Минская мистика - Влада Ольховская
Однако думать об этом было бесполезно, тут Рада ни на что не могла повлиять. Ей, как и Пилигриму, оставалось только ждать.
– Зачем я здесь? – спросила она.
– Нам нужно разобраться, что делать вот с этим, – Усачев кивнул на волка. – По протоколу я должен передать его высшему руководству, его поместят в темницу, его случай будут разбирать отдельно, но…
– Но с учетом всех обстоятельств, его могут и умертвить, – добавила Ирина, заметив, что начальник градстражи никак не решается это признать. – Вот почему я согласилась тебя привезти. Пока не будет найден нож, тебе придется присматривать за Пилигримом. Оставить его в градстраже нельзя – в любой момент может нагрянуть проверка. Передать его непосвященным гражданским тем более нельзя. Остаешься только ты – толмач. Если раскроется, что следить за ним поручено тебе, скандал будет не таким грандиозным.
– Так я же отстранена, – напомнила Рада.
– Теперь восстановлена. Но не злоупотребляй этим! Рада, я серьезно. Я позволяю тебе это сделать лишь потому, что считаю: при всей своей глупости смерти он никак не заслуживает. Ваша с ним задача – не устраивать очередной бардак, а затаиться где-нибудь в стороне и ждать возвращения ножа.
Прозвучало вполне убедительно, мать была куда лучшей актрисой, чем Усачев. Но даже она так и не сумела до конца скрыть свое сомнение.
Никто не знал, отыщут ли градстражи нож. Никто и не мог знать.
Рада понимала, что все серьезно, положение стало очень опасным. И все равно ей едва удалось сдержать хохот, когда дежурный принес пакет из зоомагазина – Усачев послал своих за покупками почти сразу, еще до приезда толмачей.
В пакете обнаружились ошейник, поводок и намордник. Ошейник и поводок Пилигрим принял с видом мученика, а вот от намордника отчаянно отворачивался. Пришлось вмешаться Усачеву:
– Отставить сопротивление, это приказ, градстраж! Ты сейчас похож на оружие массового поражения, девице и так будет сложно доказывать окружающим, что ты маламут. Не нужно пугать гражданских еще больше! Выбор у тебя невелик: или ты надеваешь этот долбанный намордник, или я сворачиваю эту авантюру с толмачами и отправляю тебя в темницу!
Вот тут Пилигриму пришлось сдаться, потому что перспектива оказаться в темнице его по-прежнему не привлекала.
Ирина подвезла их домой на машине. Отец к этому моменту вернулся, и ему попытались объяснить, почему ему некоторое время придется делить жизненное пространство с огромным волком. Он прервал их решительным вопросом:
– Я действительно хочу знать это во всех подробностях?
– Скорее всего, нет, – вздохнула Ирина.
– На том и остановимся.
Пилигриму и самому было неловко вот так вторгаться в чужую жизнь, это чувствовалось. На ночь он затаился в гостиной – насколько вообще может затаиться настолько крупное создание. Рада тоже лишний раз к нему не подходила, делая вид, что и она готова плыть по течению.
Кажется, ей поверили. А если и не поверили, добраться до ее мыслей все равно не могли. У всех были свои дела, всем нужно было спешить, поэтому уже к десяти часам утра она и Пилигрим остались в квартире вдвоем.
Тогда она и рассказала ему все, что было ей известно о злыднях.
– За нападениями и этой историей с искусственными людьми явно стоят не они, кишка тонка, – указала Рада. – А вот что они информацией приторговывают – я почти уверена. У нас с тобой два варианта: сидеть здесь, как и было велено, или отправиться за ними. Про риск я тебе говорить не буду, и так понятно. Твое мнение?
Пилигрим обреченно кивнул на кресло, в котором лежали ошейник и намордник.
– Да, я догадывалась, что ты предпочтешь это. Если ничего не изменилось, гнездовище у Пашки и компании в «Каскаде», это жилой комплекс такой. Пешком от моего дома идти далековато, зато на велосипеде минут за пятнадцать-двадцать можно добраться. Велосипед я, если честно, рассматриваю как единственный вариант, потому что в троллейбус нас с тобой не пустят, да и у таксиста при появлении тебя случится истерика. Так что будь хорошим мальчиком!
Волк рыкнул на нее, но лениво и неубедительно. Не угрожая, а просто намекая, что не стоит слишком наглеть.
Рада подозревала, что Усачев назначил ее опекуном волколака не только потому, что она толмач. Он, должно быть, знал, что ей удалось поладить со звериной половиной Пилигрима. А сейчас телом и вовсе управляло человеческое сознание, это несложно было угадать. Начальник градстражи считал, что при ней волколак не сорвется. Рада предпочитала верить, что он прав.
Она даже не стала интересоваться, сможет ли волколак угнаться за велосипедом, это было нелепо. Единственную сложность им доставлял поводок, который пришлось закрепить на багажнике. Совсем обойтись без поводка она не рискнула – их могли задержать самые обычные человеческие патрульные.
Простые прохожие шарахались от волка, но то, что Рада и Пилигрим двигались быстро, спасало. И удивленные, и испуганные не успевали достать мобильные и все заснять, странная парочка уже исчезала из зоны видимости.
Очень скоро впереди показались высокие бело-зеленые дома, похожие на круглые башни. Туда Рада и свернула – к новому жилому комплексу через старые дворы. В такое время машины с парковок уже разъехались, дворы оставались полупустыми – мамочки с детьми там гуляли, однако держаться от них подальше было не так уж сложно.
Рада оставила велосипед на специальной парковке возле старой березы. Она сразу же предупредила своего спутника:
– Они наверняка поймут, что ты – волколак. Но без пояснений они решат, что ты проклятый, а не добровольно превратившийся. Если они сообразят, что ты застрял, это их только повеселит, а такое веселье придает им энергии. Можешь напугать их, если надо, но кусать не советую – они довольно мерзкие.
Пилигрим кивнул, давая понять, что никого тут есть не собирается. По крайней мере, без острой необходимости.
Запертая дверь подъезда могла стать проблемой – в зверином обличье Пилигрим был не способен заговорить замок. Но им повезло: раздался писк, и дверь открылась, выпуская из подъезда темноволосую девушку. Она шарахнулась от волка и поспешила спуститься вниз по лестнице, а вот Рада придержала дверь, открывая им путь к логову злыдней.
Даже если бы она не помнила точный адрес из материалов дела, хранящегося в архиве толмачей,
