Клуб алкогольных напитков - Айгуль Айратовна Гизатуллина
Во время поездки он пытался оценить все риски, на сколько это было реально. Кумыс, как он знал, был неплохим соперником, как по телосложению, так и по жизненным убеждениям, а это немало важно, согласитесь: правда, за которую вы боритесь. Частенько об этом забывают в разгар боя, точнее недооценивают. А ведь цель и сила духа — решающие факторы исхода любого состязания. Кто-то сдается еще в начале, кто-то уходит с середины, так как понимает, что громкие лозунги не стоят его жизни, а есть те, кто умирает за свою правду, свои идеалы. Кумыс вполне мог быть таким бойцом.
Судя по бумагам, он был в тесных отношениях с Самогоном. Можно сказать, «как сын родной», при исключении, что сын родной у него уже был — Суррогат. Звучит все это будто сценарий кринжового индийского фильма с банальнейшим сюжетом, но в принципе ситуация была аналогичной. Плохой сын — Суррогат, против хорошего — Кумыса. Кого выберет отец Самогон? Кого он воспитал лучше?
От этих дум, контрабандист улыбнулся. Он знал, что за рисками еще стоит богиня удачи. Порой глупо полагаться, что обстоятельства сложатся так как вы это продумали. Иногда в ходе боя отказывает оружие или сломается палец, и поэтому удар ножа приходится выше или ниже намеченной цели, а то и камешек, что попался в ботинок не в тот момент надавит не на тот нерв… Одним словом — фатальное глупое поражение. Кажется фантастическим, но все может быть. И стоило бы помолиться богине удаче? Да почему бы, черт возьми, нет? Ведь доселе она его не подводила.
Суррогат знал, где Кумыс. За городом. Судя по снимкам, это был бывший склад рабовладельческой компании, что разорилась десятки лет назад. А по бумагам, перешел внучатым племянникам некогда умершего капитана и загнивал по ненадобности. Пустырь, где местами стояли заброшенные контейнеры, рыболовные снасти всевозможных размеров и целесообразности, но пришедшие не негодность. Зрелище заунывное. Но выбирать не приходилось, ведь Суррогату хотелось застать врага на месте.
Остановившись еще в полукилометре от конкретного места, он пошел пешком, пытаясь запомнить, где и что располагается. Никогда не помешает ориентация на местности. Возможно, вот это корявое дерево в последующем ему пригодится во время погони или перестрелки? Кто знает, как обернется вечер?
Но все оказалось куда проще: Суррогат еще издалека увидел их. Кумыс стоял с Самогоном возле одного из контейнеров и беседовал. До него долетали обрывки фраз: «Сбежала», «Не знаю», «Конечно» и прочее, что создавало в целом картину, будто что-то пошло у них не по плану, и они пытаются разрешить сей конфликт на мирной ноте. Суррогат заметил, как спокоен был отец. Он не бранил Кумыса, не поднимал руки, а просто потирал бороду и был задумчив. Укол детской ревности попал в самое сердце, ведь с родным сыном старик был куда более суров. Видимо, многое меняется.
Суррогат мог выстрелить из своего угла и ранить для начала одного, а потом ножом другого. Но этого было мало (ведь в конечном счете его вела месть) и не в его в его привычках было делать что-то из-под тешки — исключение, таможня и нюансы бизнеса. В связи с чем, он решил действовать в открытую.
— Что-то потеряли, господа? — выйдя из укрытия, спросил он, как ни в чем не бывало.
Глаза тех увеличились от неожиданности, но каждый из них взял себя в руки и постарался не выдать своего замешательства.
Кумыс, как прилежный ученик и в какой-то мере лишь помощник в данном деле, дал слово Самогону:
— Что ты здесь делаешь, сын?
— Соскучился и решил навестить, — облокотившись на контейнер, ответил Суррогат.
Он заметил, как желваки заходили на серьезном лице Кумыса, и сжались кулаки. Можно было бы сказать, что он принял боевую стойку, собрался. На что Суррогат продолжил провокацию, при этом подмечая слабости у противника. Одной из них, как он уже успел приметить, была ненависть. Парень искренне ненавидел Суррогата. Этим можно было воспользоваться. Куда сложнее драться со спокойным и уравновешенным. Такие до последнего знают чего хотят и остаются верны холодному рассудку, не совершают ошибок.
— Мы виделись на днях, — серьезно ответил Самогон, обратив внимание, как напрягся Кумыс.
Тем временем Суррогат заглянул в контейнер. Ржавая, вонючая, самое то, если хотите кого-то замочить, ну или напугать как минимум. Суррогат не хотел представлять Саке в этих условиях, но мысли сами привели его в это русло дум. И мужчине понадобилась добрая половина всей внутренней энергии, чтоб заглушить рев и желание наброситься на тех, кто держал ее здесь. Свою горечь и тьму он накрыл насмешливой гримасой.
— Кого-то потеряли? — повторил Суррогат вопрос.
— Не твое собачье дело! — выпалил Кумыс.
— Полегче, малыш. Молоко еще на губах не обсохло, — намекая на продукт, из которого делался сей удивительный напиток, рассмеялся Суррогат. А потом посерьезнев, спросил (его будто подменили), — где Саке?
— По ней тоже соскучился? — вопросом на вопрос ответил Кумыс.
— Товар? — перебил его Самогон.
— Ты же в курсе, что его у меня украли, — Суррогат ждал момента, когда все перейдет в разряд «бей или беги», поэтому речь стала у него менее развязной и более быстрой.
— Он блефует, — обратился Кумыс к Самогону.
— Если бы у тебя хватило мозгов… — начал было Суррогат, но его перебил Самогон.
— Нет, товар действительно пропал, — обратился он к Кумысу. — Мне доложили, — на что парень
