Одержимость Беллы Холл - Алена Тимофеева
«Так вот кто этот мелкий. К кому я, дьявол меня побери, поселилась?»
Даяна перевела взгляд на Беллу, и в ее глазах больше не читалась холодность. Теперь она словно молила о поддержке. Вот только чью ей принять сторону, Белла пока не знала.
Глава 4. Встреча с Даяной Эпплгейт
Долорес поставила перед четырьмя посетителями чашки и начала разливать в них черный кофе. Ее теплые карие глаза с тревогой смотрели на молчащих за столиком гостей. Белла и Том расположились напротив сидящих Даяны и «тощего», представившегося как Фредерик Каплан. Когда Долорес наполнила чашку Каплана, что была последней, она учтиво осведомилась:
– Желаете еще что-нибудь? Может быть, позавтракаете?
Женщины отрицательно помотали головами, Каплан сухо и не слишком-то вежливо буркнул: «Нет», и лишь Том дружелюбно улыбнулся владелице:
– Все в порядке, Долли. Мы, возможно, сделаем заказ позже. Смотри, Хоуп пришла. – Он указал на влетевшую в кафе девушку с короткой стрижкой.
– Сколько раз ей говорила, чтобы заходила через черный ход! – негодующе всплеснула руками Долорес и направилась к опоздавшей официантке.
– Ты же сюда не заглядывал, откуда знаешь персонал по именам? – сморщив нос, надменно поинтересовалась Даяна. Пальцы, игравшие с браслетом на запястье, теперь легли на края чашки, поглаживая толстый фарфор. Том хмуро проследил за движением ее рук и пристально посмотрел Даяне в глаза. Она была старше его лет на пятнадцать, если не больше, однако Белла заметила, что Даяна отвела глаза, предпочтя разглядывать лопающиеся пузырьки в кофе. Том, наоборот, несмотря на еще довольно юное лицо, выглядел собранным и уверенным.
– Теперь я иногда тут бываю. Просто ты и твои осведомители не в курсе. Глупый поступок – устроить собрание в закусочной, – резюмировал Том. – Ты уже объявила честным работягам, трудящимся более двадцати лет на «Лэйквудс Милл», что собираешься их всех уволить? Где им еще здесь найти работу? – Стрелы обвинений Тома, казалось, одна за другой попадали точно в цель. Даяна резко ответила:
– Рядом есть и другие города. Если сейчас мы не уступим застройщикам фабрику по столь высокой цене, нам потом просто будет нечем платить этим самым «честным работягам». А в случае успешной сделки все работники уйдут с приличным пособием. Просто подумай об этом. – Накрашенное веко Даяны дернулось, нижняя губа дрогнула, словно она вот-вот расплачется. Белла наблюдала за перепалкой, скрестив руки на груди. Покрасневший Каплан скрыл свой длинный нос в чашке с кофе.
«Для чего было меня тащить на это представление? Какова моя роль? Девушки, которая знает его всего второй день?» – вихрем кружились вопросы в голове Беллы. Она поставила локти на стол, подперев одной рукой подбородок. Ее лицо выражало любопытство. Она взглянула на Каплана: их глаза встретились. Рыбьи, блеклого, почти белого цвета глазки Фредерика изучали ее. Он отставил чашку и кивнул в сторону Беллы:
– Господа, вы уверены в своем решении продолжить этот разговор здесь? – Фредерик, не стесняясь, намекнул на присутствие лишних ушей. Даяна фыркнула:
– Он же сделал это специально, привел свою подружку для защиты.
Белла в изумлении захлопала ресницами, а Том закашлялся, подавившись кофе. Восстановив дыхание, он спокойно ответил:
– Она не моя девушка, а только снимает комнату в моем доме. Да и получилось случайно. Так уж совпало – и планы позавтракать в тишине, и то, что Долли сообщила мне о наплыве работников фабрики… во главе с тобой. Хоть завтрак им оплатишь?
Даяна улыбнулась, глядя на Тома, будто тот был пятилетним дитя:
– Какими средствами я оплачу? Или ты решил, что сделка всплыла из-за каприза? Каплан отговаривал меня от собрания, но больше тянуть нельзя. Если бы ты хоть иногда занимался делами фабрики, то знал бы, в каком упадке она находится. – Даяна устало откинулась на диванчике. Она похлопала себя по карманам пиджака.
– Больше не могу, пойду покурю, – раздраженно объявила Даяна, поднимаясь с места. Белла повторила за ней и коротко ответила на немой вопрос Тома, который так отчетливо читался в его взгляде:
– Я тоже выйду… нужно переварить это все.
Девушки удалились. Долорес проводила замыкающую шествие Даяну сердитым взглядом. Каплан вздохнул:
– Ох, мелкий. Пойдет сейчас все псу под хвост. А что за красотка-то, а?
Том залпом допил кофе и впервые в жизни пожалел, что не переносит сигаретного дыма.
Туман на улице понемногу сходил, его точно затягивало обратно в лес. Он оставлял мокрую росу на участках травы, еще не покрытых снегом. Капельки влаги быстро застывали, превращаясь в иней, что скоро захрустит под ногами случайного путника. Холодное ноябрьское утро было серым. Снег, сыпавшийся с неба, царапал щеки Беллы, а от ветра сквозило даже на парковке.
– Здесь всегда такой туман? Накануне зимы? – поразилась Белла, силясь отыскать зажигалку, при этом сигарета оставалась зажатой у нее в зубах. Даяна уже успела затянуться и, крутанув колесико стального огнива, дала новой знакомой прикурить. Чтобы огонь не потух, его пришлось обнять ладонями с двух сторон: рука Беллы оберегала пламя от ветра слева, а Даяны – справа. На их лицах заплясали тени, рожденные маленьким огоньком.
– Да, почти каждый год, – протянула Даяна, захлопывая крышку зажигалки. Она обвела ленивым взглядом небольшую опушку по ту сторону дороги и добавила: – Весь город оплетен туманом, будто паутиной. К слову, в Австралии, например, это далеко не метафора. А у нас к туману все давно привыкли. Про озеро слышали? – Она слабо затянулась и выпустила тонкую струйку дыма, тут же устремившегося к облакам. Белла поежилась от ветра, руки были спрятаны в карманах пальто, а сигарета так и осталась зажатой между зубов. Чтобы ответить, ей пришлось вынуть ладонь из тепла и подцепить сигарету пальцами.
– Вы о Сэндморе? Да, Том успел поделиться воодушевляющей историей про затонувшего исследователя.
Даяна издала смешок:
– Значит, не стал вас пугать. Впрочем, это сейчас не так важно. – Она сделала короткую затяжку.
– Мне, безусловно, интересно услышать про озеро и остальные городские легенды, но я сгораю от нетерпения узнать, почему мы не могли покурить в кафе?
Даяна сверкнула глазами и, затянувшись в последний раз, бросила сигарету на асфальт. Размозжив бычок каблуком, она с досадой сказала:
– Том не переносит сигаретный дым, а Долорес не переносит меня. Фамилия Эпплгейт, то есть моя, для нее – все равно что красная тряпка для быка.
Белла ощутила, как внутри нее зарождается почти забытое ею чувство неодиночества. Она понимала Даяну как никто. Будь ты какой угодно: богатой или бедной, глупой или же умной, все равно будут те, кому ты понравиться
