Конечно, любовь - Елизавета Васильевна Шумская
– Скажите, мастер, вы хорошо знаете мэтра Саругано?
– Вы думаете, Сирди таки не соврала насчет их встречи?
– У госпожи Сирди опасное убеждение, что принадлежность к знати оправдывает неприглядное, будто то личные качества или поступки. Однако я не вижу смысла для столь простого дела вовлекать такого ненадежного союзника, как Июрэ Сирди. Так что с мэтром Саругано? Хорошо знаете?
– Да куда нам! Это ж настоящая звезда теоретической артефакторики. Его много лет звали к нам преподавать. Но он живет где-то близ Дайсула, – назвал он столицу соседней провинции. – И иногда преподает в их университете. Не любит куда-то выбираться из своего поместья.
– Так почему же в этот раз приехал?
– Мы ему каждый год шлем традиционные приглашения. Он всегда отказывался. А тут вдруг согласился. Мол, дела у него тут, заодно и… – преподаватель развел руками.
– Понятно. А было что-то, что вас в нем удивило? В его поведении? Может, в отлучках или оговорках?
– Ну уходит он куда-то часто… А так… Магия у него сильная, но это вы знаете. Мощная. О! Вспомнил! Он попросил первый курс. В смысле вести занятия у первого курса. Хотя мы ему старшекурсников предлагали. Их он тоже взял. Но и на первом курсе настоял. Причем просил и лекции, и практические занятия.
– А почему вас это удивило?
– Так они ж ничего не знают. Тут любой более-менее нормальный преподаватель справится. А знания мэтра эта мелочь еще не оценит. Так зачем тратить такой ресурс на них?
– Логично. Но уступили, верно?
– Конечно, – пожал плечами мастера Каабу, – у такого великого ученого могут быть прихоти. Эта же – даже на пользу пойдет. Дали ему лекции, все довольны.
– Только лекции?
– Ну да. До практики допускаются только преподаватели, которые проработали в университете пять лет. Тут правила неизменны. Кроме каких-то экстренных ситуаций, как когда все учителя ушли на войну с великанами.
– Такое правило ради безопасности?
– Именно. У нас учатся студенты из разных миров и самых разных семей. Преподавателю практики мы открываем их личные дела, ведь там может содержаться информация, которая поможет лучше понять ученика, особенности его магии. Как с той же Лией. Ее демоническая сущность очень сильно влияет на ее способности. Опять же воздействие на мужчин – это ж по сути ментальная магия. Мощность магии – тоже следствие происхождения. Преподаватель должен уметь с этим работать. Поэтому практику ведут только самые проверенные кадры.
– Разумно.
Тут Ито остановился и посмотрел на Ихаро и Даслайна. Они все трое вспомнили разговор о нападении гоулмена.
– Все-таки интересно, кто родители мэтра Саругано? – протянул предсказатель.
– Я все же думаю, что это какая-то ошибка или оговор, – заявил мастер Каабу. – Мэтр Саругано – чистокровный человек. Это много раз озвучивалось, потому что магия сильная очень для подобного происхождения.
– Насколько сильная?
– Весьма. Это уровень эльфийских патриархов или высших демонов.
– И он теоретик?
– Ну не только, но говорит, ему формулы милее составлять, чем с огненными шарами наперевес бегать.
– А он молод?
– Точно нет. Он, конечно, выглядит как мужчина средних лет, но на деле ему не одно столетие.
– Как интересно…
Мужчины снова переглянулись.
– И он пропал.
– Но зачем? – растерянно произнес мастер Каабу. – Зачем все это? Зачем ему Шани или Лия? Глупости какие. Не для извращенных же утех, право слово. Мэтр Саругано – известный ученый и вполне состоявшийся мужчина, при деньгах, если это важно. У него нет сложностей с противоположным полом.
Этот вопрос занимал их всех. Если не понимаешь мотивов, значит, не все знаешь. А если не все знаешь, значит, с высокой вероятностью ошибешься. Какая будет плата у этой ошибки?
– Доктор Лийданиил тоже пропал!
Часть пятая
Утром Айлла выбралась из теплых объятий с трудом. За ночь так пригрелась, так пристроилась… И выспалась просто отлично. Причем настолько хорошо, что думать о причинах этого тоже не хотелось. Кто бы мог подумать, что похищенная неведомым злодеем, в какой-то дыре, вокруг враждебной природы, на подстилке из веток и рядом с демоном, который в свою очередь ее тоже когда-то похитил, она почувствует себя как в далеком детстве, когда все еще было хорошо и будущее казалось прекрасным – спокойно и защищено. Радостно. А еще – и это пугало демоницу больше всего – она ощущала себя абсолютно, стопроцентно счастливой.
Вот как так-то?!
– Ты куда?
– Спи, я на минутку.
Шиасу благоразумно не стал расспрашивать дальше. Айлла спустилась к воде. Привела себя в порядок, умылась и присела на бревно, глядя на холодное, хмурое еще утро. Озеро и небо казались серыми и непроснувшимися. Даже туман еще крался над водой. Тихо и спокойно. И несмотря на то, что мужчина спал совсем рядом, девушка вдруг почувствовала себя наедине со всем миром. Будто на исповеди перед богом или богиней, когда нельзя врать, молчать и изворачиваться. Нельзя солгать, когда такое утро спрашивает тебя – о самом главном. И ответы появляются в голове сами собой.
«Твой Шиасу много напортачил. Но разве он тебя обманывал?»
«Нет».
«А ты его?»
«Да», – Айлла вспомнила и Таллеаса с друзьями, и Сина, и даже обманку с телом Вайлены.
«Разве Шиасу действовал в тех обстоятельствах не так, как должен был исходя из своего положения?»
«Так», – признала девушка с грустью.
«Так на что ты обижаешься?»
«На то, что он не полюбил».
«А ты полюбила?»
«Да, – Айлла закрыла лицо руками. – Да».
«Твоя обида – это обида неразделенной любви, ты понимаешь?»
«И суккуба, который не смог соблазнить того, кого любит. Как он вообще смог уйти?»
«Потому что твоя любовь его и оберегла. Но сейчас-то он любит тебя. Что не так?»
«Я не верю ему».
«Не только. Ты боишься. И ты обижена».
«Да, я боюсь, и я обижена. У меня все хорошо, а он все разрушит».
«А если у тебя будет все это, но не будет его, не разрушишь ли все ты?»
На этот вопрос Айлла долго думала. Ей хотелось что-то ответить, кидало то в одну сторону, то в другую. Мысли и желания, страхи и сомнения путались в голове и отдавались едкой болью в сердце.
Шагов она не услышала, просто в какой-то момент ее плечи накрыл теплый плащ, и хриплый со сна голос Шиасу произнес:
– Не могу смотреть, как ты тут одна мерзнешь.
Девушка подняла на него огромные глаза. И внезапно расплакалась. Разрыдалась
