Галина Гончарова - Волшебникам не рекомендуется
Я пинком отбросила длинный подол платья.
– Что? Да то самое!
Даже при одной мысли о подобной ситуации мне стало плохо. Ярость прокатилась по всему телу, горячая, как раскаленная лава, обжигающая и превращающая меня из человека в животное. Комната замутилась красным, или это просто у меня в глазах потемнело? Гремел гром – или просто кровь грохотала у меня в ушах?
– И что же? – Голос Лирин вернул меня к реальности.
Я поежилась.
– Ты права, Лирин. Вся моя сила, все мысли были бы только об одном. Я просила бы Бога, Дьявола, предлагала бы жизнь и душу за одно: придите хоть кто-нибудь – и отомстите за меня. Моя душа меня не волновала бы. Да и жизнь тоже.
– Так-то. – Эльфийка была очень довольна. – Одна мысль, а ты уже готова разнести в щепки мой многострадальный дворец. А если бы это оказалось реальностью?
Я покраснела и опустила глаза.
– Извини. Я не хотела. Сорвалась.
– Бывает. Я бы тоже сорвалась. Так что ты хочешь делать?
Я пожала плечами.
– А что тут хотеть? У вас же наверняка есть комната для сеанса связи через зеркало?
– Есть. Но это опасно для тебя.
– Пока я не преступница, верховный волшебник не сможет причинить мне никакого вреда. Я ведь не нарушила никаких законов?
– Да. Но ты и непризнанная волшебница. Тебя все еще можно убить.
– Уже нет. Миара, это старшая из сестер, охраняющих яблони, сказала мне, что о моем выборе узнают все волшебники – и тотчас же. Так что я в безопасности. Вряд ли верховный решится прикончить меня, а потом заменить на какую-нибудь свою родственницу.
– Мне бы твою уверенность, – вздохнула Лирин. – Но ты приняла решение?
– И окончательное.
– Будешь говорить прямо сейчас?
– Да. Пока я не остыла от своей вспышки.
Эльфийка улыбнулась.
– Тогда я приглашаю тебя в мой зал зеркальной связи.
Залом я не пользовалась еще ни разу. Но ничего особенного в нем не было. Средних размеров комната, примерно десять на двадцать метров, в стене здоровенное зеркало в три моих роста. Ширина такая, что восемь меня могут встать в ряд, держаться за руки и отражаться в нем без напряга. И даже не очень прижиматься друг к другу. Перед зеркалом на полу обведен полукруг той же золотой краской, и стены и пол нежно-голубого цвета. Эльфийка выглядела на этом фоне просто потрясающе. Я – не так чтобы очень. Оттенок платья не тот. Лирин посмотрела на мою огорченную физиономию, пробормотала несколько слов и прищелкнула пальцами. Теперь стены зала стали нежно-зелеными, почти акварельными.
– Так лучше?
– Спасибо большое, – искренне ответила я и опять развернулась к зеркалу.
Рядом стояло здоровенное кресло-трон. Наверное, для впечатления. Я решила им не пользоваться. Проще заставить верховного волшебника встать. Или вообще глядеть на него сверху вниз.
Я потопала ногами в новых туфлях. Нет, туфли не жали. От эльфийских изделий такого не дождешься. Но я нервничала. Эльфы наблюдали за мной с понимающими усмешками. Они расположились в небольшой нише рядом с зеркалом, так что их не было заметно, и собирались, по выражению Лефроэля, прослушать весь концерт с начала и до чьего-нибудь конца. Очень не хотелось этого делать, но выбора не было. Я вздохнула поглубже и начала произносить заклинание зеркальной связи. Это оказалось неожиданно несложно. Даже силы совсем немного ушло. Зеркало помутнело и подернулось белой пеленой. Миновало не меньше десяти минут, прежде чем в нем появилось отражение.
Верховный волшебник сидел в кресле перед таким же здоровенным зеркалом. На первый взгляд он был совершенно спокоен, но я чувствовала в нем какой-то надлом, вроде бы как неуверенность. С чего бы так? Он же считается самым крутым?
– Добрый вечер, госпожа Тина.
Я смерила его удивленным взглядом.
– Сидите в присутствии дамы, господин волшебник? Фи, как это невежливо!
Смутиться он не смутился, но из кресла встал и даже отвесил мне легкий поклон. Гм, сильно же его припекло, что он так раскланивается.
– Всегда рад вас видеть, госпожа Тина.
– Добрый вечер, господин верховный волшебник, – подхватила я игру. – Я получила ваши письма и решила переговорить с вами лично. Что вам угодно?
– Прежде всего, я хотел бы принести вам извинения за свою дочь, – вздохнул волшебник. – Понимаете, Тина, она действительно вела себя недопустимо по отношению к вам, но она моя дочь, мое дитя. Я не должен был ей потакать, но она – единственное, что осталось мне от ее матери. Я слишком люблю ее, чтобы позволить кому-то убить. И вам тоже. И я помогал ей, как мог, не нарушая при этом никаких законов.
– Я еще и посочувствовать вам должна?
Получилось так, как я хотела. Насмешливо и спокойно. Не зло, нет, но ехидно. Я не обязана понимать его и вытирать слезы. Тем более что они ненастоящие. Наверняка.
– Я не прошу вашего сочувствия. Только понимания.
– Не стоит. – Я прошлась перед зеркалом, шурша платьем. – Я не стану вникать в ваши чувства. Вы сделали меня своим врагом. А жалеть врага – глупо!
Плечи волшебника поникли. Он казался таким несчастным, что я даже начала смягчаться. Ненадолго. Секунды на три. Потом опомнилась и взяла себя в руки.
– Я действительно ничем не могу заслужить ваше прощение?
Я коротко рассмеялась.
– Можете. Но не сделаете.
– Скажите мне ваши условия – и я скажу, могу ли я принять их. Верю, что вы не предложите мне ничего недостойного.
Ну, ты сам напросился. Я подняла руку с вытянутыми пальцами.
– Первое, – загнула я большой палец. – Вы возвращаете мне мужа. Второе, – за ним последовал указательный, пальцы сомкнулись в кольцо. – Орланда должна быть выдана вместе с ним, в качестве приложения. И ее жизнь будет в моих руках. Слишком часто она пыталась убить меня, чтобы я спустила ей.
Вообще-то я не собиралась убивать эту паршивку. У меня была идея похуже. Я хотела обрить ее магическим путем, так чтобы она пару столетий проходила лысой. И как следует выпороть. Чтобы эта стервочка неделю на зад сесть не смогла. Но ее отцу я об этом не сообщила. Еще чего не хватало!
– Разумеется, – я загнула еще один палец, средний, – вся эта чушь о рождении ребенка от моего мужа и вашей дочки должна быть немедленно отменена. Хотя это и так произойдет. Не сомневаюсь. Четвертое. Я должна немедленно получить грамоту, в которой вы признаете меня полноправной волшебницей, со всеми правами и обязанностями. Есть еще и пятое условие, но о нем позже, если вы согласны на остальные четыре.
– Госпожа Тина!
Я очаровательно улыбнулась. Блеснули клыки. Смешно, но по возвращении домой, то есть в эльфийский мир, я решила слегка отрастить их. Не до вампирских размеров, конечно, у тех клыки по три сантиметра бывают, а так, слегка, сантиметра на полтора. И заострить. Для стиля.
Лирин одобрила, показала мне заклинание – и уже сейчас моя улыбка производила впечатление на неподготовленных людей. К ним же отнесся и верховный волшебник. Он онемел на несколько секунд – и я получила возможность закончить свою речь:
– Вообще-то стоило бы поднять на совете вопрос о лишении вас титула верховного волшебника. Я отлично знаю, как проходит эта церемония, и знаю, что вы даже отказались от имени и от всего прошлого, которое оно символизировало. Но все равно остались больше отцом, чем верховным волшебником. Да если бы кто-нибудь другой посмел натворить то же, что ваша дочка! Вы бы его гвоздями к стене прибили, а мне бы руки целовали, умоляя не гневаться на болвана! Миара мне многое рассказала! – Я на миг отвернулась от зеркала и потрясла головой, чтобы успокоиться. Бешенство не входило в мои планы. Хотя, когда я повернулась, физиономия верховного волшебника с лихвой вознаградила меня за все, что я претерпела от визажиста. У него были такие выпученные глаза! Еще немного – и они бы на стол выпали. Я невольно зафыркала. – Кажется, вам понравилось мое платье, монсеньор?
Надо отдать должное волшебнику, он мгновенно пришел в себя.
– Ваше платье очаровательно. Хотя и вполовину не так очаровательно, как его хозяйка.
– А вы умеете говорить комплименты. Мне платье тоже понравилось. Особенно вырезы. Так что насчет моих условий?
– Я готов согласиться на все условия кроме второго, – тут же откликнулся волшебник. – На второе тоже, если получу гарантии безопасности для моей дочери. Без физических или психических неизлечимых увечий. Если вы пообещаете, что будете держаться в рамках, я отдам вам Орланду на любой срок. – Верховный волшебник глядел на меня – и я вдруг увидела в его глазах глубокую, неподдельную тоску. – Я хотел, чтобы моей дочери принадлежали все миры, Тина, но она так и не поняла, что у других может быть свое мнение по этому поводу и свои возможности его отстаивать.
