Вера Чиркова - Свадьба отменяется. Осада
Шертанс плёлся чуть в стороне, старательно отворачиваясь от кузины, чтобы не встречаться с её злым взглядом. Впрочем, все остальные предпочитали делать вид, будто ничего не замечают. Слишком устали и мечтали лишь о том, как упадут на прибрежный песок.
Потом Тайлихон проявила желание идти дальше самостоятельно, и Азарил не стал её уговаривать. Лишь пообещал помочь, если эта задача окажется увешанной золотом девушке не под силу. Однако ханшалли упрямо замотала головой, и по утомлённому лицу не привыкшего сдаваться воина скользнуло невольное уважение.
Брант, решительно передавший степнячку Азарилу ещё на половине пути, упорно двигался рядом с Дордом, готовый в любой момент подхватить друга, и, как обычно, винил во всём себя. Ведь это не он, а Райт первым начал кричать, где его секретарь… правда, в первый раз оговорился, но тогда все ещё были оглушены падением, и никто ничего не понял, кроме Бранта. Капитан лихорадочно огляделся и сразу сообразил, кого именно старательно топит обезумевшая от страха Тайлихон. Рывком дёрнул девушку к себе, одновременно громко оповещая всех о своём открытии. Северянин вмиг оказался рядом, и, пошарив под ногами, вытащил из воды захлёбывающегося секретаря.
А Дорд то и дело, словно невзначай, находил взглядом Милли и сразу отворачивался, не желая никому выдавать поселившуюся в сердце тайну. Хоть и нестерпимо хотелось отобрать бессильно обвисшую в крепких руках Даннака фигурку, прижать к груди, согреть дыханием… но разум насмешливо предупреждал, что позориться не стоит. Герцог её и двух шагов не пронесёт, сам едва ноги переставляет.
Медленно приближающийся берег оказался прямо перед ними как-то неожиданно; казалось, придётся ещё долго брести, оскальзываясь на камнях, проступивших из песка в полосе прибоя. И вдруг вода осталась позади, и стало можно передохнуть, но почему-то никому не захотелось садиться на сырую гальку, покрытую оставшимися после прилива водорослями. Пришлось тащиться дальше, пока не добрались до полоски сухого золотистого песка.
В первые минуты после падения на горячий песок герцог просто отдыхал, оставив все тревоги на потом; все живы, и это главное.
Ещё радовала погода. Здесь, на южном побережье, зима всегда была так же мягка, как начало осени в родном Анриме, и сейчас стояла почти летняя жара. И хотя мокрая одежда и доставляла неприятные ощущения, зато не грозила простудой.
– Нужно искать пресную воду, – словно отвечая мыслям Дорда, поднялся на ноги капитан, – и мыть одежду, иначе будет хрустеть, как рыбья чешуя.
– Леди, прошу прощения… – Брант, давно скинувший камзол и сапоги, закатал штанины и выпустил из-под пояса полы рубахи, сразу став похожим на драящего палубу матроса, – я на разведку.
– Возьми с собой Азарила, я тебе пока не помощник, – тихо попросил Дорд, и неожиданно для всех капитан беспрекословно подчинился секретарю.
После их ухода герцог некоторое время задумчиво хмурился, разглядывая валявшие– ся на песке камзолы, потом решительно объявил:
– Леди и милорды, ввиду чрезвычайного положения, в которое попала наша компания, предлагаю считать себя аборигенами острова Хаг-муту и перейти на упрощённую форму одежды.
– Вполне достаточно, если мы будем считать себя прибывшими на купание в летний дворец моего дяди… – сердито буркнула в ответ Церцилия, – там лорды и леди тоже ходят… довольно легко одетыми.
– Прошу прощения, не знал таких подробностей про забавы вашего дядюшки, – с чистой совестью снимая верхнюю рубаху и раскладывая её на песке, язвительно пробормотал Дорд. – А, кстати, леди, почему вы не ушли с шаманом?
– У меня амулет! – вспыхнула Церцилия и гордо показала извлечённый из выреза платья огромный тёмно-красный карбункул. – Хотя могу сознаться, тянуло здорово. Однако я не люблю ходить туда, куда меня тянут силой.
– Ну да, вы же любите приходить туда, куда вас никто не зовёт, – съязвил Райт, по примеру брата с удовольствием избавляясь от сапог и камзола.
– Потому что дядя… – начала было объяснять Церцилия, но оскорблённо смолкла и решительно стянула с себя верхнее парчовое блио, оставшись в прилипшем к телу промокшем шёлке нижнего платья.
И тут же ехидно хихикнула, заметив, с какой быстротой отвернулись от неё все мужчины. Кроме лежавшего с закрытыми глазами кузена Шерта.
Сидевшая в сторонке Тайлихон в это время методично снимала с себя украшения и ровным рядком складывала на один угол тонкого шёлкового платка, почти высохшего под палящими лучами.
Даннак, прищурившись, с любопытством следил за её действиями.
– А Милли кто-нибудь из вас поможет? – безразличным тоном осведомился у девушек герцог и, чувствуя, как загорается лицо, поторопился перевернуться на живот. – Что-то солнце тут жарковато… пожалуй, вскоре придётся искать тень.
– Милли… – оглянулась на неподвижно лежащую переводчицу Церцилия, – тебе помочь снять верхнее платье?
– Нет… – не сразу отозвалась та, потом с усилием приподняла голову: – Дай-ка твой амулет… на минутку.
– Вот. – С непонятной Дорду покорностью маркатская графиня сняла с шеи кристалл и протянула знахарке. – Ну, как?
– В нём нет защиты от ментального воздействия, – с минуту подержав амулет в ладонях, вздохнула Милли, – не обольщайся. Это леди Тренна тебя спасла, воткнув в шамана столовое серебро. Он бросил в нас заклинание подчинения, а потом каждую из принцесс дополнительно притягивал… До тебя всего-навсего очередь не дошла. Все знают… твой дядя просто трус, не хочет скандала с женой… иначе давно бы признал тебя дочерью.
– Это ложь… – мгновенно обозлившаяся Церцилия почти вырвала амулет из рук магини, – не думала я услышать от тебя грязные сплетни.
– Цилия, – Милли снова откинулась на песок и прикрыла глаза, – не лги хоть себе. Он с законными детьми меньше возится, чем с тобой. И тебя к нему тянет, только и слышно дядя то, дядя сё… голос крови не обманешь. И вообще… зачем тогда зовёшь себя принцессой… если тебе противна эта мысль?
– А… – маркатка хотела что-то сказать ещё, но её перебил Райт.
– Не сходится, – серьёзно сообщил он знахарке, – там не все принцессы. Чистокровная только Аглесса, ну ещё, допустим, Галирия, а при чём тогда Риселла? И её компаньонка? Я сам видел, как она туда ринулась.
– Только при одном: шаман слишком хорошо для степняка осведомлён о таких тайнах, за которые Брант очень щедро заплатил бы своим осведомителям, – нехотя пробормотала Милли и, приподняв голову, оглянулась. – А вот и он возвращается.
* * *Дорд исподтишка поглядывал на бледное личико с тенями под глазами и ловил себя на мысли, что ещё вчера его насторожили бы странные слова девушки, подняли бы волну подозрений и желания докопаться до истины. А сейчас…
Нет, желание узнать истину никуда не пропало, наоборот, стало ещё острее. Но почему-то изменились мотивы, по которым он желал знать, в какую опасную игру ввязалась эта глупышка с ведьминскими глазами? И от чего ему нужно будет её спасать; ведь стоять в стороне от её дел он больше не хочет… да и не сможет. Вот теперь Дорд с удивительной отчётливостью осознал, какие чувства испытывал отец, когда при малейшем намёке на угрозу первым делом забрасывал за спину мать. А в спокойное время отец почему-то норовил всё время держать её за руку и устраивать поближе к себе.
Он и сам бы теперь не отказался… очутиться рядом с Милли, положить её голову себе на грудь… не-ет, таких мыслей пока нужно стараться избегать. Не тот момент… но глаз он с девушки теперь не спустит, это герцог знал точно.
– Ну, как?! – нетерпеливый Райт ещё издали задал капитану вопрос, который хотелось задать каждому из них, но остальные молчали, опасаясь услышать ответ.
– Дело плохо, – не стал скрывать Брант, – мы на острове. Очень маленьком и довольно далеко расположенном от материка или другого острова, лиги четыре, не меньше.
Это действительно было плохо, более того, очень скверно, и всё же Дорду показалось, будто капитан о чём-то недоговаривает. Интересно, почему? Собирается позже поговорить наедине или хочет взять решение всех проблем на свои широкие плечи?
Но так не получится. Северные лорды не из тех, кем можно командовать, они привыкли обдумывать последствия своих действий и сами принимать решения. Да и он не собирается перекладывать свои обязанности на кого-либо. Тем более теперь, когда ему нужно думать не только о себе… вернее, совсем не о себе. А маркатец вообще тёмная лошадка, непонятно, чего от него можно ждать, хотя наверняка это выяснится очень скоро. Дорд успел убедиться: в таких ситуациях, как эта, у людей из-под благородных масок очень быстро начинают проглядывать истинные, порой очень неприглядные лица.
– Говорите уже, капитан, – нетерпеливо фыркнула Церцилия, – что ещё вы там нашли, мы тоже имеем право знать… правду.
– Лабаз, – садясь рядом с братом, коротко сообщил Азарил.
