Грани сумерек - Андрей Васильев
— Да? — удивился я — В какой же это вы точке пересекаетесь? Они в лесу, вы тут.
— В медвежьей — пояснил водяник — Оборотные медведи сильно рыбку уважают, что в том обличье, что в другом. Ну, когда они в шерсти ещё ничего, а вот в человечьем обличье беда просто. Как-то раз совсем обнаглели, в одном месте, где помельче, все русло сетями перегородили и столько рыбы из реки забрали, что ужасть просто. Телегами вывозили. И все же без спроса, без поклона, без вежественного слова. Я, понятное дело, терпеть не стал, сети мои девки в ночи убрали, а после, поутру, я одного мохнатика и вовсе утопил. Они поняли, что к чему, да и убрались куда подальше от моей реки, но запомнить этот случай запомнил. Потому и дьяку тому пособил, на берег его выволок, да ракшу-траву к ране прилепил. Хорошая трава, в омутах растет, на дне тех ям, где сомы стоять любят. Она мигом жар оттягивает и кровь затворяет.
— Ракша-трава — повторил я — Нет, не слышал даже. А мне такой не дадите немного? Ну, если не жалко.
— Дать дам, только проку тебе с нее не будет. В ней сила держится до той поры, пока она мокрая от речной воды, как высохнет, так все, в труху рассыплется. И в зельях каких от нее проку не жди, если ты про то речь ведешь.
— Жаль. Но все равно спасибо.
— За что же?
— За то, что про такую траву рассказали — пояснил я — Век живи — век учись.
— Что у тебя, паря, за интерес к батюшке Великому Полозу-то? — снова вступил в разговор лесовик — А?
Вообще-то я сначала хотел узнать подробности визита Нифонтова к моей соседке, разу уж о нем речь зашла. Сдается мне, мирной беседы у них не вышло. Но раз уж он хочет о чешуйчатом обломке былого пообщаться — почему нет?
— Все тот же, познавательный — бодро заявил я — Просто в Москве краем уха услышал, что появился некий Хранитель Кладов, а на должность эту его определил как раз Великий Полоз, существо древнее, могучее, влиятельное. Само собой, мне интересно разузнать побольше про этих двоих. Жизнь та ещё змеюка, никогда не знаешь, как она извернется. Ну, как дорожки мои с этим Хранителем пересекутся? Или, неровен час с его покровителем.
— С Полозом тебе точно лучше бы по разным тропкам ходить — веско произнес Карпыч — Не любит он ведьмаков, что есть — то есть. С давних пор не любит, с заповедных. Даже тех, кто доброй волей к нему на службу шел, и то не жаловал. Не мог ту обиду забыть, что его хозяину нанесли.
— Да не в обиде дело — перебил его дядя Ермолай — Что ему обида? Так, комариный писк над ухом, отмахнулся, да живи дальше. Власть он потерял тогда. Власть. А до нее Золотой Змей всегда жаден был. Родитель наш общий — нет, ему дороже свобода была, да жизнь такая, какую полной чашей пить можно. А Полоз одного жаждал — все под себя загрести — золото, каменья драгоценные, судьбы людские. Все. Даже баб, и то в основном чужих охмурял, замужних, потому как кусок чужого пирога он всегда сочнее да слаще чем свой собственный.
— Если честно, я почти ничего не понял — признался я — Можно с самого начала? Родитель общий — это кто?
— Велес — охотно ответил мне лесовик — Создатель наш. Это он в чащобы да перелески душу живую вдохнул, вот тогда мы, хранители лесные, на свет и появились. Он нам всем батюшка, и первым Хозяевам, и нам, детям-правнукам их. Ну, и Полоза тоже он создал, после к себе приблизил, доверил свои тайны, власти дал.
— Не ему одному — добавил Карпыч — Были у Велеса и другие слуги.
— Но этот самым хитрым да ловким оказался — возразил ему дядя Ермолай — Где все эти остальные? Сгинули. А Полоз в Нави обитает, жив-здоров. Бывает, что и сюда, в Правь, заглядывает. Нечасто, потому как прямого пути ему в этот новый мир нет, но, если кто призовет — непременно заглянет. Иногда каверзу какую учинит, иногда даром кого побалует, если человек ему глянется. Ясное дело, дар тот с подковыркой будет, но тут уж от того, кому он достался, все зависеть будет. Хранитель кладов вот, я слышал, сдюжил, смог доказать, что не ошибся Полоз, его выбрав.
Ну да, что-то такое мне и Мара говорила. Мол — лучше никакого подарка, чем тот, что змей из туманов в руки пихает.
— Я про него в то в первый раз услышал аккурат в то лето, когда ты сгинул куда-то — продолжил дядя Ермолай — Мне свойственник малиновку с весточкой прислал, что, мол, если ко мне в гости пожалует парень и скажет, что он Хранитель кладов, надо его принять как должно, что он Великим Полозом отмечен. Опять же — помочь при надобности, если беда какая за ним по пятам идет. Правда, так он до меня и не добрался, а жаль. Говорят, хороший парень, вежеству учен, с почтением к нам, Лесным Хозяевам относится.
— Большая редкость в наше время — покивал Карпыч — Ой, большая!
— Ну, а нас-то, ведьмаков, за что он невзлюбил? Какую мы ему обиду нанесли?
— Не вы — поморщился водяник — И даже не пращуры ваши, те, первые из первых. Тот, кому они после смерти Вещего Князя на верность присягнули, всему виной. Он привел на наши земли нового Бога, того, который и Велеса, и Перуна, и Зарю-Заряницу, и всех остальных победить смог в душах людских. Не сразу, не быстро, но смог. А коли у бога нет тех, кто в него верует, то и самого бога, выходит, нет. Вот они и ушли за горизонт, один за другим. Только мы и остались, их дети. Нам до веры людской дела нет, не ей мы живы. У нас дело есть, к которому нас приставили, и покуда реки текут, а леса шумят мы при нем будем состоять.
— И ещё несколько слуг осталось, таких, как Великий Полоз — снова перехватил инициативу леший — Вот ему-то как раз есть о чем
