Одна жизнь для двоих - Серена Никки
— Ники, проснись… — прошептал Джуниор. Он покопался в своем рюкзаке и нашел нашатырь. — Давай, девочка, давай, ну зачем ты сделала это? Тебе нельзя было, особенно сейчас.
Девушка сморщилась и простонала.
— Ники? Что-то болит?
— Джуниор, это ты? — девушка тяжело дышала. — Да у меня болит живот, не всегда, но если болит, то очень сильно. Поставь мне какой-нибудь укол, чтоб это прошло.
— Живот болит? Не всегда? А с какого места начинается болевой приступ. Случайно не со спины от поясницы?
— Ты очень догадлив. Я так рада, что ты в порядке, а у меня вот ощущение, будто я напилась. Голова кружится и такая слабость. Язык не слушается.
— Это, наверное, как-то связано с тем, что ты сделала для меня, — Джуниор слегка улыбнулся «Она полностью меня исцелила, словно и не было всего этого ада, в котором я вчера побывал».
— Ты — мой подопытный кролик. Я первый раз человека исцеляла, и оказывается это намного сложнее, чем помогать животным.
— Я так понимаю, это был тот самый случай, когда мое согласие было не нужно. Спасибо, что помогла, правда, а то я чувствовал себя дырявым матрасом.
— Интересное сравнение, Джуниор, я так рада, что еще раз увидела тебя живым. Скажешь Найку, что его жена не справилась и покинула этот мир, опять. Встретимся в новой жизни, а сейчас беги. Тебя не пощадят, я знаю. Ты не предашь, и тебя просто убьют.
— Стоп, красавица, я остаюсь, не решай за меня. Да, и кто это тут у нас собрался умирать?
— Я собралась. Так живот болит. Видимо, я умираю.
— Ты не умираешь, потерпи, я попробую переложить тебя на кровать. Помоги мне чуть-чуть.
— Зачем на кровать? Мне и тут нормально. Только очень больно, а нет, сейчас отпустило. Пошли на кровать, — Ники протянула ему руки. — На кровати действительно мягко и тепло, а тут так холодно.
— Все правильно говоришь, Вероника, иди ко мне, — он потянул ее за руки, и она поднялась.
— Ой, держи меня. Голова кружится, помоги… — парень перекинул ее руку через плечо и помог лечь в кровать.
— А теперь забудь, что я твой друг, сейчас я твой врач, — Джуниор пытался донести до ее слабеющего сознания, что роды начались, и кроме него, здесь нет никого, кто бы ей помог с этим.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ники, у тебя начались роды, и нам нужно сделать все, чтобы ребенок родился целым и невредимым.
— Нет, я не рожаю, у меня просто болит живот и все, — Вероника отрицательно покачала головой «Роды — это не так. Это как-то по-другому»
— Я сейчас принесу все необходимое, а потом осмотрю тебя, окей?
Джуниор вытащил из рюкзака упаковку пеленок, большую бутылку с очищенной водой, антисептик, перчатки. Инструменты пока из кейса не доставал. Налил воды в пластиковую емкость трансформер. Он разложил ее из небольшой конструкции. Установил на емкости режим подогрева на нужную температуру.
— Ники, мне нужно тебя осмотреть, ты же не будешь против этого? Ведь я твой врач.
— Что ты имеешь в виду? — девушка не совсем понимала, зачем он спрашивает для этого разрешение. Он сотню раз осматривал ее. Измерял давление, вес, прослушивал сердцебиение.
— Я не о простом осмотре. Сейчас я осмотрю тебя, как это делают гинекологи.
— Что? Это действительно нужно?
— Я не могу визуально определить, насколько ты готова к родам.
Ники побледнела и округлила глаза, даже голова перестала кружиться «Господи, Джуниор — гинеколог, моему рассудку пора взять отпуск»
— Ники, ты тянешь время. Мы должны сделать это. В любом случае у тебя роды принимал бы мужчина, скорее всего им должен был быть Джим. Ты считаешь, с ним тебе было бы легче?
— Нет, не легче. Хорошо. Мне терять нечего. Я переживу это, — Ники кивнула.
— Ты можешь доверять мне, — в его глазах она не увидела растерянности, а значит, он знает, что делает. Она никогда не спрашивала Джуниора о его работе, особенно в области медицины, но видимо он действительно умеет принимать роды.
Молодой человек действовал осторожно, а Ники зажмурилась и отвернулась. Она старалась не думать о том, кто ее осматривает.
— Воды не отошли, но ты уже в активной фазе. Придется вскрывать пузырь. Джуниор скинул перчатки и надел новые.
— Это больно?
— Не очень, возможно легкий дискомфорт, — Джуниор видел, как девушка смущена, это наоборот помогало. Ники не кричала, и старалась терпеть схватки.
После того, как воды отошли, боль стала нестерпимой.
— Джуниор, я не смогу. Я умру точно, это очень больно.
— У меня нет с собой анестезии. Извини, я забыл ее положить, но прошу, потерпи. Когда все закончится, боль не будет такой адской.
— Мне страшно. Очень больно.
Она вела себя отлично, но он знал, насколько, ей больно, и ему нужно найти правильные слова, чтобы она собралась и перестала паниковать.
— Я понимаю, но тебе нужно подумать о ребенке. Ты представь, насколько страшно ему сейчас. Привычный для него мир рухнул, и ему еще страшнее, чем тебе. Ты понимаешь, что происходит, а он нет. Ты должна помочь ему и слушаться меня сейчас. Ники, поняла? Никакой самодеятельности. Когда будет схватка, старайся часто дышать, это поможет. Все идет нормально.
— Хорошо, буду дышать. Неужели у всех так?
— Не знаю, болевой порог у всех разный, но примерно так, — заключил Джуниор.
Ники слушала Джуниора и выполняла все, что он ей говорил. Его голос действовал, как спасательный круг, спокойный, ровный, уверенный. Он не ругал и не жалел, а словно проводник, помогал девушке преодолеть это сложное испытание. Она видела в нем
