Всадник ищет Амонну - Ульяна Туманова
— Это часть плана, — коротко и звонко отозвался он, проскакивая мимо меня за дверь. Через секунду он вернулся с колбой, в которой лежали голубые шарики. — Прости, я не могу терять больше времени. Необратимые процессы могут начаться вот— вот!
Алхимик продолжал что— то бормотать себе под нос, я решила больше его не отвлекать и просто наблюдала. Рамис осторожно откупорил крышку и пинцетом достал оттуда три капсулы, которые разложил на блестящем металлическом подносе. Неся его перед собой, как самое настоящее сокровище, он вложил по одной капсуле в рот каждому из воинов.
— Что ты делаешь? — еле слышно вымолвила я. — Ты сказал, что у тебя мало времени… Мало до чего?
— До того, как они умрут, — простодушно ответил алхимик, будто его ответ сам по себе должен был все разъяснить.
— Эти капсулы что, оживляют? — не понимала я.
— Именно, — ответил Рамис и, чуть подумав, добавил, — но действовать нужно быстро. Надеюсь, успел.
— Кто их… так? — спросила после недолгой паузы. Идею оживить милитаров я считала отчаянием. Мертвые не оживают.
— Кристиан.
— Так это правда… — я прислонилась к прохладной стене, уже ничего не понимая. — Почему он их… черт, я даже произнести этого не могу!
— Я же говорю — это план.
Я подняла на Рамиса глаза, полные слез, которые не могла и не хотела сдерживать. Вот теперь Кристиан точно преступник, которого ждет суд и заточение под цитаделью.
— Это плата за поединок с Дамианом. Законы, по которым живут демоны, древние и очень жестокие, — он опустил взгляд и грустно улыбнулся собственным мыслям.
— Ты же понимаешь, что не сможешь их воскресить? — я покачала головой глядя на серые лица милитаров.
— «Воскресить» не лучшее слово, но, вообще— то, с очень высокой вероятностью, смогу. Огонь, который течет по жилам милитаров, долго не умирает и отчаянно борется за любую возможность выкарабкаться. И я только что дал ему оружие против смерти.
— Таблетки бессмертия? — недоверчиво предположила я.
— Как раз наоборот, таблетки смерти. Я разработал их для Кристиана.
— Зачем они ему? — от удивления я подалась вперед, пытаясь утихомирить бешеное сердце.
— Это давняя история, — Рамис махнул рукой, но по моему взгляду понял, что рассказать придётся. — Помнишь, как вас в лесу атаковал Фатус? В Кристиана попали несколько ядовитых игл, и он заметил, что это сделало его сильнее. Вернее, сделало сильнее его огонь. Это сейчас он легко перемещается через коридоры, но так было не всегда.
— Из— за яда фатуса он стал сильнее?
— Нет, — выдохнул алхимик, — но он заметил связь и тем самым вдохновил меня на эксперимент. Я раздобыл еще яда и сделал концентрат. И тогда Кристиан принял тройную дозу, которая вырубила его на почти два месяца.
— Так вот почему его не было столько времени. Я думала, что он был в поездке.
— Угу, в поездке на тот свет и обратно, — Рамис покачал головой. — Я тогда думал, что поседею, клянусь. Но он выкарабкался.
— То есть вместо того, чтобы убить, яд делает сильнее?
— Яд убивает, точка. Но вот огонь, как я уже и сказал, отчаянно борется за жизнь.
— То есть ты дал им яд?
— Да. Огонь должен его победить и выжить.
Безумные вещи, которые говорил алхимик, странным образом подчинялись логике. Я помнила капитана той ночью, его блестящие во мраке глаза и уставший вид. Тогда он сказал мне, что скучал. О Боги, как скучаю сейчас я…
— Ра, — я будто очнулась ото сна, — тогда получается, если милитары очнутся, то Кристиану ничего не будет?
— Я… я не знаю, что ответить. Сейчас все стремительно разворачивает не в нашу пользу.
— Что будет, когда вернется Кристиан?
Рамис разорвал взгляд и отвел глаза в сторону, прислушиваясь. А затем навис над лежащим с ним рядом милитаром.
— Я слышу хрип, — тихо сказал он. — Я слышу хрип, он дышит! Адриенн дышит!
***
Когда Рамис говорил о том, что огонь будет бороться за жизнь милитара, я думала, что это было фигурой речи. Милитары были мертвы не один день. И я была уверена, что желание Рамиса их воскресить — это амбиция, фантазия, которой не суждено стать явью.
Но как же я ошибалась! Милитары приходили в себя по одному. Все начиналось с хриплого дыхания. Затем наступал сильный булькающий кашель. Не зря у них под головами были подушки.
Воины не двигались, не говорили, их тела по— прежнему были оплетены синим рисунком вздувшихся вен. Это выглядело жутко и завораживающе, потому что мертвые тела медленно возвращались к жизни. Рамис говорил, что восстановление дыхания — это первая стадия и самая легкая…
Про себя я думала, как это оживление может быть легкой стадией? Но когда милитаров начало скручивать от судорог, да так сильно, что их пришлось привязывать за руки и ноги к бортикам кроватей, я наконец поняла, что он имел в виду.
Победа огня над смертью на самом деле была схваткой за выживание. И отступать смерть не хотела. Днями напролет, почти без сна и отдыха Рамис наблюдал за демонами. Он даже отшучивался, что на чердаке лежанка всего— то одна, и в любом случае спать ему некогда.
Мне это не нравилось. Сколько он так продержится без сна?
Тем временем изменения в моем состоянии становились все более очевидными. Мне было тяжело находиться в избушке из— за обилия запахов. Спасало то, что мы находились в чаще леса, где всегда свежо и можно легко найти тень.
Поскольку Рамис готовился к тому, что милитарам понадобится скрытное место для восстановления, с едой проблем тоже не было. В избушке имелись: сыр, колбаса, чёрствый хлеб, соления и мелкая домашняя утварь вроде тарелок, вилок и стаканов.
Еда меня не привлекала, но я заставляла себя есть. Самой вкусной казалась свежая колодезная вода. Я понимала, что в ней нет никакого особенного вкуса, но именно этой студеной водой мы напивались в жаркие дни лета, когда работы по монастырю было с утра до ночи. Солнце безжалостно опаляло открытые участки кожи послушниц, и единственное, о чем мечтали девушки с потрескавшимися губами — был кувшин ледяной воды из колодца.
Разум заволокло мыслями о Кристиане. Снова. Рамис пытался меня ободрить, говорил, что все идет по плану и что мои слезы сделают хуже ребенку. Поэтому я старалась не плакать. Изо всех сил старалась. Но с мыслями справиться не могла.
Когда я спрашивала Рамиса, сколько осталось времени и когда вернется Кристиан, он пожимал плечами и говорил “скоро”. Но это
