Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной [litres] - Евгений Юрьевич Лукин
– Нет, ну бутылки я перепутать никак не мог, – сказал он. – Точно говорю, из одной наливал…
– Да понятно, что из одной… – проворчал тот.
– А как же так вышло?
– Да всяко бывает… – сердито помолчав, отозвался старый чародей. – Скажем, сейчас я о тебе хорошо подумал, а минут через пять – плохо. Раз на раз не приходится… – Покряхтел и добавил задумчиво: – А может, она и впрямь вчера сука была. А сегодня лапушка…
Фантом с бакенбардами
И снова скальд чужую песню сложит
И как свою её произнесёт.
Осип Мандельштам
Редакция газеты «Ведун» втиснулась между булочной «Хлеб насущный» и магазинчиком «Оккульттовары». Взойдя на покрытое снежной слякотью бетонное крыльцо, ученик старого колдуна Ефрема Нехорошева Глеб Портнягин обернулся и с неудовольствием оглядел необычно людную улочку. Под колокольный звон, колыша ало-золотыми хоругвями, баклужинские коммунисты-выкресты шли на митинг. Мелькнул плакат: «Страшный суд – светлое будущее всего человечества».
Пренебрежительно скривив рот, Глеб повернулся к политическим противникам спиной и толкнул тугую стеклянную дверь.
– Здравствуйте, Глеб Кондратьевич! – разулыбалась сильно тронутая возрастом вахтёрша в мохеровой розовой кофте и вязаной шапочке (на вооружённую охрану у редакции средств не хватало). – А мы уж вас заждались…
Объявления и рекламу Ефрема Нехорошева «Ведун» публиковал бесплатно, пользуясь взамен услугами Глеба, еженедельно проверявшего состояние энергетики в кабинетах и, если надо, снимавшего порчу с сотрудников.
– Здравствуйте, – сдержанно отозвался Глеб. – Ну и что у нас сегодня сверхъестественного?
– Редактор про вас с самого утра спрашивал, – отрапортовала вахтёрша. Далее голос её упал: – И ещё, знаете, лампочка…
Портнягин с неприязнью покосился на вязаную шапочку.
– Вообще-то, я не электрик, – сухо напомнил он.
– Так ведь три дня уже как перегорела! – жалобно вскричала мохеровая охранница, округляя от искренности глаза. – Своими руками вывинтила, в мусорку кинула! Патрон – пустой, а она всё равно зажигается! В полночь, главное…
– А, вон оно что… – смягчился Глеб. – И где это?
– Да вот, в кладовке…
Женщина засуетилась, выбираясь из-за деревянного барьера. Вдвоём они приблизились к узкой двери, за которой обнаружился закуток, на треть заставленный невскрытыми пачками старых газет. Косо выдающийся из стены закутка белёный электрический патрон действительно был пуст.
– Позавчера ночью дежурю… – Вахтёрша перешла на боязливый шёпот. – Смотрю: свет из-под двери. Думала сначала, кто-то новую лампочку ввернул. Пошла выключить – чего зря свет жечь? Не выключается. Надела варежку, хотела вывинтить, а её не ухватишь!
– Горячая?
– Если бы! Рука насквозь проходит, верите?
– Ясно… – вздохнул Портнягин.
Вахтёрша обиделась:
– Если не верите, сами сегодня ночью придите – и…
– Почему же? Верю… – Рослый ученик чародея привстал на цыпочки и произвёл пару пассов перед пустым патроном. – Лампа-призрак, обычное дело… Сильно достаёт?
– Да нет… – смешалась вахтёрша. – Просто не по себе как-то, знаете… И счётчик денежку мотает!
– Ничего он не мотает, – сказал Портнягин, снова опускаясь на всю ступню и отряхивая ладони от чего-то невидимого. – Энергию призраки сосут из астрала, так что счётчик тут ни при чём. Вы на неё просто внимания не обращайте… Явление безобидное…
– Как же безобидное, если призрак? – Женщина поёжилась.
– А вам какая разница? – удивился Глеб. – Вы-то – человек, а не лампочка… Новую ввернуть не пробовали?
– Да я сюда теперь и подходить боюсь!
– Вот и хорошо. А то на одних лампах разоритесь. Спиральки у них чуткие, нервные, а тут призрак! С перепугу перегорать начнут.
Вахтёрша моргала.
– Так это что ж? – оскорблённо проговорила она, сообразив. – У лампочек, что ли, тоже душа есть?
– А как же! – сказал Портнягин. – Любой электроприбор состоит из физической основы и энергетической сущности. Как и мы с вами. Пока лежит на складе – мёртвая материя. Разные там пробные включения после сборки – не в счёт. Так, вспышки сознания, потом они обычно забываются… – Ученик чародея увлёкся, не замечая, что его добродушные объяснения звучат для собеседницы прямым кощунством. – А подсоединили к сети – всё: побежал ток по проводам, пошли мыслительные процессы, то есть, считай, душа народилась. Предполагают, что электрический контур каждой перегоревшей лампочки, – добавил он как бы по секрету, – витает вокруг патрона девять дней. Незримо, правда. Хотя бывает, что и проявляется. Вот как у вас…
Услышав такое, вахтёрша даже помолодела от возмущения.
– Девять дней? Да вы что, Глеб Кондратьич? Может, ещё скажете, что они потом в рай идут?!
– Н-ну, в рай не в рай… Есть там у них, короче, такой эфирный слой… Но это долго объяснять. Редактор на месте?
– На месте! – бросила женщина и, сильно раздосадованная, вернулась за свой барьер у входа.
Интересно, что бы она сказала, узнав о существовании пятимерно-пространственного Форгаранда – потустороннего обиталища великих творений архитектуры, столь впечатляюще описанного Даниилом Андреевым? Или, скажем, о загробной жизни автомобилей. Или об удивительном рае обувных шнурков, имеющем всего одно измерение. Да им, в общем-то, больше и не надо, шнуркам…
* * *
Помещение редакции «Ведуна» было тесным, как лабиринт, на чём, собственно, сходство и кончалось. Заблудиться в шести пенальчиках, гордо именуемых кабинетами, сами понимаете, затруднительно. Даже апартаменты редактора, если и превышали размерами узкий жилой чуланчик в однокомнатке Ефрема Нехорошева, то не намного.
При виде Глеба редактор Ларион Маркелович, представительный, смолоду седовласый мужчина с красивым, но вечно испуганным лицом, встал во весь рост из-за стола и осторожно, чтобы невзначай не ушибиться о мебель, раскинул руки.
– Глеб! – шумно возликовал он. – Ну наконец-то!
– Привет, – сказал Портнягин, прикрывая за собой дверь. – Что у тебя опять стряслось?
Несмотря на солидную разницу в годах, оба вели себя друг с другом как ровесники. Так уж сложилось.
– Чаю? Кофе? Водки?
– Чаю, – вклиниваясь между столом и стулом, сказал Портнягин. – Кофе ты варить не умеешь.
– Да он растворимый!
– Тем более.
От присутствия двух крупных мужчин в помещеньице стало совсем тесно, поэтому чай Маркелыч заваривал скупыми точными движениями и всё равно пару раз угодил локтем в стекло припавшего к стене плоского шкафчика, где хранилась коллекция призовых оберегов.
– «Письмецо в конверте»? – полюбопытствовал Глеб.
– Да, – отрывисто ответил редактор. – Письмецо. – Втиснулся за стол, выдвинул, насколько это было возможно, ящик и достал прихваченные единой скрепкой два тетрадных листочка и конверт – всё лежалое, желтоватое. – Вот, ознакомься…
– «Дорогая редакция! – заранее нахмурясь, прочёл Портнягин. – Пишет Вам Ваша давняя подписчица, домохозяйка Пелагея Чиркуль…»
Ничего из ряда вон выходящего письмо не содержало. Крупными округлыми буквами подписчица извещала о том, что сочинила стихотворение, каковое прилагает отдельно с надеждой на публикацию. Если же редакция сочтёт, что затронутая тема не имеет отношения к оккультизму (предупреждала
