Московский Рубикон - Андрей Горин
Высший демон, это такое чудовище, с которым мало кто может потягаться. Знамо дело, что работал Кабыздох не в полную силу. Нечего светиться раньше времени. Но тем не менее град заклинаний, которые он обрушил на наших противников, потребовал от них напряжения всех сил, чтобы защититься. Ясно дело, что им было уже не до нас. Все силы уходили на спасение своих шкур. Да ещё и паника присутствовала, так как они никак не могли понять, кто на них набросился из темноты ночи.
После этого нам оставалось только объединить совместные усилия на прорыве в сторону лагеря. Противостоящие нам барбазбяны, не выдержали удара с двух сторон. Да ещё и мне эта суета порядком надоела, и я незаметно шарахнул по бойцам врага сковывающим заклинанием, отчего их движения резко замедлились, и они стали лёгкой добычей для наших бойцов.
В итоге мы прорвались к нашему лагерю, и Ева закрыла за нами проход в силовом защитном контуре. Из нашего отряда только Барбара получила незначительные раны, скорее порезы. А вот в отряде, который спешил нам на помощь из лагеря, трое бойцов получили довольно серьёзные ранения и ими сейчас занимался отрядный целитель. Но в целом мы отделались, как говорится, тяжёлым испугом.
Примерно через час суета в лагере улеглась, и все отправились спать. Возле костра остались только Демид, Ева, Элиза и я. Как только все лишние разошлись, Демид сразу же поинтересовался:
— Так что там произошло?
— Нас ждали, — пылая негодованием, заявила Элиза. — Кто-то их предупредил.
— Значит, всё-таки крыса, — мрачно проворчал Демид. — Ладно, давайте спать. Утром разберёмся.
И мы пошли спать. Все чертовски устали и Элиза буквально через несколько минут после того, как мы улеглись, провалилась в глубокий, беспокойный сон. Выждав пару минут, я наложил на неё слабенькое сонное заклинание, на всякий случай, чтобы не проснулась не вовремя.
Наш лагерь погрузился в тишину, и вокруг воцарилось царство Морфея. Но спали не все. Спрашивается, кому не спится в ночь глухую — ###. Ещё не спал я. И не потому, что не хотел. Просто у меня были на остаток ночи свои планы.
Прислушавшись к выровнявшемуся дыханию Элизы и убедившись, что она крепко спит, я выскользнул из палатки и добравшись до границы лагеря, приоткрыл в защитном контуре небольшую лазейку и выскользнул наружу.
Первым делом приходило сравнение, будто я скользил по ночному лагерю подобно року, невидимый и неслышимый, как Чёрный плащ на крыльях ночи. Но на самом деле всё было гораздо прозаичнее. Мои магические возможности постепенно возрастали. Поэтому я решил опробовать недавно освоенную мной способность и скользнул в тень между мирами. Пространство, где я оказался, было серым, беззвучным и на первый взгляд безжизненным, хотя здесь водились свои опасные твари.
Пока такие перемещения мне давались с трудом, так как моё тело ещё не было усовершенствовано должным образом, а переход требовал почти полной трансформации материальной субстанции тела в энергетическую составляющую.
Частично информацию о способах перехода в межпространство я подчерпнул из инфополя, частично вспомнил, а как пользоваться этими знаниями мне показал Кабыздох, который делал это запросто. Любой Высший Демон обладал такими способностями, поэтому он легко смог продемонстрировать мне, как это работает, на своём примере.
Поэтому в реальном мире я был недоступен для любых наблюдателей. Разве что архимаг или другой Высший Демон смогли бы меня обнаружить.
Поэтому я прогулочным шагом вернулся туда, где несколькими часами ранее нас так недружелюбно встретили. Теперь здесь царили тишина и умиротворение. Все спали, самым наглым образом. Повторной атаки никто не ждал. А зря.
Остатки воинства Гамлета расположились в трёх палатках. Мудрить я не стал и действовал однообразно. Проникал в палатку, накладывал полог тишины и спокойно перерезал поочерёдно глотку каждому из находившихся в палатке. Много времени это не заняло.
Вынырнув из последней палатки, я нос к носу столкнулся с Кабыздохом, которого, вообще-то, поставил на шухере, на границе лагеря осаждающих, чтобы он следил не заметит ли кто-нибудь, что в лагере творится что-то странное.
Но любопытная мохнатая скотина, конечно, не удержалась и припёрлась к самым палаткам. Хотел сначала его отругать за недисциплинированность, но тот преданно пялился на меня и заливал про то, какой он молодец и как он нам помог, когда во время предыдущей попытки мы угодили в засаду. Так что я сменил гнев на милость.
Поняв, что ругать его не будут, засранец сразу же начал канючить, чтобы я разрешил ему кого-нибудь прикончить в лагере. На что я ответил категорическим отказом. Объяснив, что если утром обнаружат парочку трупов с начисто откушенными головами, то это некоторым может показаться странным и вызвать определённые подозрения, что здесь что-то нечисто.
Разумеется, Кабыздох обиделся. И мне пришлось его успокаивать, заверяя, что он самый лучший в мире Пёс, и что он наш козырь, туз в рукаве, последняя надежда и вообще молодец.
Это подействовало, но всё равно этот ушастый аферист решил выразить своё неудовольствие. Поэтому задрал заднюю лапу и пустил на палатку, где лежали трупы магов, мощную струю мочи, метя территорию. Вонь пошла такая, что я забеспокоился, как бы не переполошился весь лагерь и велел Кабыздоху срочно выметаться наружу.
После чего снова ушёл в теневое пространство, и направился обратно в наш лагерь. Не то чтобы это было особо необходимо, ведь даже если бы кто-то меня и заметил, то остановить точно не успели бы и не смогли. Но лишний раз потренироваться в применении новой магической техники, не помешает.
На несколько мгновений у меня возникло непреодолимое желание немного задержаться и разыскать в лагере Гамлета, чтобы его прикончить. Я даже остановился на полпути. Но потом напомнил себе, что он мне ещё пригодится для завтрашнего представления и с сожалением отказался от этой затеи.
Тихо, как нашкодивший кот, я пробрался в наш лагерь и залез в палатку Элизы. Прислушался к её ровному дыханию и убедился, что она крепко спит. Затем пристроился рядом и сразу же провалился в глубокий сон. Жаль только, что до рассвета оставалось немногим больше часа и выспаться как следует мне не светило.
Утром меня безжалостно растолкали и как я не пытался опять нырнуть в спасительные объятия сна, Элиза не успокоилась, пока буквально пинками не вытолкала меня из палатки. Совещаться им с утра приспичило. Вот она людская неблагодарность. Трудишься всю ночь, как пчёлка,
