Сайберия. Том 1 - Владимир Сергеевич Василенко
Мы с Дымовым закружились по рингу — он всё пытался взять меня в захват, но я выворачивался, раскачивал его, вынуждая терять равновесие. Боец он был, конечно, тёртый, но явно чувствовалось, что самоучка, плюс слишком полагается на собственную силу.
А ещё — понятия не имеет о таких штуках, как дзюдо или айкидо, главная концепция которых — как раз использовать инерцию и массу противника. Уже после пары-тройки попыток мне удалось швырнуть его через бедро. Он тут же, впрочем, вскочил на ноги, будто отбитый от пола мяч и, сконфуженно хмыкнув, подкрутил кончики усов вверх.
— Ловок, чертяка! Хорошо. Фома в тебе не ошибся.
Остальные бойцы побросали свои дела и заворожённо наблюдали за нашим коротким спаррингом. Дымов, недовольно поморщившись, прикрикнула на них:
— Ну, чего вылупились? Давайте, сгребайтесь и на трибуны. И смотрите в оба! Я буду возле красного угла торчать, рядом с горлопаном нашим. Без моей отмашки в круг не соваться! Жбан, ты меня понял?
— Да понял, понял. Так на Царя горы выпустишь или нет?
— На второй колокол зайдёшь, если места будут, — нехотя кивнул тренер и, громко хлопнув в ладоши, закончил: — Всё, по местам!
Бойцы потянулись из зала. Дымов же, напоследок оглянувшись на меня, одобряюще хлопнул по плечу. Несмотря на то, что я уронил его на глазах подопечных, зла он на меня, похоже, совершенно не держал.
— Потом научишь меня этому фокусу?
— Посмотрим, — усмехнулся я.
— Ладно, двигай тоже на трибуны.
Я, легко перемахнув через цепи, огораживающие ринг, направился к выходу. К этому моменту в зале остались только мы вдвоём. Дымов окликнул меня, когда я уже был у дверей.
— И это, Богдан… Будь осторожен, ладно?
Глава 18
Толпа — это не просто много людей, собравшихся в одном месте. Когда эти люди объединены общими эмоциями, когда их внимание приковано к одному объекту — они будто бы сливаются в единое многоголосое чудовище. И каждый, кто составляет его часть, поневоле растворяется в нём, подчиняется общему настрою.
Мне и самому было сложно сопротивляться этому эффекту. Понемногу я втянулся в общую атмосферу азарта и куража, сопровождающую эту старую, как мир, забаву в духе гладиаторских боёв. А уж простые зеваки и вовсе были поглощены ею полностью. Много ли человеку надо вообще. Хлеба и зрелищ.
Ареной служила неправильной формы площадка радиусом метров десять, огороженная со всех сторон высокими деревянными щитами так, что была похожа на колодец. Зрительские трибуны поднимались вокруг неё в три яруса в форме подковы, направленной разомкнутым краем к выходу. Сидячих мест не было предусмотрено — люди толпились стоя, наваливаясь на широкие деревянные перила, и те кое-где здорово трещали под напором толпы.
У выхода был выстроен отдельный помост, на котором располагались организаторы. Здесь принимались ставки, здесь сразу же, на месте, выдавались выигрыши участникам боёв. Поставлено всё было чётко — все организационные вопросы успевали решать в короткие промежутки между боями, буквально минут за пять-десять. В это время арена, впрочем, тоже не пустовала — там выступали то жонглёры, то скоморохи с нехитрыми акробатическими номерами, то просто пели песни или частушки.
Пожалуй, слово «ярмарка» и впрямь хорошо подходило для всего этого действа. Но всё же в центре внимания были именно кулачные бои. Правда, профессионалов я пока не видел, схватки были либо показательные, либо с участием добровольцев из зрителей. Больше всего мне пока запомнилась борьба с медведем, заявленная в рекламном проспекте.
Сергей Игнатов, судя по всему, был личностью довольно известной в городе, и его выход сопровождался настоящим шоу. Сам боец тоже выглядел внушительно. Чем-то похож на Дымова, но на голову выше и тяжелее килограмм на тридцать. Медведя против него выставили настоящего, разве что в плотном наморднике. От когтей зверя Игнатова защищал плотный стеганый костюм.
Ну, впрочем, я-то видел, что у Игнатова имелся и ещё один секрет. Снова Дар. Аспект его был мне незнаком, но судя по ощущениям, это было что-то связанное как раз с защитой. Я бы не удивился, если бы он и с голым торсом на медведя попёр, не боясь когтей и зубов.
Однозначной победы, к слову, никто из противников не одержал. Игнатов довольно успешно, на равных, сходился с косолапым в клинче. Но постепенно тот рассвирепел и начал гонять бойца по арене. А потом едва не стащил намордник, и бой поспешно свернули.
Велесова я разглядел на трибунах не сразу. Сначала скорее почувствовал его присутствие. Аспект Зверя помогал острее чувствовать эдру, даже в слабых её проявлениях — как, например, у Дымова или Жбана. А уж Велесов в этом плане выделялся в толпе издалека.
На улице уже начало темнеть, в ангаре зажглись десятки светильников, направленных в основном на арену, так что трибуны, погружённые в сумрак, окончательно стали похожи на огромное живое существо, бурно реагирующее на то, что происходит в круге.
Желающих поучаствовать в боях хватало, так что подопечные Дымова пока застаивались без работы. Меня это, к слову, даже удивило. В моём мире вряд ли бы нашлось столько добровольцев попытать счастья в полноценном кулачном бою. Но здесь народ, похоже, суровый, и развлечения соответствующие.
Наконец, настала очередь формата «Царь горы». И, судя по оживившимся трибунам, зрелище было весьма популярным. Арену для него подготовили отдельно — пару подручных, вооружившись мешками с каким-то белым порошком — скорее всего, толчёным мелом — отсыпали в центре круг диаметром метра четыре, а также отметили пятном самую серёдку.
Пока шли приготовления, распорядитель боёв — пузатый коротышка в клетчатом пиджаке и шляпе-котелке — зазывал народ, крича в блестящий медный рупор. Глотка у него, впрочем, и без этого была лужёная — его было слышно, наверное, даже на верхних ярусах. И ведь не охрип до сих пор. Разве что потеет обильно — во второй руке у него здоровенный платок, такой же клетчатый, как пиджак. Им он то и дело утирает пот со лба, не прекращая вещать.
— Ну а теперь — пошла настоящая потеха! Царь горы!
Он напомнил правила. Они оказались довольно просты. Дюжина человек входит в круг.
