ЧОП «Заря». Книга третья - Евгений Александрович Гарцевич
— Не может быть, — я оглянулся на Инока. — Это же проводник из Степановки?
— Может, — неохотно кивнул дознаватель. — Только она не проводник, посмотри через ауру…
Я переключился на другое зрение и вздрогнул.
Над девушкой вились и искажались, как в кривом зеркале, фобосы. Некоторые не могли взлететь, вырываясь из тела только частично. Их крутило и корежило, не давая толком разглядеть и пересчитать. Десятка два, а то и больше. И все темные — туча воронья со страшными, искаженными злобой лицами.
Может пара человеческих: старая ведьма и жирный похотливый маньяк. Остальные — полнейшая нечисть. От знакомых баргестов и пакообразных мокриц до размытых слизняков с зубастыми мордами на все тело.
«Срань господня… выводок дементоров спиногрызов…» — я поежился и выругался. Мысленно. Посылая сигналы своим — просто почувствовать, что бывает иначе. Есть шанс на свет во всем этом мраке. Но мне никто не ответил.
— Она не проводник, — продолжил Инок, — она мнемоник.
— И типа рыбак рыбака? — я помотал головой. — Капец логика!
— Мы все перепробовали, — скривился Инок, и как-то сразу стало понятно, что не молоком с разными вкусами варенья они бедную девушку угощали. — Она уникум. Но ее такой создали, и мне очень нужно понять, как.
— Зачем? — я сделал еще один шаг назад.
— У Империи есть враги, — задумался Инок, подбирая правильные, с его точки зрения, слова. — А это оружие. Нам надо понять, как это работает. Или кто это сделал. Для защиты.
— Ее лечить надо, а не использовать. Это как-то…
— Ты сам все видел в Степановке, к чему все это привело в Белом Яре, — перебил дознаватель. — Она не стабильна, мы еле-еле сдерживаем ее сейчас. И да есть теория, что другой мнемоник сможет разобраться.
— И как ты себе это представляешь?
— Влезь к ней в голову, прочти ее память, — пожал плечами Инок.
— Это с живыми не работает.
— Тебе виднее, это ты мнемоник, — ухмыльнулся Инок. — Узнай, как это сделали или, кто это сделал. И все. Помоги. И, конечно, мы заплатим, просто назови цену.
Инок улыбнулся, видя, что я задумался.
Серьезно задумался, прикидывая свои шансы. Далеко я смогу уйти, если пошлю сейчас дознавателя в пешее эротическое. Опять награда и полезные связи в органах никому еще не вредили.
На границе зрения замаячила «кирпичная морда», как бы невзначай поглаживая кобуру на поясе. Ой, что-то перестал мне нравиться Инок.
А вообще, я смогу уйти, зная такой секрет? Или присяду за одну из тех дверок, где поскуливает человек-кулак? Кто вообще знает, что я здесь? Премьер-министр, жаждущий что-нибудь мне оторвать. В принципе, отличная мотивация, чтобы меня найти и, капец, какая ирония, что я буду этому рад.
С другой стороны, а девчонка-то в чем виновата? Во мне проснулась какая-то солидарность с коллегой по цеху. Единственным, кого я знаю во всех мирах. Я поднял палец вверх, выпрашивая у дознавателя еще минуточку на раздумья, и вернулся к окошку.
Искореженные призраки исчезли. Втянулись и затаились внутри девушки, будто почуяв неладное. А она подняла голову — может, показалось и это просто пустой взгляд в стену, но ощущение было, что смотрит прямо мне в глаза. По ее щеке потекла одинокая слезинка, а губы зашевелились в попытке что-то сказать.
«Помоги…я хочу домой…» — что именно она говорит, можно было считать даже без сурдопереводчика.
Я еще раз призвал своих фобосов, может, хоть совет какой дадут, но в ответ только образ промелькнул, как они плашмя лежат на донышке душелова, придавленные плитой звуковых волн колокола. Вот всегда так, когда нужен совет по выбору — не одного консультанта в торговом зале, а когда просто поглазеть зайдешь, так как мухи облепят. И жужжат, не давая пофантазировать.
Без уже привычных споров Ларса с Мухой стало как-то одиноко. Поэтому я прокрутил в голове возможные советы чоповцев. Один голос за то, чтобы забрать награду. Второй — расхерачить здесь все и всех к кузькиной матери. Стеча воздержался, ибо в инвиз я уходить не умел. А мельком брошенная фраза, что без ста грамм не разберешься, меня тоже не устроила. Советчики, блин!
Допустим, я вырублю Инока и «кирпичного», а дальше? Сколько их еще здесь за закрытыми дверьми я не знал. А пулеметы наверху, направленные на единственный известный мне выход, четко давали понять, что к подобным прорывам здесь готовы.
Оружие у меня не отобрали. «Задира» с финкой в зоне быстрого доступа и неплохой арсенал в пространственном кармане. В том числе и запасы Банши. Но что делать с гражданскими на улице? И девчонкой?
— Ладно, давай попробуем, — я улыбнулся Иноку, а мысленно добавил: «Как там говорят? Прыгай не глядя, по ходу ухватишься за что-нибудь…»
— Замечательно, — довольный Инок потер руки, заглянул в окно, убедиться, что девушка не стоит за дверью, и потянулся к засову. — Мы будем снаружи. Если ничего не выйдет, подай знак, я открою.
— Как ее зовут-то?
— Вроде бы Маша, но мы зовем ее Беда, — дознаватель рывком распахнул дверь, подтолкнул меня внутрь комнаты и моментально захлопнул ее за моей спиной.
Глава 25
В помещении было прохладно, градусов пятнадцать, максимум шестнадцать. Мягкий пол пружинил под ногами, резонируя с работой колокольного сабвуфера. Мозг начал адаптироваться к звуку — в голове белый шум звенящего трансформатора, покалывающий в висках.
Маша, а сейчас скорее Беда, повернулась и поднялась на четвереньки, приняв позу затаившегося хищника. Смотрела на меня исподлобья и оценивала, будто ища слабые места и готовая в любой момент броситься. На ее коже проступила призрачная дымка, сквозь которую, как через пленку, пытались прорваться лица фобосов, искаженные голодными гримасами. Пока безуспешно.
Мне нужен не просто диалог, а полноценный контакт. Как-то пройти сквозь призрачную охранную систему, проникнуть в мозг и навести там порядок. Ванны со льдом у меня нет, бассейна сенсорной депривации я вокруг тоже не вижу, а других способов, подсмотренных в кино, память мне не подсказывала. Не палить же ее огневиком, в надежде успеть потушить вовремя. Полынь-то не бутафорская.
Но я все-таки достал из кармана огневик, при этом поднял руки вверх, демонстрируя свою дружелюбность.
— Маша! Машенька? Мари? Привет, я хочу помочь… — я сделал еще шаг и замер, когда девушка протянула ко мне руку, выставив
