Андрей Прусаков - Я – утопленник
– Камень – всего лишь камень. Хочешь быть живым – будь им.
Я не успел обдумать слова сфинкса, развернувшись на донесшийся звук. Над черной водой вздымалась грузная фигура Слизня. Подкараулил!
– Срок вышел, утопленник! – объявил хозяин Невы. – Добыл камень?
– Да. – Камень приятно жег руку. «Хороший кастет, – подумал я. – Сейчас бы взять да жахнуть слизняка по лбу!»
– Давай!
– Ничего ты не получишь! – сказал я, медленно отступая к тротуару. Несмотря на силу камня, драться со Слизнем не хотелось. Я хорошо помнил слова Лешего. В схватке что угодно может случиться. А на суше Слизень не достанет. – Город затопить хочешь? Хрен тебе, чучело восьминогое!
Одно из щупалец мгновенно выстрелило, схватив меня за ногу, и потащило по ступенькам к воде. Пропал, довыеживался! Я извернулся, одной рукой цепляясь за гладкие, источенные водой камни набережной. В другой сжимал камень. Бесполезно. Склизкий жгут лишь скользнул по ноге, но не выпустил, крепко держа за щиколотку. Слизень быстро стаскивал меня вниз. Еще секунда – и я окажусь в воде. Я растерялся, разом забыв о камне и силе. Все, конец! Закричав, я с размаха ударил камнем по щупальцу. Слизень завопил еще громче и отдернул покалеченный отросток. Я рванул изо всех сил и остановился лишь на другой стороне улицы. Слизень не преследовал.
– Я найду тебя, утопленник! – посулил он, растворяясь в черной воде.
– Пошел ты! – от души крикнул я, выставляя средний палец, и услышал скрип тормозов. Оглянулся: милицейская машина. Дверь открылась:
– Дорожно-патрульная служба. Ваши документы!
Ну, какие у утопленника документы? Я пожал плечами. С твердым намерением выяснить мою личность мент направлялся ко мне. Я торопливо пробормотал заклятье.
– Блин, куда он подевался? – Страж порядка лихорадочно огляделся, хотя я никуда и не уходил. Второй милиционер тоже вышел из машины.
– Ты видел, Степа?
– Куда он делся?
– Исчез, я тебе говорю! Испарился прямо на глазах, чем хочешь, клянусь! Ни хрена себе!
Я повернулся и зашагал прочь.
– Вообще, я слышал, здесь нехорошее место, у сфинксов. Всякая чертовщина творится. Поехали.
– Я понимаю – чертовщина… Но чтобы черти «фак» показывали?..
Двери щелкнули, заурчал мотор. Взвизгнув покрышками, «ментовоз» сорвался с места, и его красные габаритные огни смешались с огнями города.
…Что означали слова сфинкса? Я в сотый раз перебирал их в голове, пытаясь вспомнить, не упустил ли что-нибудь, какое-нибудь маленькое, но важное слово? Какой-нибудь ключ. Нет, я твердо помню: «Камень – всего лишь камень. Хочешь быть живым – будь им». Выходит, нет силы у Свят-камня? Но я ведь чувствую ее! Или ее недостаточно, чтобы оживить? Проклятье! А вторая фраза, похожая на рекламный слоган, просто убивает! Что значит: будь им? Будто я могу выбирать! Я что, могу заставить сердце биться? Нет же, пробовал! Как же еще стать живым?! Камень был моей надеждой. Вот, он у меня, и что изменилось? Или Леший наврал, да только зачем ему врать? Или… Не знаю… Нет времени выяснять. Совсем нет времени!
Я брел по улицам, погруженный в себя, не замечая ни людей, ни машин. Город остался в другом измерении, я выпал из него, как птенец из гнезда, вмиг оказавшийся в чуждом ему мире…
– Ты что, больной? Жить надоело? Куда под колеса лезешь?!
Это не мне. Это меня не касается. Я здесь проездом, проходом, пролетом… Как глупо. Я так верил, что камень поможет. Камень, моя надежда, со мной, а ответа нет. И времени почти не осталось. Так, может, выкинуть его к черту?!
Я размахнулся зажатым в руке камнем, едва не задев прохожего. Тот отшатнулся.
– Извините.
Нет, выкидывать рано. Выкинуть всегда успею.
Надо к Юльке идти. Быстрее. Последний день нельзя прожить во лжи. Быстрее. Приду и скажу, что… Нет, не могу об этом думать. Увижу ее, а там… Даже хорошо, что отступать некуда. Так легче…
Подойдя к Юлькиной парадной, я вздрогнул. Прислонясь к стене и засунув длинные руки в карманы невообразимо грязных штанов, передо мной стоял знакомец: мертвяк, которого я отоварил у кинотеатра.
– В гости идешь? – радостно осведомился он, будто у старого знакомца. – К тепленькой?
– Ты что тут делаешь? – проговорил я. Мне стало не по себе. Откуда он здесь взялся?
– Тебя жду, – сказал оборванец. – Слушай, по дружбе… Скажи: как там оно, это дело – с тепленькой, с живой-то?
Я не смог ударить его. Не смог даже сдвинуться с места. Ужасное предчувствие сковало по рукам и ногам. Мертвец ухмыльнулся. Похоже, он чувствовал мое состояние и ничуть не боялся.
– А тепленькой-то… дома нет.
Я понял.
– Где она?
– Упырь сказал: приходи в полночь на Волковское кладбище. И камешек не забудь…
Откуда они узнали?!
– Стой! Я сейчас пойду!
– Нет, в полночь. Или больше ее не увидишь. – Оборванец оторвался от стены и завернул за угол. Он ударил сильнее.
Который час? Который сейчас час? Я без часов и без телефона. На улице темнело, но в конце июля темнеет рано. Белые ночи заканчивались.
Я вылетел на улицу. Вот идет прохожий:
– Скажите, который час!
– Начало десятого.
Не поблагодарив, я бросился к Таврическому. Успею. Должен успеть!
– Скажи, как можно убить Упыря?!
Изумрудно-зеленый глаз моргнул, глядя зло и пронзительно:
– Зачем же убить его хочешь?
Я опешил. А как иначе?
– Я же говорил тебе! Мне Юльку спасти надо!
– Так убить или спасти? – заглянул в глаза лешак.
О чем это он?
– А как же?! Ты думаешь, он Юльку просто так отдаст? Убить тварюгу, и все!
– Он не может не убивать. Он упырь. Хочешь стать таким же?
– У меня нет времени на базары, Леший! Юля у него и… – Я встал, сжимая в кулаке камень. – Не я это начал!
– Не ты этот мир создал, и не я, – сказал лешак, – но мы в нем живем. Хоть мне многое и не нравится. Я мог бы проклясть людей, вырубивших лес, истребивших моих зверей до последнего, но не сделал этого… Я не скажу, почему. Сам догадайся.
– Да ты ведь только что с ним дрался! Разве не хотел убить?!
– Я – другое дело. Ты меня с собой не равняй. Вы, люди, избранные, вам свободная воля дана. Хочешь – бейся, хочешь – уйди. Я так не могу. Я свой закон преступить не в силах.
– Прошу тебя, Леший… Кто тебя за последние сто лет о чем-то просил?
– Я лучше расскажу о Слизне…
– К черту Слизня!
– Когда ему в руки попал Свят-камень, – как ни в чем не бывало продолжил Леший, – Слизень был утопленником, таким, как ты. Он выбрал путь смерти, убил прежнего водяного и занял его место. Каждый, кто владеет камнем, должен сделать выбор. Жизнь или смерть.
Я подумал об Упыре. Нет, с ним невозможно договориться! С ним можно разговаривать, только держа в руках его смерть!
– Как? Его? Убить?!
Лешак лязгнул клыками:
– Ладно, коли так, скажу… Упырь не бессмертен. Тебе сушь страшна, мне – огонь, а вурдалаку… Нешто ты сказок не читал?
– При чем тут сказки?
– Сказка – ложь, да в ней намек… Сам догадаешься.
– А если не догадаюсь?
– Догадаешься. Но учти, – Леший выставил передо мной черный когтистый палец, – Упыря погубишь – себя не спасешь… Выбирай либо смерть, либо жизнь…
Я не знал, что сказать и что думать. Не время для загадок. Время идти, и – будь что будет!
…Я легко перемахнул забор и оказался на кладбище. Белая ночь заливала могилы белесым призрачным светом, но свет не боролся с мраком, лишь оттенял недвижные зловещие тени. Найдя какую-то тропку, я зашагал по ней. Тьма подкрадывалась и окружала. Вскоре я совершенно не понимал, куда иду, но был уверен, что приду, куда надо. Встретят, если позвали… Свят-камень грел руку, с ним не так страшно, но мертвая, враждебная среда кладбища затягивала душу невидимой тоскливой пеленой. Что с Юлей? Только бы Темный не сделал с ней что-нибудь! Рука сжала Свят-камень: убью! «Да он и так мертвец», – шепнул покосившийся крест. Душу вытрясу! «А она у него есть?» – хихикнула тьма. Тогда вобью камень ему в глотку, как Леший говорил! Пусть это мой последний шанс, но здесь я ради нее. Без нее мне ничего не надо…
Тьма чуть рассеялась, и я увидел стоявшую на тропке Анфису. Белая кожа русалки светилась во мраке неестественно и чуждо.
– Я знала, что мы еще встретимся, Андрей, – сказала она.
Я остановился.
– Откуда ты здесь? Значит, правду Архип сказал? Ты с Упырем заодно?
Русалка усмехалась, пока я спрашивал.
– Я с тем, кто сильнее, – проговорила, как пропела, Анфиса. – Ведь камень у тебя?
Она подошла и протянула руку. Я отшатнулся. Не хочу касаться ее перед встречей с Юлей.
– У меня. Не подходи! Ведь знаешь, какая у него сила!
Анфиса знала. И отшатнулась, едва я поднял камень.
– Знаешь, зачем я здесь? – горячо зашептала русалка. – Предупредить тебя! Отдашь камень Упырю – пропадешь. Обманет он! И девчонку, и себя погубишь! Идем со мной, в реку, Слизня изгоним, Невой править будем! С камнем все твари речные тебе поклонятся, Слизня на посылках держать будешь!
