Магические ритуалы и обереги - Евгения Владимировна Потапова

– И есть, только не в доме, а в летней кухне, – ответила я.

– Опять? – она как-то странно на меня посмотрела.

– Не опять, а снова, – тяжело вздохнула я. – Наверно, я плохо себя вела в этом году, поэтому мне Дед Мороз такие подарки под елку складывает.

– Может, она хороший подарок, – улыбнулся Саша и чмокнул меня в щеку. – Я вот хорошо себя вел в этом году, и мне Дед Мороз подарил целую семью и такую замечательную и удивительную женщину.

– Рано радуешься, – скептично заметила я.

– Зато не скучно, – приобнял он меня.

Катерина фыркнула и уже собралась идти в свою комнату, но из своей спальни вышел Слава.

– Все это, конечно, замечательно, но вы, наверно, не заметили, что скоро Новый год.

– И? – спросила я.

– Что и? Дом не украшен, снеговик не слеплен, елка не наряжена.

– Мы же вчера наряжали елку в зале, – я посмотрела на него внимательно.

– А на улице? Там у нас такая беседка, закачаешься, елок полно. Дед целый ящик гирлянд передал, они себе в этом году новые купили.

– Слава, ты не устал? Сначала у дедушки с бабушкой украшали, теперь здесь? – тоскливо его спросила Катюшка. – Поздно уже, спать пора ложиться.

– А ты можешь сидеть дома, – ответил он ей сердито.

Мне тоже не хотелось тащиться на улицу, но я подумала, что вот Катюшка и Славка уже большие и в этом году им пока это интересно. Что будет в следующем году, неизвестно, и в какой-то степени мальчишка прав, нам всем нужен праздник. Подготовка к нему иногда интересней, чем сам праздник, да и хотелось посмотреть, как будет смотреться новая беседка в огоньках.

Я пошла одеваться, Катя удалилась в свою комнату, но ничего, если захочет, выйдет. Наши мужчины вышли во двор, достали коробку с гирляндами и принялись украшать дом. Взяла фонарик и направилась в беседку. Растопила там печку, принесла воды и поставила чайник. Из дома вышла моя принцесса, видно, не усидела на месте.

Нам вручили небольшую гирлянду, которую мы повесили с Катериной в беседке. Там стало так хорошо, так уютно, тихо посапывал чайник на печке. В помещении становилось тепло. Посидели с ней немного и пошли лепить снеговика, не помню, когда последний раз это делали. Катали сначала маленькие снежки, а затем уже большие шары. Снеговика собирали мужчины, а я притащила старое дырявое ведро и огромную морковку. Вместо глаз – угольки, вместо рук – ветки. Шикарный снеговик получился, огромный.

Кидались друг в друга снежками, бесились, смеялись. Рядом скакала Маруська и задорно лаяла. Прошка, как обычно, охранял гостью в летней кухне. Я к ней пару раз заглядывала, девушка спала сном младенца. Подбросила пару поленьев в печку, показалось, что в домике стало прохладно. Перед сном еще подсыплем угля в топку, чтобы ночью не замерзла.

Время позднее, а мы елку игрушками украшаем на улице. Выделила несколько штук, которые не жалко, да Славка свои старые игрушки повесил: машинки, самолетик, пистолет с присосками. Катюшка принесла тоже несколько игрушек стареньких: двух пупсов и пластиковую мартышку, где она ее взяла, ума не приложу, у нее таких сроду не было.

– Осталось еще головы кукольные повесить, и будет совсем эпичной елка, – засмеялся Саша.

– Папа, нормальная у нас елка получилась, как в советские времена, – ответил Славик.

– А ты откуда знаешь, какими елки были в советские времена? – спросила я.

– У деда на фотографиях видел, так они еще и черно-белыми были.

Мы посмеялись над Славкиной шуткой и отправились пить чай в беседку. Везде зажгли огоньки и любовались красотой, ели конфетки. Повалили крупные хлопья снега.

– Ууу, завтра опять двор чистить придется, – поморщился недовольно Слава.

– Смотри, какая красота, – толкнула его Катюшка. – И тишина, так здорово. А там на небе полная луна, через облака мелькает, то исчезнет, то появится.

– Значит, где-то ветрище и метель, – сказал Саша.

– Все равно у нас здесь хорошо и такой снеговик замечательный получился, – ответила дочка.

– И старое ведро пристроили, и самую большую морковку, – улыбнулась я. – Знаете, а счастье ведь состоит из таких моментов.

Мы посидели еще немного в беседке, допили чай, захватили посуду и пошли домой. Завтра мне предстоит сложный день, буду разбираться с девицей, а сегодня я подзарядила свою батарейку на сто процентов. Можно и спать ложиться со спокойной душой.

Отворот поворот

Спала крепко и без снов. Рано утром меня разбудил Саша.

– Агнета, в летней кухне холодина собачья. Последний раз уголь подбрасывали в час ночи, за пять часов всё прогорело и остыло.

– Девчонка хоть живая? – спросила я, зевая.

Посмотрела время – половина шестого утра.

– Спит, я посмотрел. Еле печку растопил, не хочет гореть и всё тут. Первый раз такое безобразие происходит, – покачал он головой. – Ты через часик проверь домик, а то окоченеет у нас гостья.

Кое-как вытащила себя из постели. Позавтракала вместе с Сашей. Проводила его на работу. Переоделась во всё чистое. Взяла свои волшебные ножницы, нож, святую воду, свечей несколько штук. Захватила сменное бельё и чистые полотенца. Пошла к девице в комнату.

В кухне опять было холодно. Огонь в печи снова погас, сначала грешила на плохие дрова, да на некачественный уголь. Однако они быстро занялись пламенем и вспыхнули, словно их горючим облили. Вдруг я увидела, как пламя потянулось в сторону девушки. Щеки у нее порозовели, она вздохнула, проволока немного ослабила хватку.

Стала ее будить. Она глаза открыла и не поймет, где находится, головой во все стороны вертит, ресницами хлопает, на меня испуганно смотрит.

– Где я? – спрашивает.

– Красавица, ты у меня в летнем домике. Давай, моя хорошая, просыпайся, а то ты мне так все дрова на зиму приготовленные спалишь. Поднимайся. В туалет хочешь?

Она головой помотала.

– Только пить.

– На столе водичка стоит. Снимай всё с себя. Вот ночная рубашка новая, натягивай, – сказала я.

– Совсем всё? – Маша посмотрела на меня удивленно.

– Всё, в том числе и крестик, если есть. Я пока баню затоплю.

Вышла в соседнее помещение. Надо было сразу баню топить, ну ничего, пока буду с ней заниматься, протопится. Благо вода в котле есть. Накидала чурочек в печку, занялся огонь, попрыгал по деревяшкам, осторожно их так облизывает, а потом хвать – и всё в рот совать, прожорливый дружочек.

Вернулась в летнюю кухню. Машенька завернулась в одеяло и смотрела куда-то в окно.

– Я к дяде Славе хочу, – прошептала она тихо.

– Переоделась? – спросила я. – Все с себя сняла?