Императорская Академия - Василий Анатольевич Криптонов
Впрочем, ни там, ни там не было ясности, что делать. Про заговор пока известно лишь одно: он есть. Про покушение известно чуть больше: тот, кто пытается меня убить, достаточно силён, чтобы превратить каменную башню в голема.
Я спросил преподавателя энергетических практик, может ли маг скрыть или замаскировать свой уровень. Тот странно на меня посмотрел и ответил:
— Не думаю.
Больше он ничего не сказал.
Сегодня я не пошёл в парк в отведённое для прогулки время. Остался у себя в комнате. Сел на подоконник и смотрел на улицу. День был хмурым, по небу гуляли тучи — того гляди разразятся дождём.
— Юсупов, — пробормотал я, постукивая пальцем по стеклу. — Илларион. Получается, что больше некому...
Так-то оно так, только вот что мне с этим драгоценным выводом делать? Вариант первый: убить Иллариона и посмотреть, продолжатся ли покушения. Вариант второй: попытаться поймать мерзавца с поличным. Вариант третий: ...
— Костя! — прервал мои мысли громкий шёпот.
Я повернул голову и нашёл взглядом торчащую над перегородкой голову Мишеля.
— Чего тебе?
— Хотел извиниться.
— За что? — удивился я.
— За то, что отказался стать твоим секундантом. Прости, что так долго набирался мужества. Надо было сразу...
— Брось. Я же сказал — забудь, — поморщился я. И отвернулся.
Вовремя отвернулся! Увидел, как у ограды, отделяющей территорию Академии от Царского села, сошлись Жорж и Рабиндранат. Они о чём-то заговорили — будто старые приятели встретились.
Хм... Белый и чёрный маги дружат. Это не так уж странно, на самом деле — вполне обычное явление. Как постоянно подчёркивают преподаватели, никакой вражды между белыми и чёрными магами нет. Официально. Политически мы — противники, да. Но даже политические противники запросто могут быть друзьями. Взять хоть Алмазову с Долгополовой. Правда, там вряд ли речь идёт о дружбе, скорее Долгополова входит в свиту Алмазовой. Ловит на себе отблески сияния девицы, как-то быстро и незаметно успевшей стать королевой первого курса.
А вот то, что снюхались мой враг номер один и парень, благодаря которому Костя сломал себе шею, прыгнув с моста — это уже совсем другой разговор. Такие случайности не случайны.
— Просто чтобы ты знал: если тебе что-то понадобится... — продолжал между тем говорить Мишель.
— Мишель, — перебил я, — я не сомневаюсь в твоей преданности. Помню, что могу на тебя рассчитывать. Но пока мне ничего не надо, как-то так получается.
Затылком я чувствовал его взгляд. Он не уходил. Да что ж за проклятие-то такое... Пойти, что ли, вычудить чего-нибудь и заехать в карцер, чтобы побыть в одиночестве? Так — штрафные баллы, будь они неладны. Да и я здесь — не в тюрьме. За «чудачества» быстро на дверь укажут.
— Я слышал, что ты потерял память, — выдавил из себя Мишель.
— Угу. И что — ты можешь её вернуть? — усмехнулся я.
Было бы, конечно, неплохо получить доступ к памяти Кости, до эпического падения с моста. Особенно последние несколько часов. Всё-таки, слова Анатоля — это одно, а собственная память — другое. Как говорил мой товарищ: «Один свидетель — ничто. А вот трое свидетелей обязательно наврут так, что посередине можно будет различить правду».
Жорж и Рабиндранат тем временем углубились в парк, продолжая беседовать. Рабиндранат оглянулся. Хорошо знакомая повадка. Так проверяют, не следит ли кто-то, не подслушивает ли конфиденциальный разговор.
Что это вы, ребятки, затеяли, а?
Обсуждаете новое покушение на меня? Или — как свергнуть императора?
— Могу попытаться.
— Что? — повернулся я опять к Мишелю, чья печальная голова так и торчала над перегородкой.
— Я могу попытаться вернуть тебе память.
* * *
Мы обустроились у меня в комнате. Просто потому, что с одной стороны у меня была капитальная стена, а с другой получался буфер из пустой комнаты Мишеля. Так можно было не опасаться, что кто-нибудь подслушает. Впрочем, в основном сейчас все были на прогулке.
— Ну и что за магию ты предлагаешь? — спросил я, усевшись на кровать.
Мишель покачал головой:
— Это не совсем магия. Это — гипноз, усиленный магией. Я с детства очень увлекался книгами по гипнозу и даже провёл несколько успешных опытов.
— На ком? — скептически поинтересовался я. — На кошках?
— Нет, — почему-то покраснел Мишель. — Одна... Впрочем, не важно, не будем об этом. Так ты готов попробовать?
Он стоял напротив меня, я задумчиво смотрел на него.
Гипноз?.. Я, конечно, не изучал эту тему, знаю только понаслышке, но мне кажется, что там всё дело в том, чтобы подчинить человека своей воле. Если это действительно так, то мне вдвойне интересно — каким образом этот нескладный застенчивый пацан собирается подчинять мою волю? Да я его с дерьмом сожру и не замечу...
— Не хочу тебя расстраивать, Мишель. Но вряд ли я поддаюсь гипнозу.
— Ну, в таком случае у меня просто ничего не получится, — развёл руками Мишель. — Ты что, боишься?
Идиотская подначка внезапно сработала, у меня будто блокировка слетела.
— Да ничего я не боюсь! Давай, колдуй.
Кивнув, Мишель сел на стул.
— Начнём с того, что это не волшебство, — важно сказал он. — Чистая наука. Поэтому сразу предупреждаю: чудес не будет. Если сейчас что-то и получится — это будет только начало. Можно будет повторить сеансы завтра, послезавтра... Мы будем продвигаться к цели постепенно, шаг за шагом.
— А ты что, уже многих от потери памяти вылечил? — не удержался я от новой волны скепсиса.
— Нет, но я много читал. При помощи гипноза люди вспоминают даже прошлые жизни.
Я рассмеялся и покачал головой. Ох, Мишель... Вот прошлую-то жизнь я как раз очень хорошо помню. И не дай тебе боже под гипнозом начать расспрашивать о ней.
— А ещё, — продолжил Мишель, — ты должен мне помогать.
— Каким образом?
— Ты должен делать всё, что я скажу. Если сделаешь — тогда есть шанс вернуть воспоминания.
— Ладно, — кивнул я, — усвоил. Приступим?
Глава 24. Память
— Ляг на кровать,
