Огненная буря в стакане - Марина Павельева
– Ох уж мне эта современная молодежь. Ни черта историю не знают, – вздохнул душа, качая головой. – Не с Урала, а мастера Санкт-Петербургского Императорского стеклянного завода делали. Это они из зеленого стекла выдували. Интересно, а одеколон там сохранился? – он взялся за крышечку и стал ее поворачивать.
Как только крышка была снята, в нос Аньке пахнуло совсем не одеколоном, а чем-то тухлым. Причем премерзко тухлым. Как будто внутри хранились вареные яйца месячной давности. Это даже не было похоже на запах свежего навоза, который однажды привез в сад папа, а потом хозяева и ближайшие соседи задыхались от невозможной вони, пока родители не додумались и не закрыли вонючую кучу полиэтиленом. Анька даже отвернулась и закрыла нос ладошкой, отодвинув от себя бутылочку подальше на расстояние вытянутой руки. Затем пошла на балкон, осторожно неся емкость, чтобы не расплескать содержимое, поставила на подоконник и отошла к двери, не открывая носа.
– Это что за фигня? – спросила у души.
– Да черт знает, – задумчиво произнес тот. – Не понятно. Но этот запах неспроста. Надо подумать.
– Думай быстрей, а то я сейчас задохнусь, – взвизгнула Анька и выбежала с балкона в зал, закрывая нос теперь двумя ладошками. Захлопнула балконную дверь, и стало немного легче. После минутного молчания души спросила. – Не придумывается ничего, да?
– Не-а, – ответил он. – Ничего такого не припомню.
– Блин, надо было крышку сразу закрыть, – она только теперь догадалась об этом, потому что омерзительный запах сразу вышиб у нее из головы все рациональные мысли, кроме одной – быстрее от него избавиться. Но вот закрутить крышку не додумалась. – Вот я балда.
– Ага, – усмехнулся душа. – Да и я тоже, – и они вместе засмеялись над собой.
– Так… а крышка-то где? – удивленно спросила Анька, потому что в руке ее не оказалось и на столе тоже. Видимо она ее выронила, пока несла бутылочку на балкон.
– Не знаю, давай ищи, – подтолкнул Аньку к действию душа.
Тогда она в первую очередь взялась осматривать пол, потом диван, поднимая и тряся одеяло, затем подушку с простыней. Не нашла. Снова более пристально вгляделась в палас, заглянула за диван. Пусто. Что за чудеса? Диван что ли отодвигать? Хотя надо сначала посмотреть, что под ним. Достала из сумки фонарик, который всегда носила с собой, чтобы вечером в саду было не страшно. Включила, присела на корточки и стала светить под диван, надеясь найти крышку там. Но кроме монеток в десять и пять рублей, которым обрадовалась (вечно из джинсов эта мелочь сыпется), ничего не нашла.
Поднялась. Выключив фонарик, положила обратно в сумку, чтобы и его не потерять. Уселась на распотрошенный диван и задумалась. «Ну, что за невезуха такая? Куда же эта зараза запропастилась? Вот где тут теряться-то? А… черт! – подскочила с дивана. – Конечно негде! Тут негде. Значит крышка на балконе. Ой, блин, я же там удохну сейчас!» Тем не менее, двинулась в сторону балкона, остановилась перед дверью, набираясь смелости, и решительно ее распахнула.
Нос опять ощутил «ароматы Франции», но Анька не стала за него хвататься, только постаралась реже дышать. Осмотрелась на балконе, но крышка как сквозь землю провалилась. Тут ее тоже не было. Зато взору предстала совершенно фантастическая картина. Цветы в горшках, заботливо выставленные мамой на лето ближе к солнцу, выросли в размерах раза в два. Причем буквально несколько минут назад они были совершенно нормальными. Анька прекрасно это помнила, так как в последнее время ей приходилось в отсутствие мамочки их частенько поливать. А теперь они все кустились, зеленели и благоухали, иногда перебивая даже мерзкий запах бутылька.
Анька остолбенела и пялилась на них, не понимая, что произошло. Причем растения все без исключения цвели! Даже традисканция, от которой никогда этого не дождешься, обзавелась мелкими розово-фиолетовыми цветочками и спустила плети из подвешенного кашпо, доставая до хлорофитума, стоявшего под ней. Тот тоже отрастил с десяток стрелок, обильно покрытых белыми нежными цветочками и с зелеными метелками на конце. Что уж говорить о герани, которая давно сбросила высохшие листья и стояла тощей старухой с зеленью только на вершинках длинных изогнутых старостью палок. Она зазеленела снова! Вся! И даже одно соцветие пыталось распуститься.
– Ну-ка, ну-ка, что тут у нас, – с интересом потер ручки душа талисмана, рассматривая выросшую стену из цветов. – Не находишь, пока мы крышку искали, тут что-то произошло? И явно неспроста. Который раз об этом говорю.
– Магия в бутылке? – спросила его Анька, почти не ощущая противный запах, привыкнув к нему, и подошла к бутылочке ближе. Заглянув в горлышко одним глазом, увидела там только темную жидкость. Но в нос снова шибанул противный аромат, и она отшатнулась. – Фу-уу, гадость какая.
– Я, кажется, догадываюсь… – пробормотал душа. – А давай-ка проведем эксперимент.
Не успела Анька ничего сказать, как он взял бутылочку и плеснул из нее на ближайший цветок. Им оказался спатифиллум, который очень любил воду и цвел только тогда, когда его часто поливали. А так как Анька делала это в одно время вместе с другими, он на балконе не цвел. Там ему было жарко и сухо. И даже сейчас он разродился только одной стрелкой белого паруса, обрамляющего изящный бледно-желтый початок. Но после того как его полили таинственной жидкостью, он тут же на Анькиных глазах выпустил еще одну стрелку с бутоном. Правда еще маленькую и до цветка не выросшую, но начало было положено.
– Ничего себе, – только и смогла выговорить Анька. – Это удобрение что ли такое? Или ускоритель роста? – начала тут же выдвигать версии.
– Не-не-не, – остановил ее дальнейшие предположения душа. – Это магия. Но не Велесова. Хотя возможно, побочный эффект от нее… – размышлял душа, разглядывая бутылочку, и вдруг вскрикнул. – Смотри, что за окном делается! – ткнул указательным пальцем в сетку, за которой собралась куча летающей живности и рвалась в дом. – Вот она, Велесова магия.
– Мама дорогая! – Аньке даже стало страшно, когда она увидела огромный рой насекомых, начиная от мелких ночных бабочек, похожих на моль, и заканчивая июньскими жуками, часть из которых уже прицепилась к сетке и ползала по ней, а другая, большая часть остальной живности, кружилась за окном. И это была только ночная братия. – А если они сейчас сетку прогрызут и в дом прорвутся? Сожрут меня на фиг.
– Ну, разве что комары, – усмехнулся душа. – Остальные не опасны.
– Ваще не успокоил, – огрызнулась Анька. – И комаров бывает достаточно, чтобы коньки отбросить.
– Ты когда боишься, начинаешь говорить какими-то непонятными словами и кривыми афоризмами, – заметил душа,
