КОМА. 2024. Вспоминая Джорджа Оруэлла - Изольда Алмазова
Но увы… Паша уже никогда не объяснит мне почему действовал так, а не иначе.
Мои друзья просили меня сберечь их детей и увезти в Швейцарию. Но я не смогла. Я не могла бы спасти их даже ценой собственной жизни. Понимание этого нисколько не успокоило меня, а напротив, вызвало дикое чувство вины за мое бессилие и невозможность переломить ситуацию. Я была уверена, что Олаф с большой радостью принял бы их, обогрел своим теплом и дал бы все, что им было необходимо.
Дети, Олаф… Представляю, как он мечется сейчас по дому и теряется в догадках, почему я не звоню. И если я не свяжусь с ним в ближайшие часы и не сообщу о времени вылета, он поднимет на уши посольство и будет разыскивать меня…
Нет, лучше об этом не думать…
Нет сомнений, что они отключили мой смартфон, чтобы я не смогла связаться с мужем и рассказать о том, что произошло с моими друзьями. Как и нет сомнений в том, что они арестовали Гольских ночью, накануне восстания по одной простой причине: верхушка хотела, чтобы акция состоялась, но была заблаговременно обезглавлена. Люди должны были остаться без руководства. И акция обречена на провал. Высшим осталось только выявить других инакомыслящих и несогласных с режимом. И завтра (нет, уже сегодня) они расправятся со всеми одним махом.
Властитель и его приближенные спланировали все заранее. Они дали людям время для пробуждения в них самосознания, гордости и призрачной надежды на лучшее будущее. Народ должен был выпустить пар и выплеснуть наружу недовольство режимом. Отсутствие явных репрессий в течение последних лет вселяло в людей ложную уверенность в успехе грядущей всеобщей акции неповиновения. В планы Высших входило подавление восстания по всей стране в один день и час, чтобы с особым цинизмом продемонстрировать свою силу и власть. И на долгие годы вновь загнать несчастные души в тюрьмы, называемые человеческими телами.
Они сначала позволили высушенным и зазомбированным мозгам людей дать волю чуть-чуть подумать и пофантазировать на тему мифической свободы и равенства. Эти опасные иллюзии они тщательно убивали на протяжении нескольких десятилетий в зародыше. Но теперь Высшие цинично позволили им сформироваться и окрепнуть, чтобы уничтожить мечты людей в один миг. Так больнее и поучительнее.
После поражения всегда рождается апатия, безысходность и тупое безразличие ко всему, что долго не позволяет человеку подняться вновь. И Высшие, почистив уже вполне оголенные и безмолвные ряды рабов репрессиями, позднее навяжут людям новые правила и законы. А потом доходчиво объяснят, что без послушания у элитарцев ничего не может быть. Ни еды, ни одежды, ни семьи, ни маленьких житейских радостей. А самое главное – жизни вообще, в самом прямом смысле этого слова.
В жизни простых людей останется только строгая дисциплина и сознательное повиновение Высшим. И страх. Только страх должен стать той единственной эмоцией, которая должна жить в людях и руководить их сознанием. А еще люди сами должны будут одобрить контроль над своими чувствами и поступками. И что важнее – над мыслями. И тогда Высшим не составит никакого труда доказать, что нет ничего слаще мира и спокойствия вокруг, рабства и простого растительного существования, рождения себе подобных и воспитания детей в полном повиновении властителю. Ежедневно все вместе и каждый в отдельности рабы будут благодарить ГГ за то, что он просто разрешает им жить и трудиться на благо страны. И чем больше люди будут работать, бояться потерять жизнь и все что имеют, и ежесекундно восхвалять ГГ и молиться на его портрет, тем меньше времени у них будет оставаться на размышления, споры, отстаивание своих интересов и бунты. Они прекратят чего-то требовать, возмущаться и жить надеждами на светлое будущее.
Счастье государственных крепостных будет заключаться в мирном, спокойном, но бесправном и нищенском существовании. Постепенно это смиренное повиновение станет нормой жизни и будет всасываться с молоком матери и передаваться по наследству из поколения в поколение.
И тогда наступит Эра Чистых Разумов, Всеобщей Покорности, Мира и Тишины, о которой так мечтает Бельская.
Я вспомнила женщину на вокзале, которая стремилась стать меньше и незаметнее. Она тащила свой груз покорно, не ропща и не плача. Страдала ли она? Хотела ли лучшей жизни для себя и своих детей? Несомненно, да. Но в то же время, она не вполне понимала, что является лишь рабыней на службе у монстра, под названием Государство. А может быть она все прекрасно понимала, но не могла и не хотела признаться себе в этом?
Я вздрогнула и остановилась посреди гостиной. Мои мысли опять завели меня в непроходимые дебри, из которых трудно выбраться. Но все мое пребывание на родине было чередой трагических событий и страшных по своей сути открытий, которые и порождали сейчас такие жуткие размышления.
Но нет! Хватит копаться во вчерашнем дне. Я живу здесь и сейчас. И сегодняшний день важен не только для моих друзей, но и для меня самой. Здесь мои корни, могилы родителей. И я не могу, да и не хочу равнодушно сидеть запертой в доме, как будто ничего не происходит. Я должна быть там, на улицах Солнечногорска, рядом с другими людьми, способными бороться за свое освобождение.
Они победят! Они не могут не победить! Они просто не имеют права. Любое насилие над личностью недопустимо и аморально. Любовь к жизни и друг к другу должна вывести этих славных людей из темноты. Они сильные люди, а не тени в царстве мертвых. Они обязательно вырвутся на свободу и распорядятся этой свободой правильно, как сделали это другие, пройдя свои круги ада.
Я уверенно пошла в спальню и начала собрать вещи. За окном уже начало светать. До назначенного часа оставалось совсем мало времени.
18.
В девять утра я поставила сумку в прихожей и вышла из квартиры Гольских. Когда я спускалась на первый этаж, мой смартфон после суток молчания неожиданно подал признаки жизни. Это было сообщение о том, что общенациональная акция состоится в 10 утра во всех городах страны одновременно. Местом сбора желающих принять участие в митингах протеста являются центральные площади.
Я улыбнулась.
