Наследник, которому по... - Александр Олегович Курзанцев
Задача спецназа была, если надо, обезвредить разбушевавшегося болдара, но так как тот уже был утихомирен, то и дел у них тут больше не оставалось.
Вот поэтому тот, ещё с минуту походив туда-сюда, наконец отстал от меня и приказал своим грузить бесчувственную тушку в вертолёт.
– Куда вы его? – спросил я на прощание.
– Сначала в больницу, – ответил тот, – а затем вашим передадим, пусть им в школе для болдаров занимаются.
– Счастливо долететь! – помахал я им вслед, а затем принялся спускаться по полуразрушенной лестнице обратно в школу. Надо же сообщить о моей победе жюри.
Глава 30
– С министерства звонили, – хмуро произнёс Зонов, опуская трубку обратно на телефонный аппарат. Посмотрел на зама, буркнул, – Чёртов Рассказов, чёртов Иванов.
Мужчина сидел в своём кабинете, заперевшись вдвоём с замом и предупредив секретаршу, чтобы не смела никого пускать, иначе он там всем пасть порвёт.
Лидия Дмитриевна только понятливо кивнула, уходя и плотно прикрывая за собой дверь. Директор мог быть спокоен, мимо неё никакая мышь позорная не проскочит.
– И кто звонил? – поинтересовался Уколов.
– Второй зам…
Завуч присвистнул, видимо произошедшее в школе получило слишком большой резонанс, раз информация утекла дальше ГорОМО и дошла аж до столицы.
– Свисти не свисти, – угрюмо произнёс директор, – а пистон вставили знатный. Что мы, понимаешь, не следим за безопасностью учеников.
Тут он со всей силы трахнул кулаком по столу, выругался:
– Лять!
Уколов покачал головой, сказал с осуждением:
– Разве они не понимают, что слетевший с катушек болдар – это тот фактор, который невозможно прогнозировать. Обычно они в состоянии эйфории находятся, после прорыва магических способностей и не обращают внимание ни на что вокруг. А Иванов словно даже не заметил обретения сил, словно желание победить Рассказова перебило всё остальное.
– Да не в Иванове дело, – отмахнулся Зонов, – хотя с ним тоже вопросы. Мне зам десять минут мозг промывал на тему, как у нас на крыше школы оказались баллоны с взрывоопасным газом. Причем там, где любой школьник имел к ним доступ. Долго орал, что это не нормально и они не должны были там находиться. Обещал устроить через месяц комплексную проверку по пожарной безопасности и действий сотрудников школы по пожарной тревоге…
Директор с протяжным вздохом замолчал, надолго уставившись в стену хмурым взглядом, поджав губы. Затем вновь посмотрел на зама. Внезапно спросил:
– Степан Абрамыч, вот ты помнишь на крыше какие-нибудь баллоны?
– Нет, – покачал тот отрицательно головой, – сроду не видел.
– И я не помню. Отсюда вопрос, как они могли там оказаться?
Вновь наступила тишина, которую через пару минут нарушил уже Уколов.
– Григорий Борисович, а ведь баллоны эти там были со слов одного Рассказова…
Взгляды мужчин пересеклись, и лицо Зонова стало задумчивым.
– Их никто больше не видел, – продолжил завуч, – а Рассказов так скромненько всем рассказывает, что он тут совсем не при делах, и Иванов, мол, сам себя. И тут мне вспомнилась история двухмесячной давности где он также победил болдарку непонятным способом. И тоже все подробности известны только с его слов.
– Он тогда на бесконтактный бой ссылался, – ответил директор.
– А что мешало тогда, этим бесконтактным боем победить ему Иванова прямо на ринге? Или в коридоре? Почему необходимо было уводить на крышу? – приподнял бровь Уколов.
– Потому, – медленно произнёс директор, – что это был не бесконтактный бой и только там можно было избежать ненужных свидетелей…
И вновь мужчины переглянулись, синхронно замолчав.
– Да ну нахрен, – высказал общую мысль Зонов, – чтоб я ещё когда ввязался с этим парнем во что-то… А если завтра и он нас так, без свидетелей, неизвестно чем?.. Всё, знать не хочу, чем он их так приложил. И вообще, Степан Абрамыч, сделай доброе дело, предупреди всех, чтобы Рассказова не трогали. Чтобы ни единого взгляда, жеста, вот чтобы вообще ничего. Пускай как хочет так и доучивается. Как он там говорил, что он один на льдине? Вот пусть так и будет до конца учёбы. Я не возражаю.
– А что с турниром? – поинтересовался завуч, – Иванову техническое поражение засчитали, и Рассказов в третий тур перешел.
– Слушай, – невесело хмыкнул директор, – как только узнают, что он вырубил ещё одного болдара, а в эти баллоны, я тебя уверяю, не поверят даже первоклашки, то все последующие поединки он выиграет, даже не выходя на ринг. Проще уж сразу ему пояс победителя вручить.
– А давай вручим, – внезапно отозвался Уколов, – в основном цели закладываемые нами на турнир достигнуты, ученики взбодрены, последующие туры большого эффекта уже не дадут…
– Ну хорошо, – со вздохом согласился Зонов, – пометь у себя, вручить Рассказову пояс победителя турнира досрочно. Я думаю, возражающих не будет.
* * *
– Как ты победил его? Ну как победил? Расскажи-и… – канючила Анюра, всё время пытаясь заглянуть мне в глаза. Мда, её единственным минусом было совершенно неуёмное любопытство, которое раньше тормозили неуверенность в себе и дистанцирование от других, но со мной она чувствовала себя вполне комфортно и теперь донимала расспросами.
– Вот посмотри на Николя, – показал я на флегматично стоявшего неподалёку верзилу, – спокоен как удав и ни разу не спросил про мой поединок. Ему вполне хватает знания, что я победил. Не важно как. Между прочим, – добавил я, словно невзначай, – его самого я видел целующимся с аристократкой…
– Да?.. – девушка тут же повернулась к Валуа, быстро спросила, – и кто она?
Я усмехнулся, проигнорировав укоризненный взгляд своего бодигарда. В этом сражении каждый сам за себя.
Но Анюру оказалось не так легко сбить с толку, спустя секунду, она тряхнула головой и возмущённо посмотрела на меня:
– Дрейк, ты ведёшь нечестную игру, ты должен сказать как победил Такаюки.
– Грамотные полководцы, – наставительно поднял я вверх указательный палец, – выигрывают бой ещё до его начала. Иванов проиграл уже тогда, когда решил выйти со мной на ринг.
– Это почему? – задумчиво нахмурилась девушка.
Николя тоже прислушался, я это заметил, хоть он и продолжал делать вид, что занят исключительно разглядыванием окрестностей.
Удобно усевшись на подоконник в школьном коридоре, где мы разминали ноги после урока, бросил взгляд за окно, где с самого утра моросил мелкий холодный дождь, поёжился, а затем, подняв глаза к потолку, глубокомысленно заметил:
– Это проистекало из его зацикленности на мне и слепой ненависти которой он позволил застить глаза, потеряв всякую способность логически мыслить. Как опытный тореадор управляет быком, делая свирепое могучее животное всего-лишь послушным инструментом, так и я вёл Иванова, легко им манипулируя.
Я
