неплохо устроился… — пробормотала она, продираясь сквозь провода, как сквозь заросли.
Похоже, каждая пядь дома подключена к центральной системе… Это что же? Усадьба-автомат⁈
— Круто! — охнула Тома.
Через десяток шагов, она разглядела впереди дверь — здоровенную, полукруглую и окованную металлом. Кажется, из под нее и сквозило.
Фокс прошла еще немного, как вдруг храп раздался прямо у нее перед носом. Вздрогнув, она отскочила и повисла на переплетенной проводке. При виде того, что лежало на том месте, куда она чуть не поставила ногу, она затряслась от страха.
Существо отдаленно напоминало пса. Из туловища росло аж три головы, а из нижней части тела вылезало несколько хвостов. Огромная пасть на брюхе была приоткрыта, наружу выходил гремучий храп.
— Мамочки… — пискнула Тома не своим голосом и,
