Сайберия. Том 3. Одержимый - Владимир Сергеевич Василенко
В зал тем временем протолкались несколько жандармов, и Путилин отвлёкся, раздавая им указания. В первую очередь на импровизированные носилки, сооружённые из сломанного стола, водрузили Грача, закованного в кандалы из синь-камня.
Я же, пытаясь удержаться в сознании, оглядел себя магическим зрением. И стиснул зубы, едва сдерживаясь от длинной матерной тирады. Метастазы тёмной эдры просочились уже почти в каждый узел и уже вовсю тянулись вверх по шее, к головному.
Что ж, из этой заварухи с вампирами и «Молотом свободы» я чудом вышел живым и относительно целым. Но, кажется, эта битва — не последняя на сегодня. И далеко не самая важная. И времени у меня почти не осталось.
Собравшись с силами, я окликнул Путилина.
— Аркадий Францевич!
Что-то в моём голосе заставило его бросить все дела и подскочить ко мне, тревожно заглядывая в глаза.
— Ты точно справишься сам? Ты выглядишь как-то… странно… Вены вон на шее все чёрные, прямо сквозь кожу видно…
Я неосознанно поднял руку, касаясь шеи. Демьян тоже смотрел на меня с плохо скрываемым беспокойством.
— Мне… нужно домой, — с трудом узнавая звук своего голоса, пробормотал я. — Срочно!
Глава 17
— Крепче! — подёргавшись из стороны в сторону, выдохнул я. — Над локтями ещё ремнями прихвати.
Демьян, неодобрительно покачав головой, всё же не стал перечить. Хоть он и не понимал толком, что со мной происходит, но чувствовал, что времени на препирательства нет. Отошёл к полкам и быстро вернулся с новыми путами.
Поначалу я хотел расположиться в кабинете или в какой-нибудь другой необжитой комнате в особняке. Но потом передумал из-за риска устроить пожар. Здесь, в гараже, этот риск тоже никуда не делся, но спалить весь дом будет всё-таки гораздо обиднее. К тому же Демьян принял некоторые меры предосторожности — натаскал несколько вёдер воды и песка, убрал подальше всё легковоспламеняющееся. И даже пол вокруг стены, к которой меня привязывал, пролил водой.
Связать меня я попросил, чтобы нейтрализовать вторую опасность. Если что-то пойдёт не так, и албыс захватит контроль над моим телом — я предпочту оставаться на месте. Не хотелось бы снова очнуться голышом неизвестно где.
Впрочем, скорее всего, если я не сумею сейчас выжечь эту тварь, то уже перестану быть хозяином этого тела.
Привязал меня Демьян к вертикальной балке в дальнем углу гаража, предварительно приколотив к ней поперечину, так что сейчас я напоминал распятого Христа с раскинутыми в стороны руками. Сходство усиливалось тем, что большую часть одежды я снял — если не совладаю с Аспектом Огня, она может воспламениться. Обычные-то ожоги залечивать тяжко, а уж выковыривать из кожи расплавившиеся пуговицы и обгоревшие фрагменты ткани — тем более удовольствие сомнительное.
Подготовку я начал загодя, ещё когда Путилин мчал нас с Велесовым сюда. Вспоминая, что успел подглядеть на балу у Вяземского, потихоньку трансформировал тонкое тело, превращая грудной узел в подобие ассиметричных песочных часов. К счастью, несмотря на метастазы чёрной эдры, опутывающие всю мою ауру, контроля над ней я пока не потерял.
Основную идею контроля над Аспектом Огня я вроде бы ухватил. Нельзя давать стихии охватить сразу всё тонкое тело. И даже в Средоточие её пускать напрямую нельзя. Для этого и нужно соорудить этакий вырост на грудном узле, в котором эдра и будет «перекрашиваться» в Огонь — в небольшом объеме.
У меня эта схема вызывала ассоциации с устройством двигателя внутреннего сгорания. Сам грудной узел с запасом эдры — это топливный бак. Аспект — это свеча зажигания. Ну, а смежный с грудным узлом небольшой отсек — это цилиндр с поршнем, в котором и происходит взаимодействие. Основная моя ошибка, из-за которой я в прошлые разы так обжигался при использовании стихии Огня — это то, что я пускал её напрямую в Средоточие. А это всё равно, что швырять спичку в бензобак.
Сложнее всего было по прибытии домой спровадить Путилина. Он был здорово обеспокоен моим состоянием, да и профессиональный интерес наверняка взыграл. Но всё же после короткого спора он уступил. Думаю, из-за Грача. Статскому советнику не терпелось вернуться и допросить единственного пленённого вампира, тем более что тот мог и не выжить.
Впрочем, мне все эти минуты промедления тоже были нужны — всё это время я набирался сил, жадно поглощая эдру из окружающего мира и пуская её на исцеление. Большая часть ран, полученных в драке, затянулась, и в целом я чувствовал себя уже гораздо бодрее. Но до полного восстановления, конечно, было ещё далеко. Тут уже одной магией не обойдёшься — нужна хотя бы пара дней отдыха. Покой, сон, сытная еда, чтобы восстановить потери крови.
Увы, сейчас это для меня недостижимая роскошь.
— Я чем-то ещё могу помочь? — спросил Демьян, заглядывая мне в глаза.
Я покачал головой.
— Просто будь неподалёку и смотри, как бы я всё тут не спалил. Ну, а если… Если после всего, что произойдёт, ты поймёшь, что я — это не я… Делай, что должно.
Он покачал головой, не сводя с меня взгляда.
— Эта тварь всё ещё сидит в тебе, так?
— Да. Всё это время. Я пытаюсь бороться, но она постоянно возвращается. Но сейчас… Была не была! Я или выжгу её из себя, или сожгу вместе с собой. Других вариантов нет.
— Уверен?
— Ну, из разговоров с ней понятно, что добром наш союз не кончится.
— Разговоров? — Демьян удивлённо встрепенулся. — Ты что же… говорил с ней?! Уже после того, как убил?
— И не раз. Да и вообще, я её не совсем убил. Скорее… проглотил живьём. И теперь она бьётся изнутри.
— Немудрено, — задумчиво пробормотал вампир. — Жить-то все хотят…
— А почему ты так удивился?
Он чуть помедлил с ответом, задумчиво осматривая меня.
— Я подозревал, что с тобой что-то не так. Случается, что часть демона зимы навсегда остаётся с человеком, поглотившим его сердце. И даже начинает влиять на него. Таких называют Одержимыми. И… можно сказать, я и сам такой.
— То есть все эти твои рассуждения о внутреннем звере, и о том, что его надо держать в узде… Это не просто поучительные метафоры?
Он покачал головой.
— Дар Зверя часто так действует. Внутри тебя будто дерутся две сущности. И всё зависит от того, кто возьмёт верх. Сумеешь обуздать своего волка — сможешь жить среди людей. Не сумеешь… Многие из наших не справились, и потому ушли в тайгу, став её частью. Но я никогда не слышал, чтобы Одержимый не просто чувствовал сущность, засевшую внутри, но и мог говорить с ней.
— Да
