Повседневные страдания с опасными леди-монстрами - Вячеслав Танков
— Ого! — невольно крякнул я, восхитившись видом.
Между ног у коровушки не было ни единого волоска, из-за чего мне прекрасно было видно, как из нее даже не капает, а чуть ли не бежит целый водопад любовных соков! Да, течка — страшное дело.
— Вам нравится, господин? — ласково спрашивает меня Мурана. — Те из нас, кому посчастливилось познать человека, говорят, что вам нравится, когда там нет волос.
— Это, конечно, здорово! — киваю я. — Но я был бы не против принять тебя в любом виде. Хотя так, конечно, красивее.
В предварительных ласках нет нужды. Напротив, коровку передо мной ощутимо потрясывает от перевозбуждения. Привстав, быстро избавляюсь от одежды, перепачканной ее молоком, стелю ее на лавку и сажусь обратно. Обстановка вокруг та еще, а мне моя жопа еще дорога и занозы в ней не нужны. Мурана подходит вплотную, покачивая бедрами, с восхищением глядя на мой стояк.
— Я думала, у вас они будут меньше! — шепчет она, опираясь мне на плечи. — Я еще маленькой девочкой видела какие они у наших самцов, когда те купались в речке. И у папы тоже видела, когда он с мамой был… Ох… А он точно поместится?
Встаю и затыкаю словоохотливую коровушку поцелуем, мягко притягивая к себе. Вновь усевшись, заставляю ее принять прежнюю позу, за тем исключением, что младший упирается ей в живот. Пусть Мурана сама действует дальше. Девушка лишь на секунду задумывается, но, подгоняемая не на шутку взбешенными гормонами и собственным любопытством, привстает и вправляет в себя левой рукой член, пальцами правой расширяя влажную киску. Идет ровно и чертовски приятно без каких-либо преград: у Существ нет девственной плевы, их организмы устроены иначе, позволяя им чуть ли не с подросткового возраста заниматься сексом. Но все равно чувствуется, что ты первый входишь в ее пещерку: настолько там тесно и здорово! Мурана опускается до самого конца, останавливаясь лишь тогда, когда ее бедра упираются в мои, а мой младший — в ее матку.
— О-о-ох! — стонет она, впиваясь пальчиками в мои плечи. В отличие от Драники или Совушки у нее едва ли есть ногти, поэтому я совсем не чувствую боли. — М-м-му-у! Как же кла-а-асно! Как прия-а-атно! О-ох, прошу, господин, продолжайте!
— Зови меня — Рик, — говорю, вонзая пальцы в ее мягкую плоть…
Самым мощным и приятным отличием от всех предыдущих монстродевушек, у Мураны была непревзойденная мягкость и пышность ее отличительных достоинств. Всякий раз, когда я сжимал зад Драники или Шарлин (Марси и прочих, кроме слаймы), то чувствовал упругость и мощные мускулы. Девушки не специально качали ноги, просто сам их образ жизни к тому подталкивал. Летучая мышка любила спать вниз головой, цепляясь мощными когтями за балку, Совушка также сидела на любых выступах, наблюдая за происходящим внизу с небоскреба, у Марси по определению нижняя часть была сплошным мускулом. Но Мурана… Это совершенно другое дело! Куда только не положи руку, чувствуешь удивительную мягкость нежной кожи. Никакого жира и отвратительного целлюлита! Мурана — молодая самочка вида, у которого все излишки уходят в сиськи! Кира по-черному завидовала таким Существам из-за удивительного строения их костей, содержащих ману. Благодаря им, они легко выдерживали огромный вес молочных арбузов, не испытывая тех тянущих болей, которые неизменно сопровождают человеческих женщин.
Сжимая ее в объятиях, чувствую, как Мурана буквально расплющивается, обволакивая меня своим телом. Я практически тону в ее огромных сиськах, а младший как будто купается в нежном киселе — настолько у нее там все мягко и сочно! Кстати, девушка кончает чуть позже, чем все Существа, с которым я раньше имел близость, но все же раньше, чем земные девушки. Сказывается выносливость ее вида. Хотя она также удивляется моим ласкам и желанию продолжить даже после того, как она получила первый оргазм. Кончает она также удивительным образом: сначала по ее телу пробегает короткая, но мощная дрожь, затем она тихо, но очень эротично мычит, а потом буквально растекается на мне от охватившей ее истомы. Мне приходится приложить немало усилий, что собрать в кучу это растекающееся желе, приподнять и поменяться с ней местами. Мурана рефлекторно подчиняется, похоже, даже не соображая, что и как с ней намереваются сделать дальше. В мыслях она сейчас очень далеко от собственного тела. Раскладываю ее на лавочке таким образом, чтобы девушка не касалась грубой поверхности лавки, а шикарная задница оставалась в приподнятом положении. Для этого приходится проявить смекалку и напихать сена под мою футболку, служащую подставкой. Зато теперь ничто не мешает мне исполнить предначертанное. Заняв удобную позицию, левой рукой приподнимаю хвостик с аккуратной кисточкой на конце (чтобы не мешался), а правой мягко оттягивая в сторону складочки ее мясистого зада, открывая сразу обе дырочки.
Обучать коровку радостям анала сейчас у меня нет времени и особого желания. С ней и без того все просто замечательно. Вхожу туда, где уже побывал чуть раньше, сразу же возвращая ту на грешную землю.
— Ох, когда мы… Му-у-у, да, господин Рик, вот так! Сильнее! О-ох!
Она снова кончает со страшной силой, брызгая как соками, так и молоком из напряженной груди даже без моей стимуляции. Жаль, что молоко пропадает, но сделать ничего нельзя. Я слишком занят другим, не менее интересным и приятным делом. И вдруг сам, практически сам того не осознавая, взрываюсь внутри нее, заполняя жерло ее вулкана своим молочком. Как говорится — равноценный обмен. Почти.
— Ох-х, как много, — едва не теряя сознание, мычит коровка. — Т-так и должно быть? Мне кажется, я сейчас лопну… Господин, это было та-ак здорово!
— Не преувеличивай, — говорю я, садясь рядом с ней на лавку. — не лопнешь. И мне с тобой было очень приятно. Я еще ни с кем такого не испытывал!
