Собиратель - Роман Романович
Роман снова ничего не ответил. Всё, что ему хотят сказать — скажут.
— Я могу предложить тебе нормальную жизнь, Роман, — сказал Каниас, после ещё двух глотков.
— Слишком расплывчатые слова.
— Так и ты не ответил, как хочешь прожить свою жизнь. Но и так я тебе кое-что предложу. Твою сестру можно отправить учиться. Под чужим именем, сам понимаешь… Ходок может достать нужного человека в любой стране. Образование, а там и замуж за кого-то выйдет. Детей родит. Она будет жить. Разве это не хорошее предложение?
— А в противном случае? Если мы не договоримся, то что?
— Что? — задумался Канис, — Да идите куда хотите. После того…
Роман было удивился, что его так легко отпустят, но услышал окончание фразы и успокоился.
«Угрозы это хорошо. Угрозы это понятно»
— После того как что? — уточнил Коршунов.
— Расскажешь, где схрон твоего отца. Передашь всю документацию. А потом иди, куда хочешь. Ты ходок, легко сможешь переместиться в любое место. Если вдруг в тебе играет жадность… То какой тебе толк с наработок? Сам посмотри, куда они тебя завели.
Роман кивнул. Канис правильно всё сказал. По большому счёту в наработках отца больше не было смысла.
Если Канис узнал о том, что Ярослава пленили, значит наблюдал за этой ситуаций. Да и за остальным наблюдал тоже. Значит, их подпольную лабораторию он тоже нашёл. Наверняка уже захватил и учёного, и все материалы. Поэтому, по большому счёту, в схроне отца ничего ценного больше не осталось. Записи о его планах? Да плевать на них. Самое ценное уже забрали.
— А если мы договоримся, тогда что?
Уйти было заманчиво. Но уйти Роман мог давно. Каждый день мог взять и исчезнуть, прихватив сестру.
Мог, но не делал этого. Какая-то его часть не хотела сдаваться и просто так отступать. Несмотря на то, что другая часть хотела обычной жизни.
Если быть откровенным, то Роман по самое горло насытился «обычной» жизнью, когда надо считать каждую копейку и постоянно думать о том, как оплачивать счета.
— Тогда нам есть, что обсудить. Информацию в любом случае надо будет передать. Предлагаю начать с некоего любопытного юноши. Эдгарда Соколова. Расскажи, как прошла ваша дуэль и что он продемонстрировал.
Коршунов почувствовал, что прямо сейчас решается то, как сложится его жизнь. А ещё он чувствовал, что заключает сделку с дьяволом.
Глава 3. Разговоры
Анастас обдумывал события дня, их последствия и меры, которые надо предпринять. На столе уже лежал доклад о рисках, способах манипуляций и методах противостояния. Дверь в кабинет открылась и вошёл Родион. За окном стояла темень — ночь коснулась улиц города, но конца работ на сегодня пока не предвиделось.
— Я узнал, под чьей личиной жил и действовал Ярослав, — с ходу обозначил результаты мужчина, — Волкова.
— С которым у Коршунова был конфликт? — припомнил князь.
— Да. Потом этот конфликт как-то резко затих, но мы этому не придали должного значения. Согласно опросам, в тот момент поведение Волкова изменилось. Получается, сам он умер и почему-то я сомневаюсь, что с ним справился один Ярослав. Коршунов тоже участвовал. Что по фирме…. Счета, транзакции и дела проверяем. Сейчас могу сказать одно — куда-то они выводили деньги.
— И, находясь вне подозрений, могли творить, что угодно. Ходок и многоликий.
Обладая регенерацией, князь редко когда чувствовал головную боль, но сегодня был именно этот день.
— Могли и творили, — согласился Родион, — Это новая угроза. В обществе нет адекватного паттерна противодействия, а значит у Ярослава была полная свобода действий. Странности поведения люди сами оправдывали и не придавали им должного значения. Возможно, он прибрал к рукам дела не только Волкова, но кого-то ещё.
Князь кивнул и поморщился.
— Получается, что неизвестно, как давно действовал Ярослав. Неизвестно, сколько личин у него было. Ты ведь так это и не выяснил? — уточнил Анастас.
— Нет. Допрос не дал ответов на все вопросы.
— Ясно. И также нам неизвестно, сколько ещё таких меняющих лик ходит среди нас, — подвёл итог князь.
— Соколов сделал прибор, который должен помочь их отслеживать.
— Должен и поможет — это разные вещи. Не мне тебе говорить.
Родион промолчал. Проверки уже шли и пока никого не обнаружили. Что не означало, что никого из многоликих они не встретили.
— Также допросили прислугу и двух охранников, которых нанял вместе с Ярославом Коршунов. Прислуга ничего интересного не рассказала. Кроме того, что мы и сами наблюдали. Наследник работал, иногда напивался, вёл затворнический образ жизни, женщин и друзей у него не было.
Анастас кивнул. Коршунов нарисовал им образ надломленного, но не до конца юноши, который борется за выживание семьи, тихо спиваясь. Жалкий образ. Который смог усыпить их бдительность.
— С охранниками тоже почти ничего интересного. Мы их проверяли до этого. Свою историю они подтверждают. Ярослав раньше был наёмником. Пришёл со стороны — откуда, они не знают.
— Попахивает делами Коршунова старшего, — поделился подозрениями Анастас.
— Я тоже так считаю, — кивнул Родион, — Если это и правда его внебрачный сын, то, предположительно, он на нём опробовал результаты своих исследований. Пока не совсем ясна хронология событий и мотивация всех участников. Имея такие возможности, Коршунов старший мог бы выиграть войну и без Рысевых. Либо мы чего-то не знаем, либо он банально не успел.
— Если не успел, тогда нам сказочно повезло. Ты помнишь, что несколько учёных скрылись из лаборатории? Мы их так и не нашли. Пленный говорил что-то на их счёт?
— Нет. Единственное, что удалось выяснить дополнительно — в ходе общения с Соколовым Ярослав проговорился, что за ним кто-то стоит. Скорее всего наши заграничные друзья.
Родион говорил беспристрастным, спокойным тоном, но слово «друзья» прозвучало так, что сразу было понятно, насколько там глубокая и теплая степень дружбы.
— У Ярослава явно нестабильная психика, — дополнил Родион, — Возможно, это связано с тем, что его тело меняется.
— Плохо. Нам по прежнему нужны ответы.
Родион промолчал. Он был не из тех, кто работает в пол-силы. То, что можно было сделать — уже сделано.
— Что с матерью Романа?
— Прошла лечение в клинике. Несколько месяцев в завязке. Жила отдельно от детей. На допросе назвала своего сына жалким неудачником и истерично хохотала, когда спросили у неё про талант ходока. Мать была не в курсе способностей и
