Застенец 4 - Дмитрий Билик
— Давай, Никитка, давай, жми!
И он, даром что самый маленький, жал. Припустил так, что только бутсы засверкали. Куда уж было защите «Пажей» против их, как же Коля говорил… точно, маленькой ракеты. Бог знает, что такое ракета. Нет, у них в приходской школе, куда теперь обязали ходить всех, не получивших минимальное образование, рассказывали про застенцев и их диковины. Однако до ракет пока не дошли.
Никитка чуть замедлился, будто бы собираясь ударить с острого угла. А уже потом, когда защитник бросился ему наперерез двумя ногами вперед, резко убрал мяч под себя. Финт, которому научил Коля. Защитник пролетел мимо. А Никитка спокойно осмотрелся и навесил, аккурат на голову Вадиму.
— Гол! — закричал Фима, воздев два кулака к небу.
— А-а-а!!! — ревел стадион.
Ныне «Ирмерцы» стали самой что ни на есть народной командой. По одной простой причине — принимали в свои ряды всех. Те же «Чекуши» брали к себе только из своего района. Да и то, кому-то необходимо было замолвить слово за нового игрока.
Потому к «Ирмерцам» и пошел люд. По большей части простой, за очень редким исключением, но некогда босые ребятишки и играли. Понятно, что битва за попадание в основной состав была серьезной. Туда определялись только лучшие. Другие играли на турнирах попроще. Ведь существовали «ФШ Ирмер-белые», «ФШ Ирмер-красные» и «ФШ Ирмер-синие».
Все это требовало денег. Причем, серьезных. И Фима, который крючкотворству и приумножению рублей обучен не был, догадался о грядущем банкротстве, когда оно стало почти неминуемо. А тут пришла помощь, откуда не ждали. Сам господин Извольский, который навроде государя у них теперь, назначил жалованье их футбольной школе, как «социально значимому проекту по развитию спорта среди простого населения».
Поговаривали, что не обошлось без застенцев. Вроде как они множество денег теперь и давали. А Фиме-то какая разница? Дают — бери, а бьют — беги. Бить Фиму никто не собирался, разве что только бумажной волокиты прибавилось, пришлось даже человека нужного нанять. Ну, и самому грамоту подтянуть. А то вдруг этот человечек воровать начнет, а Фима-то и не поймет.
— Не садитесь низко! Прессинг, прессинг! Ну, черти, я вас!
Носился Ефим Викторович вдоль бровки, долговязый, конопатый, в нескладно сидящем на нем костюме и кепке. Ведь в солидном виде что самое главное? Кепка. И все бы отдал, чтобы сейчас выбежать на поле. Да нельзя. На тренировках еще позволял себе играть, а после все же понял: чтобы грамотно этими оболтусами руководить, надо со стороны смотреть.
Долгожданного финального свистка Фима дожидался, как манны небесной. И только теперь обессиленно опустился на скамью. Красный, мокрый и уставший. Не думал Ефим, что так тяжела тренерская судьба. С другой стороны, разве оно того не стоило? Чтобы они, «Пажей», всухую, с разницей в два мяча!
— Все в раздевалку, — позволил себе напоследок улыбнуться Фима. — Там поговорим.
Но сам не торопился. Он дождался «старичков», которые были в команде со дня основания. Сложилась у них небольшая традиция. Гриша оглянулся, чтобы поглядеть, не смотрит ли кто, и протянул руку. Никитка, затем Прокоп и Паша положили на нее свои ладони.
— Мы помним, — сказали они в один голос.
Что помнили? Да, знамо что. Того самого, из-за кого они сейчас этим футболом и занимаются. Который показал им всем другую жизнь. И которого враз все в их городе забыли.
Точнее, помнили, как нечто чудовищное, расправившееся с Императором и его правой рукой, князем Максутовым. Невесть каким образом появившееся в их мире, обретшее имя Николая Ирмер-Куликова. Но забыли лицеиста, портупей-юнкера, молодого и полного любви к жизни парня.
А тот появился. Неожиданно, вдруг, уже после. У них будто пелена с глаз спала. Коля приходил к каждому в разное время, говорил, объяснял, рассказывал и приглашал. Уйти туда, где всем будет хорошо.
Кто-то согласился. Кто-то, как и они, — отказались. У Никитки мать больная, куда ему? У Фимы отец с сестрами. У Гриши… да Бог знает, почему Гриша не пошел. Однако ко всему Николай отнесся с пониманием. И исчез, словно его никогда не существовало.
Потому Ефим положил свою руку сверху и тихо произнес.
— Я помню.
***
— Мячи собрали и ко мне подошли! Живо!
Множество ребятишек, от мал-мала до хулиганистых подростков, побежали к невысокому плечистому юноше. Потому что знали, если осерчает, не видать им игры, как своих ушей.
— Гриня, Евдоким и Шиша капитаны. Выбирайте команды. Быстрее, играем по две игры, на победителя. Если ничья, бьем пенальти. Я нейтральный.
Сначала каждый взял одного игрока, а потом пошли жаркие споры. Кем лучше усилить команду — защитником или нападающим? Шиша, пусть и не самый техничный, но умом выделяющийся среди всех остальных, сделал ставку на оборонительный футбол. К тому же, коли тренер нейтральный, так он и пас голевой может выдать. Разумно ведь?
— Потап, ты чего хромаешь? Опять голеностоп?
— Все в порядке, вашблагородье, — отрапортовал крепкого телосложения мальчишка.
— Какое я тебе благородие?
— Виноват, Николай Федорович.
— Ну-ка поди сюда, показывай.
Мальчишка медленно, словно надеясь, что за это время нога заживет сама, приблизился к тренеру.
— Распух, — укоризненно сказал тот. — Мы с тобой как договаривались?
Мальчишка молчал, опустив голову.
— Домой иди. Пока не восстановишься, чтобы я тебя на тренировках не видел. Когда подумаешь, что все в порядке, придешь ко мне, проведу тесты.
— Чего проведете, Николай Федорович?
— Посмотрю, готов ты играть или нет. Все, иди, с голеностопом шутки плохи. Покой и никаких движений.
— Покой, ну конечно, маменьке моей про покой скажите, — пробурчал Потап себе под нос.
— Скажу, — невесть каким образом услышал тренер. — Ты же в шестом от площади доме живешь?
— В шестом Демид живет, этот в седьмом, — отозвался Евдоким. За что тут же получил локтем под ребра.
— Вот и ладно. Иди. Все, готовы? Сначала играет команда Шиши против команды Грини. Гриня, снимите рубахи. Ах да, самое главное не сказал, у каждого не больше трех касаний!
— Николай Федорович! — возмутились сразу несколько человек.
— Никаких «Николай Федорович»! Знаю вас, мяч получите и потащите через все поле. И что потом? Отнимут, а обратно сил бежать уже нет. Все, поехали.
Вместо свистка тренер хлопнул в ладоши. Тут многого не доставало — и амуниции, и мячей, и полей. Оказалось, что желающих играть в футбол с избытком.
Разрослась и сама Самара. Отстроилась купеческая красавица, разошлась далеко за крепостные ворота. Да и не было в тех никакой уже необходимости. Пропали иномирные звери из местных лесов, как-будто
