Графиня - Елена Кароль
Близилась зима…
— Полина!
— Тьфу ты, блин! Напугал! — Я сидела в своём домашнем кабинете, внимательно изучая сайт с детскими вещами и начиная потихоньку выбирать чепчики-распашонки, когда в комнату прямо сквозь дверь влетел до ужаса деловой Ржевский, которого я не видела уже пару месяцев, и замер перед моим столом. — Что такое, поручик? Убери с лица это серьезное выражение, мне не по себе.
— Прости, — поморщился гусар и прошелся туда-сюда, но затем снова остановился передо мной, заложив руки за спину. — Знаешь, я многое думал. И понял, что ты должна это знать.
— Что такое? — Я напряглась ещё сильнее и уставилась на него широко распахнутыми глазами. — Дима, не томи! У меня сейчас давление подскочит, а мне нельзя!
— Прости-прости! — Ржевский аж волосы на голове взлохматил от волнения. — Я не хотел! Не надо так волноваться, это совсем не то, что ты думаешь. Речь о подвале.
— Вот ни разу не успокоил. — Я растерянно сморгнула. — Что опять у нас с подвалом?
— Ничего! Не опять! В смысле… — Призрак шумно выдохнул и выпалил: — Помнишь, я говорил, что в подвале у нас остались ещё два тайника?
— А-а… Ты об этом? — Я аж по креслу растеклась от облегчения и посмотрела на предка с укором. — И что там? Золото инков?
— Каких инков? — растерялся поручик, но потом увидел на моих губах улыбку и цокнул. — Полина, будь, пожалуйста, серьезнее. Нет там золота. Понимаешь…
Он шумно вздохнул, ещё раз прошелся по кабинету и посмотрел на меня, причем как-то грустно. Чем снова очень сильно насторожил.
— Там лежит моё тело. И не только моё.
— В смысле⁈
Я снова впала в ступор, на что гусар неловко пожал плечами, отвел взгляд и только потом заговорил:
— Раньше в подвале был ещё и винный погреб. Мы любили отдыхать там с товарищем. В один из дней перепили, ну и… Он был магом земли. Случайно сорвавшееся заклинание сработало не так и завалило обоих. Мы умерли пьяными, задохнувшись под землей. Вот такая нелепая смерть, Полина. Даже скорее позорная. Не на поле брани и не от сабли врага, а по собственной дурости.
— Это… — я долго пыталась подобрать хоть какие-то слова и в итоге неловко выдохнула: — грустно. Но ты всё равно самый лучший предок, Дима.
Я улыбнулась ему, подбадривая.
— И я искренне тобой горжусь. Ты герой и патриот, а ещё просто очень хороший мужчина и настоящий друг.
— Спасибо, внуча. — Ржевский выглядел искренне расстроганным, причем уже через пару секунд встрепенулся и, лихо подкрутив усы, деловито заявил: — Просто я ведь обещал тебе рассказать всё к концу года. Вот. Выполняю обещание. И ещё один момент. Я тут пообщался с одним умным батюшкой из Ярославля и он подтвердил, что я не уйду на покой, пока моё тело не погребено должным образом, а душа не отпета по всем правилам. Ну я и подумал… Ты пока не лезь в подвал, ладно? Не хочется мне на покой.
— О, да без проблем! — пообещала ему, не став говорить, что уже давно забыла и о подвале, и о его обещании. В самом деле, у нас тут каждый день, что ни новость, то сенсация. Хотя два трупа в подвале — это, конечно, моветон.
Но, если подумать, за миллионы лет в земле были погребены миллиарды людей. Одним больше, одним меньше… Не зомби же! И вообще, это наш фамильный склеп. Просто немного не благоустроенный.
Так что пусть лежит. С пользой Родине!
— А кто второй?
— А-а, — беспечно отмахнулся Ржевский, — Пашка, кореш мой. Но он призраком не стал. Только я.
— А почему?
Поручик зачем-то настороженно огляделся и только потом приглушенным голосом ответил:
— Доказательств у меня, конечно, нет, но есть предположение. Тёща моя ведьмой была. Мои ж долго не понимали, куда я пропал. Тот подвальчик тайным был. Ни одна душа о нём не знала кроме нас с Пашкой. А как вторая неделя пошла, так она меня и прокляла. Так и услышал, как наяву: «Будь ты проклят, пьянь подзаборная! Чтоб тебя перевернуло и прихлопнуло! Чтоб тебя домой притащило и никуда не отпускало! Сын подрастает, воспитывать надо, а он снова за своё!» Вот на этом месте я и пришел в себя, став призраком. Только никто меня в ту пору не видел. Вот такие дела.
— Да уж… Теща — ведьма, это опасно, — покивала я с умным видом, стараясь не хихикать. — Ну, теперь хотя бы немного понятно, почему ты привязан к дому и потомкам. А раньше почему не рассказал?
— Стыдно было, — с виноватой улыбкой развел руками поручик. — Но знаешь, пусть лучше мне будет стыдно, но без груза на душе. Ты заслуживаешь знать правду. Мой самый лучший и успешный потомок. Я тобой горжусь.
— Спасибо. — Засмущавшись, я улыбнулась и вышла из-за стола, чтобы аккуратно приобнять предка, которым тоже искренне гордилась. Пускай он бабник и пьяница, мошенник и шулер, но человек всё равно хороший.
Настоящий гусар!
Одно слово — Ржевский!
Эпилог
Роман Егорович Стужев родился в середине весны, в самый пик цветения вишни. К этой неделе мы уже переехали в наш новый дом у озера, оставив городской особняк семейству Жуковых, тем более там тоже со дня на день ожидалось пополнение. И тоже мальчик. Данила.
Зато у Дока и Дарьи уже летом родилась девочка, которую назвали Людмилой, и не было мужчины счастливее, чем Елизаров Савелий Палыч. Ведь теперь у него было две феи!
Впрочем… Я, конечно же, приукрашивала. Егор не раз и даже не два доказал мне, что жизнь после свадьбы есть. И любовь после свадьбы есть. А после рождения малыша её стало лишь больше!
И в нём. И во мне. Ведь теперь я любила не одного Стужева, а двоих. Двоих самых замечательных, самых красивых и родных мужчин. Моих мужчин.
А через три года их стало трое.
Честно, сама не знаю, как так получилось? Егор правда, загадочно улыбался, да и Савелий как-то подозрительно на небо косил, особенно когда я узнала, что беременна двойней, но крыть мне было нечем, мстить бесполезно, и очередным великолепным утром на свет появились Иван Егорович Ржевский и Дарина Егоровна. Тоже Ржевская.
Я не знаю, что на это повлияло, но именно Дарина стала новой духовной
