Тайна шести подков - Владимир Торин
— А я по-прежнему упражняюсь с тяжестями, иногда на спор гну железные прутья и поднимаю вагонетки в порту. Недавно вот выручил на одном пари три десятка фунтов…
Карлик глянул на него уничижительно, и громила отвернулся.
— И это тот Невероятный Бабул, которого я знал? Какой позор!
— Ну а я старое ремесло не забросил, — с важным видом сообщил Бетти Грю. — Вообще-то, я до сих пор даю номера на Семафорной площади.
— И сколько зрителей приходят на твои выступления? Небось, собираешь в шляпу жалкие крохи?
— Сколько есть — все мое, заработаенное потом, кровью и потекшим гримом, — огрызнулся клоун.
Труффо покачал головой.
— Я к этому и веду. Ничего нет. Как цирк закрыли и опечатали, а мы разбрелись по городу, от нас ничего не осталось. Может быть… — карлик на миг замолчал. — Знаете, я иногда думаю, что мы так и не покинули цирк, что наши тела до сих пор там валяются, в то время как призраки нас былых еще дергаются и шевелятся, выдыхая пыль. Мы были великими, в городе все знали наши имена. К нам приходил сам господин бургомистр. И что с нами стало? Нас все забыли. Назови кому-то имя «Гуттаперчивый Тоффини» или «Воздушная Вивиан», и никто не поймет, о ком идет речь. Знаете, что идет рука об руку с забытьем?
— Пилюли для памяти? — предположил старый жонглер.
— Беззвестность, — раздраженно уточнил Труффо.
Слушая его, бывшие циркачи глядели в свои засыпанные обглоданными костями тарелки, а мимесса всхлипнула и вытерла проступившие на глазах слезы. Лишь Бетти Грю был все тем же ехидно усмехающимся злобным клоуном.
— Грустно-то как, прямо вот-вот разрыдаюсь, Здоровяк, — съязвил он. — Нам просто не повезло. Та жизнь осталась в прошлом. Я, конечно, несказанно рад, что ты умостил свою задницу на какое-то тепленькое местечко, учитывая твои костюмчик, цилиндр и трость, но сдается мне, что это все просто пыль в глаза. Наш цирк — наш дом! — проглотил треклятый банк. И с этим ничего не поделать. Ты собрал нас, чтобы вспороть старые раны и присыпать их солью?
Труффо чуть подался вперед.
— Нет. Я собрал вас, чтобы напомнить вам, каково это, когда ты — не пустое место, спрятавшее гордое имя на дно сундука с едеными молью пожитками.
— Как благородно, — процедил клоун. — Но тебе не заразить меня ностальгией. Я принимаю от нее пилюли: раз в два дня, строго по рецепту доктора. — Он кивнул Фокарио.
— Никакой ностальгии, — сказал Труффо. — Я не торгую прошлым. Я привез вам будущее.
— Ты перейдешь наконец к делу?!
— Что ж, полагаю, и правда, пора. — Карлик потер кривые узловатые руки. — Я не пускаю пыль в глаза, Бетти. Я в действительности могу позволить себе неплохой костюм, цилиндр и трость. Я курю только «Ноббль», одни из лучших сигар, время проверяю по золотым «Шоритц», а в Габен я прибыл в вагоне первого класса.
— Вырастил денежное дерево в Стране Дураков? Или ограбил кого?
— Нет. Это честно заработанное жалованье. Я служу личным помощником у некоего очень богатого и влиятельного господина, и он весьма меня ценит.
— К делу, — нетерпеливо прорычал Бетти Грю.
— Мой господин — а он некоторым образом причастен к нашей с вами профессии — планирует устроить в Габене грандиозное цирковое представление, и для этого ему нужна труппа.
— И наш любезный Труффо тут же вспомнил о своих старых приятелях?
— Да, — без обиняков ответил карлик. — Мой господин сперва и слушать ничего не хотел, когда я сказал ему о вас. Он подумывал позвать Брекенбока, и тем не менее…
— Что? Этого бездаря и фигляра?
— И тем не менее, я напомнил ему, что для его планов лучше старой труппы из цирка мадам Д.Оже ему никого не найти.
— И кто же, скажи на милость, твой этот таинственный богатый хозяин?
— Вы его знаете, — осторожно сказал Труффо. — И весьма неплохо.
— Хм… дай подумать! Видимо, твой господин — это Лилибом из Льотомна, кто же еще…
— Мой господин — это Гораций Помпео из «Великого цирка семьи Помпео».
Все присутствующие замерли. И если пересчитать потрясенно распахнутые рты, то их запросто могло оказаться больше, чем было бывших циркачей за столом — настолько никто не ожидал, что карлик назовет именно это имя.
Первым пришел в себя Бетти Грю. Клоун вскочил на ноги, задев животом стол, отчего все, что на нем стояло, подпрыгнуло и задребезжало.
— Предатель! Перебежчик! Ты якшаешься с врагом!
Карлик бросил на него хмурый взгляд.
— Что за чушь? Никакой войны давно нет. Она закончилась… — он запнулся, — со смертью мадам Д.Оже. Мы сами ее закончили.
— Пусть так! Но это ведь Помпео! Я не для того убивал мадам, чтобы прислуживать Горацию Помпео! Я не стану плясать под дудку этого ублюдка!
— Прошло двадцать лет, Бетти. Все распри в прошлом.
— Для меня нет!
Остальные с ним соглашаться не торопились.
— А вы что думаете? — спросил карлик.
— Они думают, как я!
— А ты за всех не циркуй, Бетти, — сказал Бабул. — Может, ты и верховодил труппой в былые времена, но никакой труппы больше нет.
Клоун обвел злобным взглядом сборище — прочие кивали в знак согласия со словами силача.
— И все же, — встрял фокусник, — меня вот лично интересует: зачем бы нам примыкать к Помпео? У всех давно своя жизнь, и неплохая, к слову.
— Говори за себя! — сказал гимнаст. — Я вот дни провожу в дымоходах — и уже давно мечтать забыл, чтобы выбраться оттуда.
— Я к тому, — уточнил Фокарио, — что он нам может посулить такого, чтобы мы взяли и согласились?
— О, вам это понравится, — сказал карлик. — Каждому будет причитаться доля от продажи билетов, господин Попмео не возьмет себе ни пенни — все поделит между собой труппа. Не этого ли ты хотел для нас, Бетти, когда устраивал заговор?
Бывшие циркачи оживились и принялись переглядываться: такого никто из них явно не ожидал.
— Подозрительно щедро с
