Метод новичка - Татьяна Зимина
— А ты всегда расстреливаешь силы правопорядка, как только увидишь?
Она не изменилась. В смысле — внешне. Всё тот же подросток, в короткой маечке и шортах. Но взгляд...
За то время, что мы не виделись — около полутора суток, если быть точным, — её глаза словно постарели лет на пятьсот.
— Я думала, меня пришли арестовывать за то, — она даже нашла в себе достаточно сил, чтобы смутиться. — Ну, за то, что я тебя шантажировала.
Я припомнил записки, в которых "некто" угрожал сначала отрезать моему другу "палиц", а затем — убить...
— Кстати, о шантаже... — осторожно присев на каменный язык, я вытянул ноги. — Зачем ты всё это устроила?
Девчонка горько вздохнула, а потом уселась рядом со мной.
Рюкзачок всё так же лежал в углу. А вот спальник был расстелен, и в нём совсем недавно спали — ненавязчиво потрогав внутренний вкладыш, я понял, что он всё ещё хранит тепло её тела.
По руке пробежали мурашки, и я её отдёрнул. Сейчас нужно думать совсем о другом. К тому же, скоро я увижусь с Пенелопой, а любовь горгонской девушки — это ровно на пределе того, что может выдержать мужчина вроде меня...
— Да ничего я не устраивала, — устало и обиженно проговорила Зебрина. Пальчиком она водила по каменному языку дракона, и я подумал: не воспримет ли он это, как щекотку?.. — Я просто хотела, чтобы ты поволновался. Ну, и чтобы приехал в байкерский клуб... — она засмущалась и порозовела, но тут же встряхнулась, выпрямилась и посмотрела на меня с вызовом.
Ого. Зебрина боится выражать свои чувства. Это что-то новенькое...
— И зачем я тебе нужен? — она фыркнула и отвернулась. — Зебрина, это не ответ, — я поймал себя на мысли, что опять говорю с ней, как с ребёнком.
— Хотела тебя увидеть, ясно? — огрызнулась девчонка. — Тебя так долго не было в городе, а потом ты заявился с этой ведьмой, а ещё потом тебя чуть не казнили... — когда Зебрина посмотрела на меня, робко, через плечо, в её глазах дрожали слёзы. — Я соскучилась! — выкрикнула она прямо мне в лицо. — И я волновалась за тебя. Это... — глаза её вдруг сделались похожими на два переполненных озерца, а в следующий миг серебряные дорожки прочертили нежные щёки. — Это оказалось просто ужасно, Макс!
И вдруг оказалось, что руки Зебрины крепко обнимают мою шею, а её горячее тело прижимается к моему, а я обнимаю её в ответ...
— Волноваться за кого-то, бояться, что больше никогда его не увидишь, это так страшно. Так... мучительно, — она бормотала, уткнувшись лицом в мою шею. — Я никогда такого не испытывала. У меня чуть сердце не лопнуло, пока я тебя ждала.
Я гладил Зебрину по спине и улыбался.
Как это трогательно: девочка влюбилась.
Впервые в жизни.
А в следующий миг глаза мои чуть не выскочили из орбит.
Ёшкин-матрёшкин!
Так ведь это я... Я — её первая любовь.
Вот это — попандос.
— Я понимаю, что ты меня не любишь, — ого. Какой прогресс по сравнению с "я выйду за тебя замуж, и точка". — Что у тебя много женщин — старше и гораздо красивее, чем я... — Зебрина задышала чаще. — Но может быть... Может быть, ты разрешишь мне хотя бы иногда... Быть рядом?..
И замерла, как испуганный кролик. Даже дышать перестала.
А я сглотнул.
Так, вот сейчас не ошибись, Макс. Одно неверное слово, и...
Я осторожно взял её руки в свои, и снял их со своей шеи. Сжал запястья, а потом заглянул в глаза.
И сказал:
— Я люблю тебя, Зебрина.
Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт! Ведь я хотел сказать СОВСЕМ НЕ ЭТО!
— Правда? — вы бы видели, как осветилось её лицо.
— Нет. В смысле, да, но... не так, как ты думаешь, — по-моему, я сдавил её запястья слишком сильно, потому что девчонка поморщилась.
— Я не понимаю, — глаза её были громадными, как плошки. И в каждом зрачке дрожало моё растерянное отражение.
— Ты наверное удивишься, но я тоже, — я улыбнулся и отпустил её руки. — Сказать, что я не испытываю влечения к тебе — значит, соврать.
— Так ты меня хочешь! — она взвизгнула, и вновь попыталась прижаться ко мне, но я её остановил.
— Подожди, Зебрина, дай договорить... — я попытался собраться с мыслями, хотя в предлагаемых обстоятельствах это и было чертовски сложно. — Да, я испытываю к тебе влечение. Временами — очень сильное. Но...
— Но ты боишься моего папу?
Я моргнул.
— Да, и это тоже. Но...
— Слишком уважаешь мою маму?
— Донья Карлотта — чудесная женщина. Но нет. В смысле, да, но... Не сбивай меня!
— Да слушаю я, слушаю... — в глазах девчонки мелькнули смешинки.
Я набрал в грудь побольше воздуха.
— Я считаю тебя слишком маленькой.
— Чего?..
— Я думаю, что тебе рано с кем-то спа... точнее, заводить отноше... Ну в смысле, ты же ещё подросток! Я — не тот, кто тебе нужен. Честно говоря, я и сам ещё недостаточно взрослый, так что...
— Ты хочешь сказать, что нам нельзя быть вместе, потому что мы оба ещё подростки?
— Э... НЕКОТОРЫЕ из нас.
— Мне больше двухсот лет. Если что, на минуточку.
— Да, но развитие у тебя... В смысле, выглядишь ты... Ну, и ведёшь себя...
— Ты о проклятии?
— Да, — я выдохнул с ОГРОМНЫМ облегчением. Спина вспотела, и чувствовал я себя так, словно разгрузил целый самосвал собачьих консервов. — Именно о нём. О проклятии. Думаю, в первую очередь нужно его снять, а потом уже...
— Лилит сказала, как убрать проклятье. Раз плюнуть, по её словам.
— Да, я что-то такое помню. Но быть драконом и быть взрослой — это две большие...
— Она сказала, как снять то, первое проклятье. Которое делает меня такой... в общем, которое не даёт взрослеть.
— И?..
— Всё просто: я должна переспать с тем, кто его наложил.
Я моргнул. Затем втянул носом воздух. И медленно выдохнул.
— И... Ты знаешь, кто это?
— Зиновий
