Игра в любовь - Татьяна Юрьевна Серганова
Вот только Бесфорта это не остановило. Он замер над поверженным врагом, создавая новый шар, в два раза больше предыдущего.
– Нет!
Я бросилась наперерез, встала между ними, раскрывая руки и загораживая Патрика собой.
– Не надо. Стэн, прошу. Это же я!
Глупая, я думала, что это поможет, что он узнает меня.
Огненная фигура лишь на мгновение замерла, подарив крохотную надежду, а затем с ревом бросила шар в меня. Удар был такой силы, что вся моя защита рухнула, разлетевшись на осколки.
Жалобно вскрикнув, я упала прямо на Патрика. Последнее, что я увидела, прежде чем потерять сознание – это Сидни, которая бросилась на пламя, держа что-то странное в руке. Кажется, это был шприц.
И больше ничего. Потом лишь пустота и забвение.
Глава двадцать первая
Очнулась я в больничной палате. Светло-лиловые стены, высокие потолки, большое окно, за которым ярко светило летнее солнце, кровать, какие-то приборы, наполняющие тишину мирным писком, и… вся неподвижная левая часть.
Рука, плечо, часть туловища, даже нога – все это я просто не чувствовала. С трудом повернув голову на мягкой подушке, увидела маму, которая сидела в мягком кресле светло-голубого цвета и читала книгу.
Позвать ее удалось не сразу. Язык плохо слушался, да и в горле пересохло так, что каждый произнесенный звук причинял боль. Словно наждачкой по горлу провели.
– М-мам.
Хорошо, она услышала, быстро отложила книжку, вскочила и бросилась ко мне, тревожно заглядывая в глаза.
– Кэрри?
Ее голос дрожал от волнения. Я слабо улыбнулась, пытаясь хоть как-то ее приободрить. Бедная, сложно представить, какой кошмар ей пришлось пережить.
– П-прив-вет.
С каждым произнесенным словом говорить было все легче, но все равно неприятно. Да и левая сторона очень беспокоила.
Почему я не могу ее чувствовать? Разве это нормально?
– Болит, да? Подожди, я сейчас врача вызову.
В том то и дело, что не болела, вообще никаких ощущений. Я попыталась ее остановить, но не успела, мама уже выбежала в коридор звать врача. А я получила небольшую передышку и возможность вновь осмотреться.
Палата вроде и обычная, но явно из разряда привилегированных. Одно кресло чего стоит. В обычных палатах только стульчик дают. А тут кресло, обитое мягким велюром. Рядом круглый столик, на котором лежала книга, стопка журналов и хрустальная ваза с живыми пестрыми цветами.
В коридоре послышались быстрые шаги и в палату бодро вошла мама, а за ней – молодая женщина-врач в белом халате и с дежурной улыбкой на губах.
– Доброе утро, Кэролайн. Меня зовут доктор Марси, я ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете?
Утро? Сейчас утро? Это что, я почти сутки провалялась в постели? Какой кошмар!
– Хо-ро-шо, – по слогам ответила я и попыталась сглотнуть.
Не получилось. Сухость во рту стала совсем невыносимой.
– Пить, – тут же взмолилась я.
– Всего один глоток. Много нельзя, – отозвалась врач, поднося мне стакан с трубочкой.
Я пару секунд продержала воду во рту, пытаясь размягчить горло и только потом сглотнула. Сразу стало легче, даже голос вернулся, как и способность говорить.
– Левая сторона. Я не чувствую ее.
– Да. Так и надо. Это часть вашего лечения. Мы специально закупорили ее, чтобы убрать боль, – отозвалась женщина, наклоняясь надо мной.
Судя по всему, она снимала какую-то ткань с моей стороны и пристально изучала кожу, даже трогала. Вот только я так ничего и не чувствовала.
– Зачем?
Мама сзади возмущенно засопела. Я ждала, что она вот-вот вспылит и что-то скажет. Но мама бросила быстрый взгляд на доктора и промолчала.
– У вас сильный ожог, Кэролайн.
– Ожог? – переспросила я.
События прошлого дня не стерлись из памяти. Я отлично помнила Патрика, который пришел мне мстить за увольнение. Потом появление Стэна. Точнее факела, который был когда-то Стэном Бесфортом. Помнила, как бросилась вперед, пытаясь спасти бывшего друга, и сама попала под удар. Но я не думала, что все настолько серьезно.
– Да. Магический ожог, – выпрямляясь, произнесла женщина, серьезно взглянув на меня. – Вы знаете, что это значит, Кэролайн?
Я закрыла на секунду глаза, пытаясь совладать с голосом и эмоциями, которые так некстати решили проявить себя, практически сжав горло огромным комом из непролитых слез.
– Его… очень сложно вылечить. А следы убрать практически невозможно.
И этот шрам навсегда останется со мной. Хорошо, если можно будет спрятать под одеждой. А если нет… если изуродована шея, грудь, руки… Я же не помню, куда пришелся удар.
– Вы не переживайте. Удар хоть и был довольно сильным, но след остался небольшим. У нас работают самые лучшие маги. Мы сделаем все, чтобы убрать ожог. Но купирование необходимо, чтобы убрать все неприятные и болезненные ощущения.
– Сколько это займет времени?
– Еще минимум неделю.
– Понятно, – прошептала я, закрывая глаза.
– Сейчас надо будет вновь повторить магическое влияние, – произнесла женщина, доставая из кармана халата прозрачные перчатки с легким синим напылением на подушечках пальцев. – Вы ничего не почувствуете, разве что небольшой холодок.
Холод действительно был, едва заметный и не неприятный. Я терпеливо ждала, когда процедура закончится, пытаясь еще хоть что-то почувствовать. Почему-то было страшно. Вдруг они что-то напутали, и левая сторона так и останется парализованной.
– Все, закончили, – произнесла женщина, выпрямляясь снимая перчатки, которые усиливали и концентрировали ее силу в определенных и нужных местах.
Еще одна вариация использования кристаллов. Ведь это напыление было именно из их пыли.
– Я велю принести вам завтрак. Вам необходимо поесть. Эти дни мы питали вас растворами и капельницами, но нет ничего лучше пищи.
– Эти дни? – переспросила я, нахмурившись. Догадка молнией промелькнула в голове. – Сколько я была без сознания?
– Три дня, – вмешалась мама.
– Три? – ахнула я. – Три дня?!
– Не переживайте. Мы специально ввели вас в лечебный сон, – попыталась успокоить меня доктор Марси. – Ваше лечение идет по плану.
Только мне от этого было не легче.
– Все, отдыхайте, набирайтесь сил. Следующее лечение через три часа. И самое главное – никаких волнений, – бросив предупреждающий взгляд в сторону мамы, произнесла она.
Та кивнула и еще сильнее поджала губы.
– Мам, – произнесла я, как только доктор ушла.
– Даже не спрашивай, – перебила она, присаживаясь в кресло.
– Мама, – снова прошептала я и раскашлялась.
– Кэрри, ты едва не погибла. А Патрик… он же в соседней палате лежит. И его раны посильнее твоих. А если бы та девушка не вмешалась? Вы бы оба погибли!
– Твой Патрик сам меня едва не убил. Если бы не Стэн…
– И слышать о нем ничего не
