Наследник et Paris - Элиан Тарс
«Хочешь сказать, мозг не поспевает за органами чувств?» — удивился я. Никогда не слышал о подобных теориях. Как правило, драконы не рассказывают представителям других рас о своих проблемах.
«Ага. Прикинь, ты бы мог слышать все звуки в радиусе ста метров, все скрежеты, разговоры, биение сердец всех мышей в округе? А твой мозг всё никак не мог бы адаптироваться? Это лишь пример, оппа. Пример утрированный… Но как-то так».
«К чему ты это вспомнила?» — спросила я.
Чёрная дракониха широко распахнула пасть, готовясь залить нас тьмой.
Если бы мы с Фаей разговаривали по-людски — ртом, наша беседа заняла бы гораздо больше времени. Но мы с моей мохнатой зверюгой одно целое. И наша мыслеречь проходит на невероятной и мало кому доступной скорости.
«Восприятие миров, оппа, — как маленькому повторила она. Но затем сподобилась и пояснила: — Как правило, драконы живут в одном мире. И пока могут, подстраивают под него своё восприятие. Но миры разные. А в аномалиях и вовсе не пойми что творится в энергетическом, да и в остальных планах».
Я непрерывно смотрел на чёрную дракониху. Устрашающая огромная тварь.
Но!
Я сталкивался с обезумевшими матриархами и патриархами. Так вот, они были заметно больше в размерах.
Особь перед нами гораздо моложе.
«Хочешь сказать, аномалии пагубно влияют на драконов? Быстрее сводят их с ума?»
«Да, — сдержанно ответила Фая. — Аномалия… переход в этот мир — всё это большие потрясения. Плюс мне не даёт покоя один вопрос — сама ли эта чёрная сучка вылезла из аномалии в Париж, или ей помогли. Если помогли — значит, на её больной мозг ещё и воздействовали средства контроля. Что только ухудшило эффект».
В голосе Фае смешались раздражения, злость и грусть. Фая хотела разорвать на кусочки чёрную безумицу. Как минимум за то, что Чёрная, намеривалась сожрать яйцо с дракончиком, дабы восстановить силы.
Но в то же время сердобольной Фае было жаль Чёрную. Фая на своём опыте знает, что такое безумие драконов.
Моё сердце пропустило удар, когда я вспомнил свой последний бой в прошлой жизни. Сейчас мы с Фаей гораздо ближе друг другу, чем были раньше. Но и тогда… Возможно, я мог бы назвать Матриарха огненных пушистых драконов своей подругой. Ну или как минимум хорошим товарищем.
И во многом, именно поэтому я и вышел против неё. За всё то хорошее, что сделала она мне и другим разумным, я считал своим долгом остановить её безумие.
Оборвать его. И забрать её жизнь.
Ведь факт остаётся фактом — большинство драконов не хотят творить зло. Более того, бессмысленные убийства они считают чем-то глупым и недостойным своей возвышенной расы.
И при этом именно драконы подвержены расовому безумию. Такая вот насмешка Хаоса.
«Мы остановим её», — твёрдо произнёс я.
От пронзительно рёва заложило уши. Мощное облако чёрного дыма вырвалось из драконьей пасти и накрыло меня, Фаю и шпиль Эйфелевой башни.
Мой артефактный доспех, а вместе с ним и покров начали тут же трещать. Тьма разъедала их.
«Зачем всё это? Бой против такой мощи бессмысленный!» — мелькнула в моей голове чужая мысль. Она принадлежала не Фае, и не мне.
Её породило моё испуганное тело, попавшее под влияние Ужаса.
«Млять! — про себя выругался я. — Не получилось».
В левой руке я сжимал небольшой шарик. Пустив в него волну энергии, я тут же ощутил отклик. Мощный поток силы пронёсся по моему телу и ворвался в Сосредоточение. Со следующим ударом сердца уже из Сосредоточения пошла волна, напитывая мой покров и изгоняя из тела Ужас Тьмы.
«Что не получилось-то?» — выкрикнула Фая, которая покрыла себя огнём и сейчас сжигала тёмный дым вокруг себя.
«Своими силами справиться не получилось, — отозвался я, концентрируя энергию. — Опять Волю Святогора использовать пришлось. Без неё мы с тобой ещё не готовы биться с боссом Апокалипсиса».
Да, благодаря опыту я сразу смог осознать, что не вывезем. Вот ещё немного бы прокачаться, и тогда мы смогли дать бой Чёрной и без артефакта, усиливающего в десять раз. Но тогда бы нам пришлось превозмогать. Сильно превозмогать. А чтобы победить её своими силами гарантированно — качаться нужно несколько больше, чем просто «немного».
Ну и ладно, не жалко. Ещё минимум на одно использование «Воли Святогора» хватит.
Фая развеяла чёрный дым, и мы увидели, тянущуюся к нам когтистую лапу. Выхватив из подпространства свою улучшенную бейсбольную биту, я что было мощи врезал по этой лапе.
Дракониха вновь заревела, извернувшись в воздухе и отлетев в сторону. Испугалась, тварь?
А чешуйки-то на её лапе потрескались!
Огненная дракониха, видимая только мне, на всех парах рванула наперерез нашей противнице. Чёрная, вероятно, чувствовала Фаю, ибо попыталась увернуться в воздухе.
Не успела.
— ГР-Р-Р-А-А-А-А!!! — ещё громче завопила Чёрная, когда когти Фаи оторвали от её брюха несколько чешуек и повредили часть мышц.
Всем своим весом Чёрная врезалась в башню. Знаменитое сооружение накренилось, но выдержало — дракониха не пыталась его снести, просто с помощью башни скорректировала курс.
Я спрыгнул на спину подлетевшей Фаи. И мы устремились к нашей противнице.
Чёрная распахнула пасть, выдыхая очередную порцию Тьмы. Фая, напитанная до предела заёмной энергией из моего Сосредоточения, изрыгнула пламя! Две стихии столкнулись друг с другом, а мы пролетели сквозь них.
Взмах мечом…
Чёрная вновь увернулась! Но не до конца — лезвие фламберга, усиливающего пробивную мощь, рассекло щеку драконихи.
«Крепкая тварь!» — мысленно выкрикнул я, когда Фая разворачивалась в воздухе. Я стоял на её спине, точно на фантастическом летающем глайдере.
«Похоже, неплохо она отожралась на своём „Рёве“. Сучка!» — резко ответила моя дракониха.
Мы с Чёрной застыли друг напротив друга. Я копил энергию для того, чтобы нанести один мощный удар и разом преклонить чашу весов в нашу сторону.
Чёрная явно собиралась сделать то же самое.
Хлопнув крыльями, она выпятила грудь и распахнула пасть. Мы были готовы к очередному облаку Тьмы. Но противница нас обманула.
Тьма ударила не из её пасти. Она полезла из её тела, собираясь в плотные фигуры небольших теневых драконов.
Стихийные звери не обладают разумом или волей. Хотя подобные техники часто бывают самонаводящимися.
Вот и в нашем случае, сотканные из тьмы драконы тут же рванули в разные стороны, а
