Одаренная девочка и прочие неприятности - Мальвина Гайворонская
Завуч удивился вне всякой меры: где это видано, чтобы девица, чьи интересы в уроках ограничивались расписанием звонков на перемену, вдруг возжелала знать больше о другом народе? Вопросы, которые она задавала, были один в один такие же, что интересовали ее сестру в первый же день их учебы, и отвечал Котов-Шмулинсон как по бумажке: нет, полового влечения вампиры не испытывают, размножаются только по необходимости и с сексом это ничего общего не имеет. Да, телосложение в целом позволяет, и, если вампир задастся целью сымитировать возбуждение, у него получится, но, казалось бы, зачем? Почему тогда предыдущий патриарх покупал русалок? Хороший вопрос. Ответа на него, правда, нет, но есть слухи. К примеру…
Со стекленеющим взглядом Татьяна все больше понимала, как далеки ее фантазии от реальности, но, вопреки тонне полученной информации, сны не спешили уходить. Через несколько дней она поделилась тревогой с Марго: получалось, простые знаки внимания – уступленное место, вежливость – так сильно на нее повлияли, что она не в состоянии более быть защитой сестрам. Банальные нежность и забота стали ее слабостью, раз ради них она готова была лишиться свободы. Одинаковка же обняла сестру и напомнила, что учителя тоже довольно добры к ним, как и молодой княжич, но ведь ничего подобного с сердцем Тани раньше не происходило? Не нужно пугаться. Вдруг это не слабость? Вдруг она просто первая из русалок, кто влюбился и будет счастлив? Спешить, конечно, не стоит, но никто не мешает им присмотреться к вампиру не только с экономической точки зрения. Марго хитро улыбнулась и намекнула, что на новой работе ей понадобится кофе. Много кофе. И с тех пор в душе Татьяны поселился страшный предатель, источник всех ее бед – «А что, если?..». А что, если она и дальше будет готовить кофе сестре и получит возможность постоянно видеть этого удивительного мужчину? А что, если однажды он все-таки тоже ее заметит? А что, если ее мечты и надежды не так невероятны, как кажется сейчас?
Консультации с патриархом шли своим чередом. Раз в неделю две сестры приходили в кабинет, выделенный им директором, Марго садилась за стол, раскладывая бумаги, а Татьяна шла готовить для нее кофе. К моменту, когда адское варево – самообман был русалке чужд – уже плескалось в чашке, появлялся Богдан Иванович. Вежливо здоровался, вешал шляпу и неизменно садился в кресло, дождавшись, чтобы сели дамы. Ставил зонт рядом, на расстоянии вытянутой руки, изучал котировки, задавал вопросы и время от времени делал ироничные замечания. Татьяна смотрела на него во все глаза, с первой и до последней минуты, пытаясь понять, что с ней происходит, ловя каждое движение бровей, каждый взгляд, тая от каждой полуулыбки и забывая дышать, когда он радовался. Через несколько недель вампир внезапно попросил кофе, и одинаковки, переглянувшись, лишь ухмыльнулись. Татьяна сварила и, подав чашку, еще внимательнее, чем раньше, принялась следить за каждым жестом. Ну теперь-то он сорвется. Мягкость и обходительность пропадут. Даже Тимофей Иванович – вот уж пример ловеласа – и тот не выдерживал. Богдан Иванович принял чашку с улыбкой, поблагодарил, сел и отпил. Изменился в лице. Пошел рябью. Кажется, икнул. Извинился. Выгнул бровь:
– Это что, шутка?
– Обычный Танин кофе, – пожала плечами Марго. – Мне нравится, хотя, судя по вашей реакции, он все-таки на любителя. Прикажете убрать?
Татьяна тут же поднялась, поскольку от такого предложения обычно не отказывались. И с удивлением услышала:
– Что вы, нет. Ваша сестра же старалась. Спасибо за заботу. Я, наверное, просто не распробовал.
Татьяна уселась обратно и с оторопью наблюдала, как глоток за глотком, медленно, через силу, через явное удивление и отвращение вампир вливает в себя ее кофе. Он мучился, чтобы ее не обидеть? Русалка чувствовала, как уши постепенно пунцовеют. Интересно, он всегда такой дурак? А что, если?..
Выпускной в АСИМ, как и полагается любой уважающей себя школе с многовековой историей, был забит всяческими условностями под завязку, и одной из них, к легкой оторопи учащихся, неизменно становилось открытие танцевального вечера лучшими из потока. Недолго думая, Марго уговорила патриарха как члена попечительского совета школы и будущего работодателя быть ее кавалером, и Татьяна, одиноко потягивая вино, предвкушала наслаждение его светлостью при параде, да еще и танцующим с ее полной копией. Выглядеть это должно было отпадно и наверняка могло послужить пищей для очередной вереницы сладких снов. Хитрая улыбка сестры, внезапно появившейся в поле зрения, насторожила.
– Как вино?
– Ничего так, – Татьяна пожала плечами. – Обычное.
– Дашь попробовать?
Сестра удивленно приподняла бровь: для Маргаритиферы игривое настроение было нехарактерно. Взяв бокал, одинаковка сначала сделала несколько вдохов, потом чуть отпила, покатала на языке и проглотила.
– Ого, какой раритет. Сразу видно, кто выбирал.
– И кто?
– Твой милый херувимчик, – подмигнула Марго.
Татьяна почувствовала, что краснеет, и попыталась бокал отобрать. Не дали. Сестра продолжила как ни в чем не бывало:
– Я отойду ненадолго. Внезапно очень захотелось к пруду прогуляться, знаешь ли.
– Посреди бала?
– Именно сейчас и никак иначе. Пока меня нет, ты за старшую, – махнула рукой Марго, направляясь к выходу.
Татьяна крикнула вслед:
– Эй, вино хотя бы отдай!
– Тебе оно еще не скоро понадобится, – хихикнула сестра в ответ.
Недоумение лишь нарастало, однако тут же разбилось о восхищение вперемешку с оторопью, поскольку откуда-то из толпы счастливых шарообразных вампирчиков на нее буквально выскочил Богдан Иванович.
– Татьяна, добрый вечер. Вы, как всегда, ослепительны.
Кажется, на молчаливый кивок сил хватило. Спонсор ее снов стоял сейчас во вполне современном костюме-тройке, от которого за версту разило дороговизной и элитностью, поправлял перчатки и в целом выглядел как мужчина, на чью шею стоит бросаться с разбега. Хотя, в принципе, с места у нее тоже прекрасно бы получилось.
Молчание затягивалось, и патриарх, все так же вежливо, задал явно волновавший его вопрос:
– Прошу прощения за беспокойство, но вы не знаете, где Маргарита? Мы условились встретиться здесь, чтобы немного попрактиковаться. Я, к собственному стыду, несколько уже и подзабыл, как танцевать…
Татьяна похолодела. Вот и секрет игривого настроения. Чертовка. Бестия. Одно слово – Марго!
– Она только что ушла. Сказала, мол, хочет прогуляться.
Богдан Иванович крайне удивился:
– Сейчас?
– Да. К пруду направилась.
Патриарх задумался:
– Насколько я помню, туда ведет несколько троп, да и обратно… Хм-м. Боюсь, вероятность разминуться в разы больше надежды на удачную встречу. – Он перевел взгляд на Татьяну и в привычной вежливой манере поинтересовался: – Может быть, вы будете столь любезны и поможете мне с практикой, пока мы ожидаем вашу сестру?
Это было предложение из тех, от которых влюбленные девушки не отказываются. Но связь русалки с реальностью никуда не делась:
– Без шансов. Я танцевать вообще не умею.
Богдан Иванович чуть нахмурился:
– Удивлен. Я полагал, что все в АСИМ…
– Я ходила на уроки, да. И сидела в сторонке, чтоб не трогали. Ни малейшего желания давать себя лапать перевозбужденным идиотам, – спокойно объяснила Татьяна.
Объект ее воздыханий задумчиво кивнул и снова поклонился, все-таки протянув руку:
– Понимаю ваши чувства. Но спешу заверить, никаких пошлых намерений мое предложение не содержит, и я не позволю себе причинить вам дискомфорт. Особых навыков не нужно, мне бы в принципе вспомнить, каково это – вести партнершу. Если, конечно, вы согласитесь – все-таки у вас с Марго одинаковая комплекция. Если нет – прошу прощения за навязчивость, попробую поискать кого-то еще для практики.
Мозг сигналил, что это явно чересчур. Слишком опасно. Она и так балансировала на тонкой грани между снами и явью, и легко было перепутать мужчину из мечты с тем, который стоял перед ней. Но тут и сейчас он был еще притягательнее, чем обычно, и… и, в конце концов, когда они будут танцевать, станет ясно, вправду ли он такой заботливый, как ей снится. Может быть, и нет. Может, она разочаруется и освободится. Да. Надо попробовать.
Сама в это не веря, Татьяна подала руку.
То, что происходило далее, выглядело ожившим сном. Ее нежно касались, держали за талию, вели, шептали какую-то вежливую
