Скверная жизнь дракона. Книга четвертая - Александр Костенко
— Твоё предложение, Кта’сат? — казалось архимагистор заинтригован.
— Простой контракт между мной и кем-нибудь из церкви. Раз церковь оплачивает моё обучение, и я стану её частью тоже, то логично именно с ней заключить контракт. А церковники заключат контракт с академией на то, чтобы она обучила меня. Так разве не проще?
— Приемлемо, — архимагистор стукнул посохом. За столом все оживились и буквально за пять минут составили договор между мной и церковью, а также между церковью и академией.
Вот только напрягали три пункта: всеобъемлющее право академии и церкви уничтожить меня, если я просрочу плату за обучение; моя абсолютная обязанность получить звание магоса, иначе последствия как в первом пункте; и то, что держателем моего контракта станет Хубар.
И плевать на церковников и деньги, их достать можно — но я не смогу сбежать, пока идёт обучение. И это критично, ведь… А кто мне мешает искать семью, пока я занимаюсь изучением порождений ради титула магоса? Никто! Я даже смогу отправиться к дому и выясню, была ли там мама с сестрёнкой после того, как мы расстались.
Я настолько увлёкся фантазиями о способах поиска семьи, что не заметил, когда на столе появился тряпичный свёрток голубого цвета, шило и статуэтка мужчины с книгой в одной руке и факелом в другой. А спустя полчаса и два уколотых указательных пальца — система обрадовала меня сообщением.
Внимание, был заключён контракт, зафиксированный системой
Я закрыл оповещение. Содержание контракта известно, а повторно ознакомиться можно и в более спокойной обстановке.
Вскоре Хубар и Кузаун заключили контракт на моё обучение, и церковник передал в магистрат договора, вытащенные из-под статуэтки. Магистрат в течение часа зарегистрирует оба контракта, и на этом всё будет закончено.
— С этого дня ты, Лик’Тулкис, часть Настрайской магической академии, и часть Всеобщей Церкви. Будь достоин оказанной тебе чести, — Кузаун передал мне тряпичный свёрток.
Им оказался полуплащ голубого цвета с белой эмблемой скрещённого пера и склянки, а под ними эмблема не полностью разрезанного на шесть частей круга.
— Я благодарю магистрат за оказанную честь, — я чуть кивнул, изобразив на лице самое искреннее удовольствие от происходящего.
— На этом собрание о твоей судьбе закончено, — сказал Кузаун и маги с церковниками молча направились к двери. — В дальнейшем обращайся к своему наставнику, или к своему сопровождающему.
В кабинет зашли двое магов. Первым был мужчина-нутон с кинжалом, жезлом и гримуаром на поясе. Его тёмно-коричневая монашеская роба больше подходила библиотекарю, нежели величественному магу, а спокойное выражение лица контрастировало с живым пронзительным взглядом. Вторым магом оказалась девушка с острыми ушами. Зрачки её карих глаз расширились от удивления при виде меня, но эльфийка моментально погасила эмоции.
— Вызывали, господин магистор? — спросил мужчина, чуть склонив голову перед магистором, а девушка поклонилась.
— Ваш подопечный, — Кузаун показал на меня. — Представьтесь.
— Густах Маштакет, архиварий Настрайской магической академии, — мужчина коротко кивнул.
— Раская Гаилана, четвёртый год обучения, — эльфа поклонилась.
— Оставьте нас, — коротко бросил архимагистор и все поспешили уйти. Напоследок Густах сказал, что ждёт меня в коридоре.
В кабинете я остался один на один со старым маразматиком, чей Альцгеймер казался наигранной фальшью.
— Твоя судьба останется с тобой, Кта’сат. Академия пошла тебе навстречу и, остаётся надеяться, ты отплатишь за нашу доброту.
— Если господин архимагистор говорит про изучение неизведанных порождений и раскрытие потенциала их частей, то это и в моих интересах.
— То, что я хотел услышать, — удовлетворённо кивнув, старик показал на дверь сбоку от него. — Две недели назад о произошедшем мы известили твоих… соплеменников. Они приезжали в день твоего триумфа. Они приехали и сегодня. К тебе.
Сердце пропустило удар. Кто-то сородичей сидит в той комнате, прикрывается личиной ксата и ждёт удобного момента, чтобы напасть. Хотя, вряд ли: будь у магов задача убить меня, то всей этой кутерьмы с контрактами не случилось бы.
Поблагодарив старика за оказанную мне честь — я медленно открыл дверь и зашёл в абсолютно пустую комнату, если не считать стоящих друг напротив друга двух стульев. На одном из них сидел ксат. Его вертикальные зрачки сузились, но он ничего не произнёс. Он лишь наблюдал, как по закрытой двери, косякам, стенам, полу и потолке пробежали светящие линии и руны. За мной также наблюдало три разумных в белоснежных одеждах, сверкающей броне и с широкими кожаными ошейниками.
Канал мыслеречи открылся. Сознание отдалилось от тела, зрение заволокло чёрным туманом, слух практически исчез.
«Слушай меня, отродье. Слушай внимательно и не смей перечить, если жаждешь сохранить свою испоганенную душу в этом осквернённом теле.»
Я молчал, действительно опасаясь за свою жизнь: эти три раба в сверкающей броне могут быть опасны, как и сам дракон. Но ещё и чувство брезгливости не позволяло мне разговаривать с тем, кто явно мечтал о моей смерти. Хотелось вырвать из собственного мозга измаранный канал мыслеречи и выбросить его в выгребную яму, чтобы не осталось и крупицы воспоминания о разговоре с этим драконом. С любым драконом.
«Три раза. Три раза хранители спасали твою жизнь, и мы больше не можем перечить их воле. Ты, отродье, своим существованием оскверняешь этот мир. Но хранители высказали свою волю, сохранив твою жизнь. Её сохраним и мы.»
Канал мыслеречи заволокла тягучая, наэлектризованная тишина. Дракон пытался вывести меня из себя, чтобы я уступил место эмоциям и совершил ошибку. Но эмоции больше никогда не поглотят моё сознание.
Но всё же, что означают эти три раза? Если сосчитать моменты близости моей смерти, то получится в разы больше: когда на нас напали стрелявшие скверной ублюдки в белых одеждах; когда я едва не погиб от падений в водопадах, и от заражения хвоста; и когда орки чуть не отрубили мне голову; а на материке скверны вообще не сосчитать критических моментов. Но я никому не рассказывал о приключившихся со мной бедах, ни тёте, ни Налдасу.
Я за секунду перебрал в голове все случаи и пришёл к выводу, от которого эмоции вновь забурлили на сердце. Но в ту же секунду затухли.
Первый случай — когда на нас напали около дома. Второй случай — когда в церкви кристалл не отреагировал на мою истинную сущность. Третий случай — когда на арене порождение скверны не заметило меня.
И если насчёт первого случая точно сказать невозможно, то оставшиеся два явно подстроены. Подстроены, чтобы я всенепременнейше угодил в смертельную ловушку.
«Слушай меня, отродье. С тобой говорю не я, но весь наш род. В каждом моём слове воля каждого ныне живущего дракона. Я говорю тебе — мы признаём тебя своим сородичем. Так решили старейшины. Тебе дозволено жить среди разумных, но не смей приближаться к зданиям ксатов. Мы уничтожим тебя, если ослушаешься воли старейшин. Эти слова тебе ясны?»
«Ты предлагаешь выбрать, от кого умереть: от вас или от магов?»
«О чём ты?»
«Как я, по-твоему, должен исполнить свой учебный контракт? Мне придётся зайти в миссию, чтобы доплыть до острова и принять свою истинную форму. И вернуться обратно.»
«Ты собрался туда, где тебе самое место? На земли скверны?»
«Что, если это так?»
«Тебя никто не держит.» – нотки голоса дракона чуть задрожали от плохо скрываемого удовольствия. Тот, кого они так пытались убить, добровольно решился на самоубийство. Действительно, зачем его останавливать?
«Корабли торговой флотилии ксатов принимают нас без участия их миссии. Зайди в банк и купи место. Через какие города ты добирался до академии?»
«Гантар, Луцк, Такил, Кратир, Магнар, Настрайск.»
«Отделение ксатов есть в Гантаре, есть в Кратире. Воспользуйся любым из них.»
Вновь тишина. Не знаю, какой именно смысл скрыт за этими высокопарными словами, но я ему не верю. Не может быть, чтобы после всего случившегося драконы отвязались от меня.
«Ты молчишь и ждёшь. Правильно. Так и предстало быть тем, кто есть отродье скверны. Я передал
