Предатель выбирает один раз - Саша Фишер
— Сейчас позову, — окошечко захлопнулось, шаги стали удаляться.
— Нас прямо через забор заставят общаться? — Крамм сорвал травинку и сунул ее в зубы.
— С них станется, — Шпатц пожал плечами. — Но мне все равно, лишь бы разговаривали.
Ждать пришлось недолго. Скоро шаги раздались снова. Окошечко открылось, с той стороны показался чей-то глаз.
— Добрый день, — сказал Шпатц и вежливо кивнул.
— Что у тебя за дело? — спросил еще более низкий голос, настоящий медвежий рев.
— Я бы хотел уладить формальности с вашими документами, герр Ройсар. Вы же Бензель Ройсар?
— Фогельзанг? — спросил хозяин медвежьего голоса.
— Именно так, — Шпатц снова кивнул.
— Открывай! — скомандовал «медведь».
Лязгнул засов, створки ворот стали медленно, но без единого скрипа, расходиться. Напротив Шпатца стояло два человека — бородатый неопрятный мужичок, похожий на родственника тех шести трупов, которые они недавно разглядывали на полу в пустом амбаре, и второй, настоящий великан. Шпатц был довольно высокого роста, но этому гиганту едва ли доставал до груди. Он тоже бы бородат и неопрятен, как и остальные.
— Заходи, — великан махнул головой Шпатцу. — Один. Остальные останутся у ворот.
— Нет! — выступил вперед Крамм. — Видите ли, герр Ройсар, ваши люди не так давно устроили на нас засаду в лесу, так что отпустить герра Шпатца одного мы не имеем права.
Бензель посмотрел на Крамма сверху вниз и неожиданно расхохотался.
— Смелый коротышка! — Здоровенная ладонь Ройсара похлопала Крамма по плечу. Кажется, он запросто смог бы отвернуть ему голову двумя пальцами. — Ладно, заходите все, найдем, если что, место, где вас закопать.
Крамм отшатнулся, Шпатц засмеялся, хотя это и стоило ему немалых усилий.
— Герр Крамм, он же просто шутит, — Шпатц посмотрел в глаза Бензелю. — Верно, герр Ройсар?
— Входите уже, нечего топтаться на пороге! — великан отступил назад, пропуская гостей внутрь.
Дома в Зигеверке были совершенно не похожи на шриенхофские. Они были приземистые, длинные, сложенные из круглых бревен, а невысокие покатые крыши были покрыты дерном. Всего домов было восемь, они были одинаковыми и стояли двумя неровными рядами. Между домами бродили свиньи и носились тощие черные куры. Несколько мужчин занимались разными хозяйственными делами, женщин и детей было не видно.
Бензель провел гостей мимо домов, к вытоптанной площадке, которая, очевидно, выполняла роль центральной площади. В середине ее был колодец, а дальше, за невысоким забором — огород с неровными, но обширными грядками.
— Герр Ульфбраун сказал, что вы с ним заключили договор, согласно которому он не имеет права вмешиваться в ваши дела, — сказал Шпатц.
— Договор? — Бензель усмехнулся. — Говоря простым языком, мы ему заплатили за этот кусок земли.
— Заплатили? — Шпатц приподнял бровь. — Он ничего не говорил об этом.
— Если бы сказал, то ему пришлось бы делиться, верно? — Бензель подмигнул Шпатцу. — Да, мы ему заплатили. Мы же не какие-то дикари.
Великан снял с пояса кожаный кошель, сунул в него руку и протянул Шпатцу на открытой ладони несколько прозрачных зеленых камней. Изумруды. Ну конечно же. Уния Блоссомботтон славится своими самоцветами.
— Тот еще жук твой Ульфбраун, верно? — великан ссыпал драгоценные камешки обратно в кошель и расхохотался. — Так что там насчет документов?
— Хочу предложить вам сделку, герр Ройсар, — Шпатц сцепил пальцы.
— Тебе тоже нужны изумруды? — Бензель нахмурил кустистые брови.
— Нет, герр Ройсар, — Шпатц покачал головой. — Оформление документов бесплатное. Вот только нам нужно уладить одно недоразумение. И если у нас с вами получится...
— Что за недоразумение? — великан сел прямо на утоптанную землю.
— Несколько ваших людей на меня напали, — Шпатц остался стоять. Разговаривать стало удобнее, ведь теперь его лицо находилось примерно на одном уровне с лицом Бензеля. — Их было восемь или девять человек. Они устроили засаду в лесу, у них было при себе оружие.
Великан молчал, лицо его потемнело.
— Я хочу знать, кто был их работодателем, — сказал Шпатц.
— А если я не скажу? — спросил Бензель.
— Тогда вам придется и дальше опасаться, что однажды у администрации Шварцланда дойдут руки до вашего очаровательного поселения, — Шпатц вежливо улыбнулся. — Скорее всего, вас вынудят покинуть пределы страны. Либо отбракуют.
— Отбракуют? — повторил великан. — Ах да, понял. Ты мне угрожаешь?
— Нет, — Шпатц пожал плечами. — Я даже не буду упоминать про вас в своем докладе, я здесь вообще-то по другим делам. Но вы же понимаете, что нелегальное положение делает вас уязвимыми даже в такой глуши?
— Перестань на меня давить и вилять, как-там-тебя... Я не дурак. И я бы даже сказал тебе, кто их нанял, просто не знаю.
— Шпатц, герр Ройсар. Шпатц штамм Фогельзанг.
— Да, точно. Шпатц. Так вот, Шпатц. Мои ребята работали у Шмальзе на лесопилке, в ночную смену. Однажды пришел Тисли и сказал, что нашел работенку, за которую неплохо заплатят. Сто марок. Что нужно восемь человек. А нам перед зимой надо заготовки делать, так что деньги никогда лишними не будут. Изумрудами за корм для скотины платить — это, сам понимаешь, расточительство одно. Никаких изумрудов не напасешься. Я дал добро. Они собрались и ушли. Обратно вернулись только Бо и Йовен. Без денег. И тоже не знают, кто заказчик, с ним Тисли договаривался. Я правда сдал бы тебе гада с потрохами, даже приволок бы за шкирку!
Бензель сжал кулаки, каждый из которых был размером с голову Шпатца. Почему-то перед глазами всплыло бородатое лицо человека с дырочкой в правой части лба.
— А может быть, вы знаете, что такое сигнальные башни? — вдруг спросил Шпатц, совершенно неожиданно для себя. Он вдруг понял, что если продолжать разговор про людей Бензеля, то возможно придется сказать, что одного из них застрелил он. Хозяин Зигеверка, похоже, был действительно человеком рассудительным и весьма незлобливым, но если речь зайдет о смерти его людей, то сложно предсказать, что будет дальше.
— Сигнальные башни? — Бензель склонил голову набок.
— Ну... Это такие постройки в лесу... Сейчас! — Шпатц сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек фотокарточку из альбома. — Вот что-то подобное.
Великан взял карточку из рук Шпатца, некоторое время ее
