В ловушке у монстра - Наталья Соболевская
Моим мужчиной!
Сон окончательно рассеялся, но вставать я не спешила. Если так хорошо, не грех и просто так поваляться, тем более, если пошевелюсь, разбужу Дмитрия. Он до сих пор сладко и мирно дрыхнет. Лишь изредка его рука, которая по-хозяйски разместилась у меня на бедре, подрагивает.
Где-то глубоко в душе я чувствовала уколы совести за то, что не совсем честно получила эту волшебную ночь, но к своему стыду ни капельки не жалела, что обвела Яматова вокруг пальца, и, если вернуться на день назад, всё повторила бы точь-в-точь.
Осторожно, чтобы не потревожить Диму, повернулась на другой бок и разглядываю мужчину. Он безмятежно спит и даже кажется, что улыбается. Напрасно меня угрызения совести мучали. Похоже, Яматов, так же как и я, всем доволен и ни о чём не жалеет. Надеюсь, когда Дима проснётся, его настроение не изменится, и в мой адрес упрёки не полетят.
— И чего это тебе, Машенька, не спится в такую рань, — не открывая глаз, протянул Дмитрий, сгрёб меня в охапку и каким-то совершенно невероятным способом заставил себя оседлать.
Пока Яматов спал, я не испытывала ни капли смущения перед ним. А сейчас, когда он лукаво смотрит, за то, что позволяла себе вытворять ночью, готова сгореть от стыда. Мою попытку прикрыть оголённую грудь Дима пресёк на корню, да ещё при этом вопросительно выгнул бровь.
— Солнце моё, поздно включать режим скромницы, мы оба знаем, что ты далеко не такая. Да к тому же на твоём теле не осталось даже небольшого участка, который я не исследовал.
От слов Димы щёки словно жаром обдало, наверняка я сейчас краснее варёного рака.
— Пусти, — заёрзала я, — хочу в душ.
Дима так многозначительно посмотрел, что я поняла — в ближайшее время мне ванна не светит, а если и светит, то чёрта с два меня туда отпустят одну.
Наш с Дмитрием мир на несколько дней сузился до одной комнаты, которую мы покидали лишь для того, чтобы навестить кухню и поесть, и то частенько еду брали с собой и кушали прямо в постели. Для нас кровать вообще стала главным местом для обитания и жизнедеятельности. Мы на ней любили друг друга, просто валялись или разговаривали о важных вещах и не очень. Никогда бы не подумала, что Яматов не только умеет, но и любит слушать. Мне кажется, он теперь посвящён в моё прошлое практически также глубоко, как и я. Дима расспросил обо всём, начиная с самого раннего детства и заканчивая нашим знакомством. Правда, у нас была одна запретная тема. Мы, не сговариваясь, аккуратно обходили вопрос сожжения, ни разу и словом не обмолвились, что безоблачная жизнь рано или поздно прервётся.
Время шло, и мы с Яматовым начали выбираться из нашей берлоги. Дима изредка отлучался на работу, но всегда возвращался скоро, даже раньше, чем обещал. Всякий раз после короткой разлуки мы обнимались и целовались так, словно не виделись целую вечность.
Но чем счастливей и беззаботней проходили дни, тем сильней увеличивалось чувство тревоги. Сейчас затишье, но грядёт время бури.
— Мария, не жульничай, не порти сюрприз, — шепнул Яматов над ухом и в принудительном порядке убрал мои руки, которые так и норовили снять повязанный плотный платок с глаз.
— Дима, я боюсь чебурахнуться, вот и подсматриваю, — оправдалась я, хотя на самом деле совершенно не переживала, что упаду. Мой мужчина крепко держал за талию и направлял. Просто-напросто меня раздирало любопытство, куда мы идём и зачем.
— Машенька, поверь, в моих руках тебе ничего не грозит, — подталкивая вперёд, отозвался Яматов.
— Дим, ну скажи, куда мы идём? — как можно жалобней протянула я.
— Неа.
— Вот поэтому я и недолюбливаю сюрпризы, пока дождусь кульминации, вся изведусь, — сказала я чистую правду. А в данном случае интригу подогревало ещё то, что из квартиры мы не выходили, но путь, по которому ведут, не узнаю, хотя мне казалось, что дом своего мужчины изучила достаточно хорошо.
Кое-как нащупывая ногами ступени, при помощи Димы поднялась по лестнице, далее мы прошли немного по прямой поверхности и остановились. Мужчина накинул мне на плечи, судя по ощущениям, что-то из верхней одежды, на голову натянул шапку, а на ноги в принудительном порядке надел то ли валеночки, то ли угги.
— О-о-о, мы что, на улицу собрались?! — довольно протянула я, целую кучу времени провела в квартире и глоток свежего воздуха воспринимала как награду чистой воды.
— Почти, — неопределённо ответил Дима, и, как понимаю, толкнул впереди стоящую дверь.
— Ух, ты! — восторженно произнесла я, когда лицо обдал морозный ветер, смешанный с запахами и звуками города. — Где это мы, на крыше?
— На террасе, — пояснил Яматов, и платок слетел с моих глаз.
Я очутилась в сказочном по красоте зимнем саду. Пол припорошило тонким слоем пушистого снега, из под которого росли миниатюрные, не выше метра, хвойные деревья. Если не ошибаюсь, их называют бонсай. Повсюду разложены увесистые гладкие камни, несколько оледенелых прудиков, декоративный полукруглый мостик, водопад с почему-то не замёрзшей водой, множество фонарей, и всё это великолепие обрамлено нереальным видом на утопающий в огнях город.
— Дима, это же чудо! — восхитилась я, от увиденного даже дух перехватило. — Разве так бывает?
— Ты ещё главного не видела, вон туда посмотри, — Яматов обхватив мою голову ладонями, повернул её в правую сторону. В уголке, под навесом, рядом с раскалёнными тэнами стояли два уютных дивана и стол, а поодаль от них — жаровня, которая в то мгновение, как я на неё посмотрела, как по волшебству вспыхнула ярким огнём.
— А-э-э, — закряхтела я и попятилась. Неужели Дима привёл меня сюда чтобы сжечь? Зачем тогда всё обставил, как приятный сюрприз, он что думал, я этому факту обрадуюсь?
— Маша, ты чего? — обеспокоился Дима, а затем проследил, куда я смотрю. — Глупенькая, этот огонь не для тебя, а для шашлыков, — обнял мужчина, что аж все косточки захрустели.
— Сам ты глупый, — обиженно буркнула я и толкнула Яматова в грудь. — Предупреждать надо, у меня даже в глазах потемнело.
— Прости, не хотел напугать.
— Дим, если не сейчас, то когда ты планируешь… — не закончила фразу, но Яматов наверняка понял, о чём я его спрашиваю.
Мужчина тяжело вздохнул и ещё крепче обнял.
— Солнце
