Огонь и вода - Салма Кальк
Она шла по коридору и не глядела вперёд, только под ноги. Он заступил ей дорогу, потому что утечёт же сейчас, и ищи потом опять.
- Поговорим? – ну не смог ничего умнее придумать, не смог.
- Уйди с дороги, хорошо? – сказала она с такой злостью, что он глянул внимательно.
Так, кажется, сейчас будет акт водной магической агрессии. По ходу, нарываться не следует, потому что стоять с головы до ног мокрым командиру среди бойцов или главе древнего магического рода посреди своих владений – та ещё потеха. И так кто-то сзади копошится, ну их, короче.
Отступление иногда есть единственный тактически верный ход. Если силы противника превосходят твои. Если есть, куда отступать, если нужно сохранить свои силы.
Вот, ему нужно сохранить силы. И пробудить мозги. Потому что просто так она разговаривать не хочет, а не просто – это нужно что-то сообразить, а сегодня это невозможно, никак невозможно.
Рыжий отступил и дал Катрин пройти. И украдкой глянул вслед – не оглянется ли.
Нет, не оглянулась.
Глава двадцать пятая, в которой герои встречаются с разными людьми
Как Катрин жила до пятницы? Странно жила.
С одной стороны, одиночество долгое время было для неё естественным состоянием. Она умела решать все необходимые вопросы, связанные с работой и жизнеобеспечением, она привыкла полагаться только на себя, она искренне полагала, что отношения – это, прежде всего, договор. О чём-то совместном. О регулярности встреч, о вариантах совместного досуга, о сексе, в конце концов. И это работало – и она искренне полагала, что как-то так живёт весь остальной населённый мир.
Нет, конечно же, хватало знакомцев, у которых всё было всегда сложно. На раз, на полтора, то ли будет, то ли нет, любит – не любит, но это же не для неё! Она делает всё для того, чтобы не попадать в сомнительные ситуации.
Да-да, делает. Сделала. Молодец.
Договор с Вьевиллем? А вы попробуйте договориться с извергающимся вулканом, а я на вас посмотрю. Он же рядом окажется – и сразу же память отшибёт, какие там договоры! А потом пойдёт вспоминать былые подвиги – они же ни о чём не договаривались, верно? Всё было по обоюдному согласию и к обоюдному удовольствию. А больше ни о чём разговора не было.
Или она не права?
Он же хотел поговорить, может быть, нужно было его выслушать? Вдруг что-то новое скажет?
Только вот почему-то ей хотелось убегать и прятаться, только она его видела. Сразу же вспоминалась его коллекция «старой памяти», у неё столько бывших нет. И какие – всякие и разные, чёрные, рыжие, разноцветные. Сильные. Непосредственные, и не переживающие о том, где он и с кем. И о том, что он, может быть, не только с ними. Как говорила Касс? Заполучить кусочек?
О нет, Катрин не ощущала себя готовой довольствоваться кусочком. Эксклюзив меняется на эксклюзив, никак иначе. Поэтому… с ней так нельзя, она права.
Но почему же тогда ноги всё равно что сами несут её к его кабинету, а голова пытается придумать какой-нибудь повод зайти? Она же трижды ловила себя уже практически взявшейся за дверную ручку, и убегала оттуда быстрее ветра.
Время с ним было ни на что не похоже. Она как провалилась в другое измерение – ярче, острее, полнее, чем её обычная размеренная и со всех сторон учтённая и распланированная жизнь. Может быть, она жила иначе не потому, что была уверена в правильности такого варианта, а потому, что жизнь ей просто ничего другого не предлагала? Или она сама не научилась чему-то важному?
Или просто никому не нужна холодная заучка строгих правил? Кроме дураков вроде Феликса?
Как жить-то дальше?
Ответа на вопрос не было, не приходило, не наблюдалось.
Но разом с тем Катрин понимала, что случившееся немного вернуло её с небес на землю и заставило внимательнее смотреть вокруг. Да ещё и воскресный разговор с отцом подтолкнул. А понаблюдать было, за чем, очень даже. И сопоставить факты. Нет, сначала подкопить этих фактов побольше, а потом уже и сопоставлять.
А ещё Изабель позвала участвовать в каком-то проекте для женского глянца, о жизни магов в современном мире. Нужно было дать интервью и поучаствовать в фотосессии, в результате будет материал в печатном журнале и в сети. Почему нет, в конце-то концов, Катрин это умеет, перед прессой не тушуется. Они с Изабель даже встретились за обедом и обсудили – когда съёмка, когда беседа. Та прямо светилась вся, чего раньше за ней Катрин никак не замечала. На прямой вопрос Изабель ответила – да, приезжий некромант оказался ровно тем, что надо. А где её рыжий дракон? Как так где-то на работе? Он же такой… харизматичный!
Катрин не стала пояснять, что даже слишком. Не умеет она о своём, не научилась.
А ещё на горизонте возник братец Франсуа, и тоже попросился встретиться с ней за обедом, в четверг. И она даже как-то не подумала – что ему от неё понадобилось. Разве что встречу назначила рядом с офисом – чтоб далеко не ехать.
И что же? Франсуа явился в компании Феликса. Оба были дружелюбны и внимательны, и не касались в разговоре никаких острых и неприятных тем, и наперебой рассказывали какие-то истории, которые были ей понятны и забавны и даже немного подняли настроение. А потом Франсуа распрощался, сказав, что ему уже пора, а Феликс остался. И спросил в лоб:
- Скажи, Катрин, может быть, ты не хочешь больше работать на фирму Треньяка?
С чего это вдруг такой вопрос?
- Почему ты спрашиваешь?
- Ты не выглядишь довольной. Раньше, когда ты работала в других местах, ты была спокойнее и увереннее. А тут как будто ты делаешь что-то, что тебе совсем не нравится. И выглядишь несчастной.
Ух ты, нашёлся доблестный рыцарь, готовый поинтересоваться несчастьями прекрасной дамы? Это он её на прошлой неделе не видел, вот и спрашивает. Видимо, в воскресение на семейном обеде она была очень уж нехороша.
- И что же, ты полагаешь, что если мне не по нраву работа, то я не смогу оставить её?
- И что тебе скажет его высочество Луи, если ты оставишь работу, о которой он тебя просил? – поинтересовался Феликс.
Тьфу.
- Вот там и посмотрим, - и глянуть на него так, чтобы не захотелось продолжать.
-
